AS Konstantin - В саду Эдема я смеялся громче всех. Остросюжетный роман-аллегория

• Название: В саду Эдема я смеялся громче всех. Остросюжетный роман-аллегория
• Автор: AS Konstantin
• Жанр: Русское современное

Аллегория – уникальная форма выражения мысли. Роман-аллегория – уникальная форма художественного произведения. Бытует мнение, что озарение может приходить во сне. Роман-аллегория является блестящим описанием подобного сна, пережив который от первого лица, уважаемый читатель, возможно, уже на собственном опыте сможет испытать ту самую, непередаваемую вспышку озарения.

---

Положение становилось хуже некуда.

К тому моменту рабочие не на шутку разозлились, а в дополнение ко всему сама необъятная женщина вцепилась мне в волосы с явным намерением добыть себе трофейный скальп.

К счастью, мое линчевание предотвратила подоспевшая полиция.

Офицеры без разбора принялись хомутать всех участников баталии и далее растаскивать по патрульным машинам.

Когда в машину волокли меня, я успел разглядеть добрую толпу зевак, уже окруживших место битвы: некоторые из них подбирали с тротуара продукты.

Всех доставили в местный полицейский участок, где рассадили в подвале по отдельным камерам.

Громче других, естественно, возмущалась необъятная женщина.

Еще приблизительно час ее дикие вопли сотрясали затхлый воздух подвала.

Но вот все стихло.

Про аресты я знаю одно: если тебя арестовали, лучше заткнись и жди своего адвоката. А мой адвокат, мистер Лаки, определенно этого заслуживал.

Мистера Лаки мне порекомендовал господин Магнус – человек, о котором вслух лучше не говорить.

Итак, мистер Лаки…

Чтобы стало ясно, вспомните истории публичных людей, имевших неосторожность впутаться в грязную уголовщину, но вскоре полностью оправданных судом.

Подобных историй очень много, и невзирая на различия, имеют они любопытную схожесть: интересы подсудимых представлял мистер Лаки.

Я наотрез отказался давать показания некоему лейтенанту Иклину, испросив свое право на один телефонный звонок.

Спустя три часа дверь моей камеры отворилась, и меня проводили к выходу из полицейского участка, а снаружи ожидал улыбающийся мистер Лаки.

Я был свободен.

Адвокат любезно предложил подвезти меня до дома. Едва ли я был в силах отказаться.

В целом поездка оказалась приятной.

Я узнал, что напавшие на меня рабочие – нелегалы, будут высланы из страны уже к концу недели. По такому случаю мне даже выразили благодарность от департамента полиции. Якобы за неоценимую помощь в их поимке.

Необъятная женщина также приносила мне глубочайшие извинения.

Браво, мистер Лаки, – несомненно, вы стоите своих денег.

Машина плавно остановилась напротив моего подъезда: пора было выходить.

Любопытно, но ни в полицейском участке, ни по дороге сюда мысли о скорой собственной кончине совсем не беспокоили меня.

Утренний разговор с Эмилией я вспомнил только сейчас, в момент, когда машина мистера Лаки исчезла за поворотом.

Страх и неизвестность окутали вновь.

Я бегло огляделся.

Ничего нового: вечернее зарево огнем заливало небеса. Редкие прохожие. Дети, гоняющие по двору мяч, а еще соседка, вытряхивающая коврик прямо из окна.

Я понял, что безумно устал и хочу домой.

Квартира досталась мне от тетушки, скончавшейся четыре года тому назад вследствие сердечной недостаточности.

Обычная трешка на втором этаже, чьей роскошью были высокие потолки, застекленная лоджия да раздельный санузел.

С ремонтом никак не получалось. Вероятно, потому что, в отличие от тетушки, стремление к домашнему уюту было мне чуждо. Хотя нет, скорее, я просто не хотел задерживаться здесь надолго.

Вероятно, в фантазиях любого человека существует его идеальный дом. И неудивительно, что нечто подобное когда-то зародилось и у меня.

Вот там, в доме мечты, были бы и ремонт и уют. И как горько – тот дом мне уже никогда не построить. Остается лишь равнодушно перешагнуть порог тетушкиной квартиры.

Не снимая обуви, я прошел на кухню, попутно бросив на стол ключи и мобильный телефон.

Поразительно, но в течение дня мне никто не позвонил. Даже Стелла…

Такая мысль несколько огорчила.

И внезапное:

– Осел! – в сердцах вскрикнул я, хватая телефон. – Ты же сам его отключил около клиники.

Едва аппарат вернулся к жизни, как начали поступать уведомления о пропущенных вызовах.

Что-то было по работе, еще какие-то незнакомые номера, и да – она. Значит, она переживала.

Удовлетворенный, я широко улыбнулся. Пускай и немного рановато, ведь после такого продолжительного молчания Стелла, несомненно, в бешенстве.

Необходимо было дать о себе знать.

Перед звонком я решил освежиться: оттягивал момент.

Дьявол, дьявол, дьявол. Ну что мне ей сказать? Вся наша жизнь рухнула. Как такое можно объяснить?

Нагнувшись над раковиной, я наполнял ладони холодной водой и ополаскивал лицо. Раз за разом. Никак не мог остановиться.

Приятно удивило, что во время драки по лицу мне так и не попали.

Мда… Даже в ночных кошмарах не приснится день, который мне выпало сегодня пережить.

Сквозь шум воды я услышал телефон.

Сердце тревожно дрогнуло: без сомнения, это была Стелла. И мне по-прежнему было нечего ей сказать.

Времени для раздумий не оставалось.

Я решил ничего не говорить ей о болезни. Во всяком случае, пока. Дальше посмотрим.

Наспех вытерев лицо и руки, я вбежал на кухню и сходу ответил на звонок:

– Милая, прости. Я только сейчас заметил, что забыл включить телефон.

Никто не ответил.

– Стелла, пожалуйста, только не молчи. Я говорю тебе правду…

– Простите, – перебил глубокий мужской бас. – Мне нужен человек по имени Летран Тларир.

Вот так неожиданность. Зря я прежде не взглянул на номер, с которого звонили. Теперь уже поздно.

– Это я. Здравствуйте. Кто говорит?

– Здравствуйте, Летран. Называйте меня доктор.

– И почему мне вас так называть? – удивился я.

– Потому что я доктор, – ответил собеседник.

После этих слов мне все стало ясно. То был очередной шутник, раздобывший мой номер и решивший повеселиться.

С приходом известности такое периодически случается.

– Я сегодня не в духе. Прощайте.

– С вашим диагнозом оно не удивительно.

Я опешил.

– О чем вы говорите? Кто вы такой?

– Проявите терпение и вы поймете.

– Хорошо, – ответил я. – Объяснитесь.

– Утром вы спрашивали об учреждении, в котором вам смогли бы оказать помощь. Я представляю такое учреждение и, по понятным причинам, вынужден соблюдать анонимность. Оттого я и попросил вас называть меня доктор.

Я был шокирован. Это Эмилия. Больше некому. Выходит, я в ней не ошибся.

– Да, доктор. Вы можете мне помочь?

– Если не будем терять времени, – произнес собеседник. – А его у вас практически не осталось. Я изучил анализы. Ситуация поистине удручающая.

– Что нужно от меня? – от волнения мой голос дрожал.

– С вами свяжется человек. Он сам вас найдет. Пока же берегите себя.

Из динамика послышался треск: разговор был окончен.

Миновало несколько минут, прежде чем я немного пришел в себя. Мне захотелось узнать, с какого номера позвонил этот доктор.

Журнал звонков в телефоне показал, что номер не определился. Плюньте мне в лицо, если я был этим удивлен.

Настало время хорошенько все обдумать.

Я приготовил чай и удобно расположился за столом.

Какова вероятность, что таинственный доктор способен продлить мою жизнь? У меня не нашлось ответа. Полнейшее отсутствие фактов в противовес бесчисленному множеству домыслов.

Было ясно одно: Летран Тларир не мог позволить себе паниковать. Не мог вызывать к себе жалость, как это делает большинство людей в подобных ситуациях. Летран Тларир не станет умолять о спасении. Не дождутся.

Да, смерть меня пугает, однако права была Эмилия – ведь умру не только я. Рано или поздно все они умрут. Но прожить, как я, способны лишь единицы. Поэтому плевал я на жалость людей, в особенности подобных той необъятной женщине. Пусть до глубокой старости она таскает в свою нору пакеты с едой и пусть знает, что вся ее жизнь есть прямая тропа, вымощенная кирпичами из ее же серого и вонючего дерьма. И поделом.

Так, время сменить тему…

В камере мне пришла забавная мысль: захотелось отснять серию фотографий о том, как человек принимает смерть.

Как там? Хм… Отрицание, гнев. Еще торг, депрессия, принятие…

Стоп, это абсурд: предсмертная агония исключает саму возможность такого принятия, потому что жизнь никогда не уступит смерти.

Давай еще глубже, под самые ногти…

О да…

Агония… В ней найдется рациональное зерно. Да что там зерно – агония поистине бездонна. Каждая агония есть отражение причины, вследствие которой погибает организм.

Лики ее ужасны и величественны. А как трагична и восхитительна ее природа. Это должно воспеваться красивейшими из слов. Достойно быть увековечено в лучших моих работах. И когда…

Внезапно раздался звонок.

Ну наконец-то. Стелла.

– Милый, привет. Где ты? Как ты себя чувствуешь?

– Привет. Я дома. Все хорошо. У меня телефон остался выключен. Прости, если заставил переживать.

– Я это поняла, – Стелла смеялась. – Ты как всегда рассеян, мой сапфировый разбойник.

А что я мог поделать? Не бросать же ее из-за одного только идиотского прозвища. Со временем почти привык.