Джон Коннолли - Все мертвые обретут покой

• Название: Все мертвые обретут покой
• Автор: Джон Коннолли
• Издательство: Мир Книг
• Жанр: Триллер
• Год: 1994
• ISBN: 5-8405-0565-X

«Полицейские и их семьи неприкосновенны», — нью-йоркский детектив Берд Паркер, как и многие его сослуживцы, привык к этой мысли и ни разу не усомнился в ее правоте, пока однажды, вернувшись домой, не обнаружил тела жены и дочери, растерзанных неизвестным маньяком. Начав собственное расследование, Паркер примет вызов Странника и, продираясь сквозь паутину зла, сплетенную преступной волей многих людей, будет зорко вглядываться в новые лица, пытаясь отыскать в них черты Зверя.

---

Мой сосед по столику поглощал яичницу с ветчиной с сосредоточенным видом никудышного любовника. От потекшего желтка его подбородок приобрел нежную желтизну лютика. Кто-то стал насвистывать «Прекрасную маркизу», но почти сразу отказался от этого занятия, запутавшись в сложностях мелодического рисунка. Негромкое жужжание разговоров смешивалось с тихо лившейся из приемника песенкой и отдаленным сердитым ворчанием медленно движущегося транспортного потока. Снаружи царила обычная для Нового Орлеана влажная духота. Такой день располагает любовников к ссорам, а на детей нагоняет мрачное уныние.

Так прошел час. Я позвонил в следственный отдел Сент-Мартина и выяснил, что Морфи взял выходной, чтобы заняться домом. Делать все равно было нечего, поэтому я расплатился, добавил в бак бензина и снова отправился в сторону Батон-Руж.

Я поймал радиостанцию Лафайета. Ведущий пообещал час, как он выразился, классической креольской музыки. Я остался на этой волне и слушал сменяющие друг друга мелодии, гармонировавшие с пейзажем за окном.

Наконец я остановился у дома Морфи. С реки задувал ветерок и сухо хлопал листом пластика. Морфи менял облицовку внешней стены с западной стороны дома. Пели на ветру рейки, поддерживающие пластиковые панели: настырный ветер норовил выдернуть их из креплений. Забавлялся ветер и с одним из окон, недостаточно надежно закрепленным, а сетчатая дверь от его порывов стучала о раму, как усталый путник.

Мой оклик остался без ответа. Я обогнул дом, отметив, что дверь черного хода поддерживала открытой половинка кирпича. Я снова крикнул, и голос мой гулким эхом прокатился по центральному коридору. Помещения первого этажа были нежилые, но и наверху стояла тишина. Я достал пистолет и поднялся наверх, по свежеструганым ступеням, приготовленным к покраске. В спальнях никого не оказалось. Дверь ванной стояла открытой, и там было пусто. Возле раковины аккуратно разместились туалетные принадлежности. Я прошелся по галерее и спустился вниз. Но, когда я повернулся и хотел выйти во двор, в шею мне уткнулся холодный металл.

— Брось оружие, — приказал голос.

Я послушно разжал пальцы.

— Теперь поворачивайся, но медленно.

Оружие от шеи моей убрали, я медленно повернулся и увидел перед собой Морфи, а в руках его в нескольких дюймах от моего лица «пистолет» для вкручивания шурупов. Увидев меня, он вздохнул с облегчением и опустил «оружие».

— Черт, как ты меня напугал, — признался он.

— Спасибо тебе пребольшое, — я тяжело опустился на нижнюю ступеньку. Сердце готово было выскочить у меня из груди. — После пяти чашек кофе такой встряски мне только и не хватало.

— Вид у тебя неважный. Поздно лег вчера?

Я посмотрел на него; чтобы проверить, нет ли в его словах подвоха, но он отвернулся.

— Да, что-то наподобие того.

— Новость слышал? Прошлой ночью Джо Боунза порешили вместе с его командой. Самого Боннано здорово искромсали, прежде чем прикончить. Полицейские убедились, что это он, только когда сличили отпечатки, — Морфи сходил на кухню и вернулся с пивом я колой для меня. Я обратил внимание, что кола была без кофеина. Подмышкой у него торчала «Таймс пикейун».

— Ты это видел?

Я взял у него сложенную вчетверо газету. На первой странице внизу бросался в глаза заголовок: «Полиция идет по следу убийцы, совершившего серию ритуальных убийств». В статье сообщались такие подробности смерти тетушки Марии и Ти Джина, которые были известны только лицам, занимающимся следствием. В газете давалось описание положения тел, обстоятельства их обнаружения, характер некоторых ран. Далее выдвигалось предположение, что убийство в Бактауне человека, известного своими связями с главным криминальным авторитетом, имеет отношение к обнаружению тела Лютис Фонтено. Но самое скверное в этой писанине было то, что там говорилось о расследовании полицией Нью-Йорка двух сходных случаев, произошедших там в конце прошлого года. Имена Сьюзен и Дженнифер не назывались, однако анонимный автор статьи, подписавшийся как «корреспондент „Таймс пикейун“», знал, несомненно, вполне достаточно об этих убийствах, чтобы при желании указать имена жертв.

— Это твои люди разговорились? — я опустил газету. На сердце навалилась тяжесть.

— Не исключено, хотя и сомнительно. Федералы винят в утечке нас. Они наседают на нас с обвинениями в саботаже расследования. — Он отхлебнул пиво и высказался яснее. — Кое-кто подумывает, что все выболтать газетчикам мог ты. — Я видел, что ему неловко говорить это, но взгляд он не отвел.

— Не делал я этого. Если всплывут имена Дженнифер и Сьюзен, меня сразу свяжут со всем, что происходит. А мне совсем ни к чему, чтобы вокруг роились репортеры.

Морфи на минуту задумался и кивнул.

— Мне кажется, ты мыслишь верно.

— С редактором говорили?

— Когда вышел первый выпуск, ему позвонили домой. У нас свобода прессы, и источники информации, что льют на нас дерьмо, защищены законом. Мы не можем заставить его говорить, но... — Морфи крепко потер затылок — ...необычно все как-то, странно. Газета высказывается очень осторожно и явно старается не навредить следствию. По-моему, это идет от кого-то, кто очень близко связан со следствием.

Я ненадолго задумался.

— Если они так спокойно публикуют этот материал, значит, уверены в его правдивости и источник у них абсолютно надежный, — заметил я. — Не исключено, что федералы ведут свою игру, — это подтверждало наше предположение, что Вулрич и его компания утаивают кое-что не только от меня, но, возможно, и от следственной группы полиции.

— Нового в этом ничего нет, — заявил Морфи. — Федералам проще удавиться, чем поделиться информацией. По-твоему, они могли сами эту историю подсунуть?

— Но кто-то же это сделал.

Морфи допил пиво и сплюснул банку башмаком. На вешалке висел пояс с инструментами. Он надел его.

— Тебе помочь? — предложил я.

— Сможешь подносить доски и не свалиться?

— Постараюсь.

— Вот и хорошо. В кухне вторая пара рукавиц.

Оставшуюся часть дня я трудился не покладая рук: поднимал, носил, прибивал и пилил. Мы успели заменить большую часть деревянной основы с западной стороны дома. Легкий ветерок весело подхватывал и кружил опилки и стружки. Потом из Батон-Руж вернулась с покупками Эйнджи. Пока мы с Морфи занимались уборкой, она поджарила мясо со сладким картофелем, морковью и рисом, а потом мы ужинали на кухне. Вечер постепенно вступал в свои права, и ветер заключал дом в свои объятия.

Морфи проводил меня до машины. Я уже готов был повернуть ключ зажигания, когда он наклонился к окну и тихо спросил:

— Вчера кто-то приставал к Стейси Байрон. Ты что-нибудь об этом знаешь?

— Возможно.

— Ты там был. Ты был там, когда убили Джо Боунза?

— Ты не очень-то хочешь знать ответ. Да и у меня нет желания что-либо узнавать о Лютере Борделоне, — ответил я.

Отъезжая, я видел Морфи, стоявшего перед своим недостроенным домом. Затем он повернулся и возвратился к жене.

* * *

Когда я приехал в гостиницу, Эйнджел с Луисом уже уложили вещи и ждали меня. Они пожелали мне удачи и сообщили, что Рейчел отправилась спать рано. У нее был заказан билет на утренний рейс. Я решил ее не тревожить и отправился в свой номер. Право, я даже не помню, как уснул.

На циферблате моих наручных часов высвечивалось время 8:30, когда кто-то громко и настойчиво стал колотить в дверь моего номера. Я спал крепко и просыпался с таким же трудом, с каким ныряльщик поднимается на поверхность с большой глубины. Я не успел встать с постели, как вдруг выбитая дверь с грохотом влетела внутрь и в лицо мне ударил свет фонарей. Меня грубо подняли на ноги и толкнули к стене. У моего виска оказался пистолет, и тут зажегся верхний свет. Я увидел людей в форме департамента полиции Нового Орлеана, несколько человек в штатском и справа рядом с собой — напарника Морфи Туисана.

А вокруг уже вовсю шел обыск. И в этот момент я осознал, что произошло нечто непредвиденное и ужасное.

Мне позволили надеть тренировочный костюм и кроссовки, а потом сковали наручниками. Когда меня вели по гостинице к ожидавшей машине, из своих номеров выглядывали встревоженные постояльцы. Во втором автомобиле сидела бледная, наспех причесанная Рейчел. Я поймал ее вопросительный взгляд и беспомощно пожал плечами, потом меня посадили в машину, и нас под конвоем увезли в полицию.

Допрашивали меня три часа, после чего напоили кофе и снова донимали вопросами. В тесной комнатушке для допросов ярко горел свет и сильно пахло потом и табачным дымом. В одном из углов, где истерлась штукатурка, пятно на стене смахивало на кровавое. Допрос большей частью вели два детектива: Дейл и Клейн. Дейл играл роль сурового напористого следователя, грозился утопить меня в болоте с пулей в голове за убийство полицейского, а Клейну досталась партия чуткого, рассудительного парня, который старается защитить меня от грубости напарника и добиться правдивого признания. Оказывается, и при допросе полицейских оставалась в ходу заезженная модель: «добрый следователь — злой следователь».