Дмитрий Герасимов - Мир как ценность. Разговоры о язычестве

• Название: Мир как ценность. Разговоры о язычестве
• Автор: Дмитрий Герасимов
• Жанр: Религиоведение

Сборник философских размышлений о современном язычестве, выполненных в разных жанрах – от эссе и статей до коротких заметок и «постов», которые не претендуют на полноту и завершенность, но могут стать источником вдохновения для всех интересующихся данной темой.

---

Ныне языческий Ренессанс – это возрождение природного мышления и основанного на нем исконно языческого мировоззрения сразу и одновременно во всех областях человеческой деятельности – в религии, философии, науке, искусстве, политике и т. д. То есть это именно кардинальное изменение способа мысли, способа отношения к миру и человеку, возвращение ценностных традиций европейского мышления. При этом косвенным свидетельством начавшихся глубоких исторических изменений является резкое повышение идеологической активности иудео-христианства, направленное на борьбу с язычеством, как и с остатками политического и религиозного влияния ортодоксального христианства (так называемого античного, или языко-христианства), вобравшего в себя многочисленные «синкретические», этнические элементы, в которых (преимущественно в бессознательной форме) сохранилось древнее языческое наследие Европы.

Поэтому с точки зрения культурных перспектив языческого возрождения, следует различать два совершенно разных, даже взаимоисключающих отношения природного сознания к христианству, обусловленные двойственной (переходной от яхвизма к язычеству) природой последнего: есть (1) критика христианства «слева», и есть (2) критика христианства «справа». Абстрактная, крайне отвлеченная («вообще» и «в целом») либеральная, как и марксистская критика «слева» (вроде бессмысленных, априори недоказуемых, но зато эффектно звучащих обличений «церковь всегда преследовала ученых», «христианство – враг свободы личности» и т.д.), имеющая своей целью освободить место для еще более «отвлеченных от жизни», чем само христианство – иудео-христианства, христианских ересей, «ничтойности» яхвизма (религии древних евреев), секулярной морали, нигилизма и атеизма, в конечном счете, ослабляет не христианство, а язычество – как раз в том, в чем подлинное язычество и подлинное христианство (языко-христианство) совпадают – в их отношении к универсуму природной жизни. Вот почему, присоединяясь к критике христианства «слева», некоторые язычники тем самым превращают родное язычество всего лишь в одну из маргинальных сект современного реформированного иудаизма. Только последовательная и четко сформулированная критика христианства «справа» (как общего с яхвизмом способа мысли, общих с ним нормативных требований, гносеологического монизма и вытекающей из него «духовности» и т.д.) позволяет избежать формального отождествления язычества с иудео-христианством, выявляя самостоятельную концептуальную позицию язычества, в том числе и в отношении культурных перспектив собственного возрождения. Отсюда фундаментальная роль «правых» идей и «правого» движения вообще в формировании язычества: именно «правые» (внутренне преображающим действием «назад», к «истокам») идеи делают современное «мейнстримовое» оккультно-магическое, во многом сформированное мистическим яхвизмом – каббалой, неоязычество в подлинном смысле природным Язычеством – неодномерным мышлением, сконцентрированным на прирожденной «сути» вещей, отброшенной иудео-христианством. И наоборот, несомненно обратное воздействие прирожденного сознания на формирование современных «правых» идей, которые обретают свою цельность и завершенность только в прямой связи с исконным языческим мировоззрением.

Последнее ведет к переосмыслению традиционно представленных религий, «вер» через их отношение к природному миру, чьи законы репрезентируют намерения Высших Сил: если Природа и ее законы признаются созданными высшей силой, то религия – всего лишь смертными людьми, которым свойственно ошибаться. Поэтому религия может быть полезной, но может и работать во вред обществу, особенно если она сознательно отрицает мир. Искренность молящегося раскрывается в соединении с Природой, в поклонении ее величию и таинственному порядку бескрайнего макрокосма. Так мыслящий человек, с одной стороны осознает себя «никем», несущественной частицей пред ликом Природы, но с другой – обнаруживает в себе высшую ценность, ценность звена цепи всеобщей судьбы, без которого эта цепь разорвется. Так рождаются гордость и почтение. Так приходят к гармонии с природой, а с ней возвращаются сила, мир и уверенность.

Важным моментом критики «справа» является осознание господствующей ныне секулярной «морали» с ее ориентацией на ценностно-безразличные «права» и «свободы» отвлеченного «индивида» в качестве прямого наследника библейской религии или даже ее «максимума», и следовательно, препятствия столь же сильного или даже гораздо более сильного, чем само иудео-христианство. «Мораль» (не какая-то определенная, а мораль как таковая и «вообще», т.е. нечто предельно абстрактное, очищенное уже и от бога и от религии), в развитие собственных идей, заложенных в библейской идеологии, появляется только в XIX в. – с развитием капиталистических отношений, когда человек окончательно отрывается от семьи и рода, становясь «индивидом». Вот почему, вслед за Аленом де Бенуа, «можно сказать, без всяких парадоксов, что мир никогда не был настолько пропитан иудеохристианством, как сегодня»2, когда, как кажется, церкви пустеют, и вера в христианские догмы является минимальной.

В отличие от иудео-христианства, язычество не живет в искусственном мире культуры, совершенно оторванном и противопоставленном миру природы. Напротив, в язычестве человеческая культура, социум, история являются продолжением космического мира природы и его «частью». Ценности – это не нечто, отличное от вещей (не отвлеченные «идеалы», обоснованные лишь «в себе»), а сами вещи – вещи, которые ценятся. В основе фундаментальных ценностей любой отдельно взятой культуры, составляющих ее уникальную особенность, лежит одна наиболее общая ценность, а именно ценность природной («от рождения») обусловленности вещей. Иначе говоря, ценность самой ценности (как способности к оценке), благодаря которой всякая культура существует. Обладать природой и означает обладать ценностью (в том числе культурной). Вот почему языческое возрождение не может рассматриваться в отрыве от глобальных природных изменений. Природа Земли меняется, ее изменения влекут за собой существенные перестройки в мышлении людей, восстанавливающие непосредственные отношения с живым миром (и как с «космосом» и как с «фюсисом»). Возрождая древние языческие культы (солнца, земли, стихий, рода), природное человечество действует в согласии с Землей как Живым Существом, в том числе, в полном соответствии с этикой «благоговения перед жизнью» христианского мыслителя XX века А. Швейцера. Язычество опирается не на «научные» представления о мире, а непосредственно на сам Мир как полное Жизни Существо, которое только в этом случае отвечает ему взаимностью, весьма разумно отметая противоприродные, дегенеративные наслоения «ценностно безразличной» паразитической цивилизации и восстанавливая в истории цветущий, ценностно насыщенный природный мир человеческой культуры.

В ходе неизбежного восстановления языческого универсума отнюдь не ценности (как некие «центры силы») меняются, а лишь наше отношение к вещам, которые ценятся! Ведь ценности – это не смыслы или значимости, которые можно было бы произвольно менять, трансформировать, «постигать», а, повторим это, сами вещи, которые не подлежат какому-либо изменению. К примеру, родину (поскольку она ценится) изменить нельзя, но можно изменить свое отношение к ней, как к ценности. Такое отношение может стать более интенсивным и устойчивым (менее опосредованным какими-либо смыслами), или наоборот, более слабым, «мерцающим» (рационально отфильтрованным, доказательно «осмысленным»). Таким образом, проблема не только в ценностях (или вещах), или в природе, а и в нашей «субъективной» способности ценить, в том, насколько она развита и вообще самостоятельна по отношению к другой «субъективной» человеческой способности – способности к мышлению.

Смысл не выражает природу (порыв, жизнь, желание), он выражает мир как космос, порядок, взаимозависимость и подчиненность. Здесь абсолютная граница для смысла, его «предел». Чистый смысл, чистая логика – это мир без природы, без воли. Мир, обращенный против себя, мир гибнущий, деградирующий, распадающийся и разлетающийся, подверженный всеобщей «энтропии» – это мир, подчиненный исключительно смыслу, «необходимости». Напротив, именно ценность выражает собой природу (безотносительность, внутреннюю непосредственную данность каждой вещи для самой себя), т.е. ту часть существования, которая не подчиняется смыслу и которая «стягивает» мир невидимыми силовыми нитями воли. Воля движима ценностями, «силой притяжения» вещей. Можно сказать, ценности – это тяготение вещей и мира в целом, некий аналог физической силы притяжения, но применительно к сознанию. Причем каждая вещь обладает той или иной степенью тяготения (и, следовательно, пробуждения сознания). Благодаря смыслам мы, напротив, можем отгораживаться и отталкиваться от этой силы притяжения, зависать в пустоте и невесомости логического («третьего») мира, т.е. безразлично к любым вещам. И таким образом перемещаться, не врастать целиком в ту или иную вещь, по сути, становясь ею, или тотально (до полной неразличимости) поглощаясь ею, а «скользить» в сознании от одних вещей к другим – от одних ценностей к другим. Различные ценности образуют разные «ландшафты» мира, каждое «место» вселенной населено своими собственными ценностями. Различные ценности – как звезды, созвездия и галактики, как самостоятельные центры и источники бесконечной силы. Каждая звезда бесценна и достойна ее посещения. Мир в целом – это бесконечное созвездие таких центров и источников силы притяжения («плюриверсум»). Но полное отгораживание смыслом от притяжения вещей (гипертрофия разума в ущерб переживанию), в конце концов, всегда оборачивается выпадением из мира – от «страдания» и «поиска смысла жизни» до полного «небытия», абсурда, разрушенной логики, конца сознания и существования. Вот почему так важно сохранять равновесие наших способностей (мышления и переживания, веры и воли). Потому что только через это равновесие реализуется жизнь мира и его вечное возвращение. Потому что только так мы пребываем в гармонии с миром. Это и есть язычество.