Элена Томсетт - Проклятье рода Ротенбургов. Книга 3. Эхо чужой любви

• Название: Проклятье рода Ротенбургов. Книга 3. Эхо чужой любви
• Автор: Элена Томсетт
• Жанр: Современные любовные романы

Влюбиться самой – только часть проблемы. Гораздо сложнее, когда мужчины влюбляются в тебя. Да и понимание любви у них несколько отличается от твоего. Потому, что они богаты, или потому, что они иностранцы? И что в таком случае делать бедной девочке из «совка»?!

---

– «Неприятно», это слишком сильно сказано. Вы не просто похожи на мою мать, вы словно копия ее, даже ее собственная дочь не могла бы быть так на нее похожа. Разве что сестра-близнец.

– Но вам все равно это неприятно, – заметила я, когда он умолк. – Это видно по вашим глазам.

Неожиданно он улыбнулся, и словно светлый луч скользнул по его лицу, зажег мягким светом его глаза, приоткрыв в улыбке белоснежную полоску зубов под четко очерченными губами.

– Не совсем так. Я обожал свою мать, и был убит горем, когда она умерла, мне было тогда двенадцать лет. Поэтому когда я увидел вас в аэропорту, мне захотелось по-ребячески схватить вас, и, как игрушку, спрятать, принести домой для того, чтобы владеть ею самому.

Я рассмеялась, но внезапно осеклась, поймав его взгляд.

– Что случилось?

– Вам придется часто извинять нас с отцом, – сказал он. – Вы словно ожившее через тридцать лет отражение моей матери. Иногда ваш жест, улыбка, смех, манера говорить словно обжигают. Это поразительное сходство и пугает и притягивает одновременно.

– Расскажите мне немного о вашей матери, Марк-Кристиан, – попросила я, поудобнее усаживаясь за стол напротив него. – Она умерла молодой?

– Ей было сорок шесть лет. Она была почти на десять лет моложе моего отца.

– Несчастный случай?

– Рак крови. Моя сестра, Каролина, умерла в тот же год от той же болезни.

– А вы?

– В моей крови не было этой заразы, – грустно улыбаясь, сказал он. – Я не ее родной сын. Но все это выяснилось лишь после ее смерти. Я – сын младшего брата отца вашего жениха, моя мать умерла во время родов, отец погиб в автокатастрофе еще до моего рождания. Барон взял меня в свою семью после того как его жена, которую он очень любил, потеряла ребенка, после чего она больше не могла иметь детей. Баронесса всегда полагала, что я ее собственный сын.

– А когда об этом узнали вы? – внимательно выслушав его, спросила я.

– Два или три года назад, когда прибалтийские Ротенбурги, семья вашего жениха, вернулись в Пруссию и предьявили свои права наследования деду по праву старшинства.

– Как это? – не удержалась от вопроса я.

– Наследовать титул может только прямой потомок барона. У него нет живых детей, значит, титул переходит к его младшему брату Себастьяну, отцу вашего жениха, а от него – к его детям.

– А вы?

– Я приемный сын, но я также имею права наследования титула после Себастьяна и его семьи. Долгое время считалось, что они погибли и утеряны для наследования, но… Впрочем, зачем вам это? Это все так сложно и неопределенно в настоящее время. Отец настаивает на сохранении титула лично для меня, но не для моих потомков, и эта тяжба в суде продолжается уже в течение нескольких лет.

Мне не пришло в голову ничего более умного, чем спросить:

– А у вас есть потомки? Я имею в виде дети, которым вы можете передать свой титул.

– Пока нет.

Кольца у него на пальце тоже не было, но это ничего не значило, тысячи женатых мужчин предпочитают не носить кольца.

– Вы женаты? – довольно нахально спросила я, и он совершенно спокойным тоном удовлетворил мое любопытство:

– Был женат. Много лет назад.

– Сколько же вам лет?

– В этом году будет сорок.

Я облегченно вздохнула, и мне показалось, что этот вздох не укрылся от него. Он чуть приметно улыбнулся и в свою очередь спросил:

– А вам?

– Будет двадцать три.

Он казался удивленным.

– Вы выглядите гораздо моложе.

– Ага! – поддакнула я. – Особенно когда забуду причесаться и натяну подростковую майку.

Мы еще смеялись, когда на кухню вышла пани Изольда в домашнем халате, плотно затянутом на талии. Когда она увидела нас, мирно беседующих за кухонным столом: меня, лохматую и в майке, и элегантного Марка-Кристиана, одетого со всей тщательнростью истинного аристократа, – она всплеснула руками от возмущения:

– Иезус Крист! Да что же это такое, в каком ты виде, девочка!

– Да я зашла только водички попить, – жалобно сказала я, проворно отходя к двери. – Мне, право, очень жаль…

Марк смотрел на меня, и его глаза смеялись.

За завтраком, или точнее, ужином, к которому поднялся и энергичный жизнерадостный старый барон Гюнтер, разговор, к его удовольствию, шел только о его жене. Выходя из-за стола, я случайно услышала реплики на английском, которыми обменялись старый барон и пани Изольда:

– Ты заметил, Гюнтер, они понравились друг другу.

– За Марка я не сомневался. Он был готов отдать за нее жизнь, как только увидел!

– Ты не преувеличиваешь?

– Нет! У меня сейчас та же идиотская идея-фикс, что и у него: я лихорадочно думаю о том, какам образом нам ее удержать. Я просто не могу с ней расстаться. Это словно похоронить Алицию во второй раз. Как ты думаешь, может быть, мне предложить ей выйти за меня замуж?

– Ты с ума сошел! – вскричала пани Изольда.

– А что, фиктивный брак – это выход! – живо возразил барон. – Она будет рядом с нами, и этого достаточно.

– А ей?

– Но ты ведь говорила, что она не любит моего самодовольного племянника!

– Ты тоже ей не пара.

– А Марк? – спросил старый барон, бросив быстрый взгляд в мою сторону.

Пани Изольда тоже посмотрела в моем направлении. Ее голос был полон неуверенности.

– Вот Марк пусть и решает, – помедлив, сказала она.

– Он ей понравился? – не сдавался старый барон.

– Думаю, да, – сказала пани Изольда.

– Если он сделает ей предложение, она согласится?

– Мне кажется, что да. Но Марк женат.

– Ерунда! Они уже пятнадцать лет не живут вместе.

– Но развод не оформлен официально. Это значит, что Марк жениться не может. И вообще, еще неизвестно, что он сам об этом думает.

– Не знаю уж, о чем он думает, но влип он на этот раз основательно. Ты только посмотри, как он на нее смотрит!

Заметив мой удивленный взгляд, они тут же прекратили свою семейную перебранку.

Глава 7

Наутро следующего дня, разделавшись с завтраком, мы все вчетвером отправились гулять по Риге. Было не очень холодно. Воспользовавшись тем, что почти никто не носил шапок, я тоже откинула капюшон своей куртки, темно-синей, из мокрого шелка, с седовато-синей опушкой меха на капюшоне, мои светло-русые волосы, длинные, нарочито небрежно зачасанные на косой ряд, свободно ниспадали на спину и почти наполовину прикрывали правую часть моего лица. Мальчики и молодые мужчины на улице, как обычно, смотрели на меня и некоторые оборачивались вслед. Я улыбалась, и мне так хотелось выглядеть красивой, чтобы очаровать Марка, что я буквально чувствовала, как горят от мороза мои щеки, блестят глаза и алеют чуть обветренные от долгих прогулок по ветренной погоде губы. Мы нетороплпво шли по улицам и говорили, говорили, говорили. В основном мы со старым бароном. Марк-Кристиан помалкивал, хотя пани Изольда всячески пыталась развлечь его, время от времени останавливая всю компанию, чтобы рассказать об очередной городской достопримечательности. У меня было странное чувство.

Высокие, стройные, длинноногие и элегантные, хорошо одетые, со светлыми шарфами на шее, отттенявшим загар на их смуглых с чеканными, почти итальянскими профилями лицах, оба с шапкой темных, прекрасно подстриженых волос, на которых, словно легкий снежок, поблескивала седина, старый барон и Марк казались мне скорее братьями, чем отцом и сыном. Необыкновенные, серо-стальные, почти серебристые глаза старого барона светились каким-то приглушенным мягким светом, его губы улыбались мне; по контрасту, Марк казался очень серьезен, но я была действительно счастлива в эти моменты, счастлива как никогда в жизни, за исключением подобных минут ощущения острого счастья от самого факта своего существования, которые испытали в детстве многие из нас.

Пробродив по городу до обеда, мы вернулись домой, поскольку пани Изольда настаивала на уютном домашнем столе и ее собственных кулинарных способностях. Я мило извинилась перед старым бароном и отправилась помогать ей на кухню. Когда полтора часа спустя на столе вместе с блюдами традиционной латышской кухни появились голубцы, секрет приготовления которых тщательно хранился в нашем семействе и передался мне по наследству от моей бабушки-хохлушки, барон и Марк, уже сидевшие за столом, переглянулись, а после того, как попробовали их, Марк положил вилку и нож на стол и взглянул на меня. Старый барон, опустив голову, молчал.

– Что случилось? – не поняла я. – Я пересолила?

– Хуже, – Марк смотрел на меня. – Это фирменное блюдо моей матери. Никогда раньше я не пробовал ничего подобного. Как тебе это удалось?

– Меня научила этому моя бабка! – сдерживаясь, чтобы не заорать от злости на это постоянное тыканье своей мамой, сказала я. – А ту, в свою очередь, учила ее мама! И вообще, это обычные голубцы, такие вся Россия готовит, не понимаю, что тут особенного!.. только ваше воображение, может быть.