Галина Грановская - И нет тебя дороже

• Название: И нет тебя дороже
• Автор: Галина Грановская
• Жанр: Русское современное

Четвёртый курс филологического факультета. Вероника, Лариса и Лиза живут обычной студенческой жизнью – ходят на лекции, сдают экзамены, бегают на свидания и, конечно же, каждая из них в поисках настоящей любви. Но вот в город возвращается старый знакомый Вероники и встреча с ним – начало драматической истории, в которую оказались вовлечены все три главные героини романа. И не только они… Удастся ли Веронике вернуться домой? Помирится ли Лиза с Лёшкой? И за кого выйдет замуж Лариса?

---

У Вероники перехватило дыхание.

– Я говорю правду, – медленно произнесла она тихим голосом, ненавидя не только его, но и себя, за то, что оправдывается. – Я тут не гуляла. Я… я в университет поступила, в этом году уже на четвертом курсе… время зря не теряла.

Напрасно она про время. Прозвучало как намек на то, что он эти годы потерял. Хотя так и есть, тюрьма только для бандита или вора карьера. Впрочем, он и есть бандит, торговец наркотой.

– В университет? – переспросил и примолк.

Переваривает. Ага, растерялся. Теперь главное, самой не теряться. Она многому научилась у него же. И знает, что сейчас самое время идти в наступление, не мямлить, говорить твердо и уверенно. Если почувствует слабину – все, кончена ее жизнь.

– Мы учимся вместе.

Молчишь? Молчи-молчи. Она уже не та малолетняя запуганная дура, какую ты, отправляясь на нары, оставил во дворе дома несколько лет назад.

– Так получилось, – повторила. – Это жизнь. Извини, мне пора, на лекции тороплюсь. До свидания.

И пока он снова не взъярился, осторожно опустила трубку на рычаг.

Сердце продолжало колотиться. Не в силах сделать и шага, она еще какое-то время стояла у телефона, молясь, чтобы он не перезвонил. А потом осторожно прошла на кухню.

– Фу, дыма сколько! – из ванной с мокрой головой и феном в руке выглянула мать.

– Омлет подгорел, – тихо ответила Вероника, соскребая со сковородки обгоревшие куски и выбрасывая их мусорное ведерко.

– Следить за сковородой надо, а не по телефону болтать, – рассердилась мать. – Кто звонил?

– Да так… однокурсник один, – пробормотала Вероника.

Как на автопилоте подогрела чайник и налила в чашку кипятку. Протянула руку к полке над столом за коробкой с чаем, но, так и не достав оттуда пакетика, вдруг опустилась тяжело на табурет и невидящим взглядом уставилась в стол.

Когда снова подняла глаза, мать стояла в дверях, как всегда, с иголочки одетая, накрашенная, готовая идти на работу.

– На занятия не опоздаешь? Скоро восемь.

– Иду, – поднялась Вероника.

Всю дорогу, в троллейбусе и по пути на факультет, она обдумывала создавшуюся ситуацию. Возвращается, козел. Нет, чтобы остаться навсегда там, где он есть – за горизонтом ее жизни. Опять начнет приставать. И все пойдет как раньше. Она содрогнулась, вспомнив, что было с ней несколько лет назад.

Ей было пятнадцать, когда она впервые увидела Руслана. Она хорошо помнила тот апрельский день. Даже день недели помнила, было воскресенье. Дома было скучно, и, углядев в окно знакомых девчонок, Вероника спустилась к ним во двор. Сидя на лавочке под кустами сирени, на которых уже проклюнулись первые зеленые листочки, они болтали о том, о сем, когда во двор въехала машина и остановилась у одного из подъездов дома напротив. Грузчики стали выгружать мебель, чемоданы и ящики. Командовал ими длинный белобрысый паренек. Девчонки тихо хихикали, отпуская замечания по поводу его невзрачной внешности. (Знала бы она тогда, над кем подшучивала!). Из окна первого этажа почти безучастно наблюдала за разгрузкой худая женщина в вязаной шапочке, с толстым пуховым платком на плечах. Как оказалось, мать Руслана. Позже выяснилось, что у нее туберкулез, и врачи посоветовали поменять север на юг, вот они и переехали. Только его мать это уже не спасло, умерла той же весной.

А уже к концу лета дома у Руслана образовалось что-то вроде клуба, где собиралась молодежь не только из их двора. Он на удивление быстро обзавелся друзьями и приятелями в новом городе. Из окон его двухкомнатной квартиры постоянно слышалась музыка, хохот, доносились запах жареной картошки с луком. Наверное, там было очень весело. Случалось, уже темнело, соседские девчонки разбегались по домам, а Вероника все сидела у своего подъезда, заворожено глядя через двор на сияющие окна, за которыми всегда был праздник. Ей тоже хотелось праздника. Хотелось вырваться из своего серого унылого существования в другую, яркую жизнь.

Желание ее исполнилось и очень скоро. Тем же летом она попала в их развеселую компанию.

Знала бы тогда, чем это кончится – десятой дорогой обходила бы и Руслана и его квартиру. Но тогда ей страшно польстило, когда однажды эти, как ей казалось, взрослые ребята вдруг обратили на нее, девчонку, внимание. Жарким августовским вечером сидеть дома, в душной квартире, за день прокаленной беспощадным солнцем, было невмоготу. Позвонила Наташка, с которой они учились в параллельных классах, и предложила сходить в парк. Но у Вероники не было денег даже на троллейбус, не то что на какие-то аттракционы и мороженое, а потому дело кончилось тем, что они с Наташкой уселись на лавочку во дворе и начали лениво перемывать косточки одноклассникам и знакомым. Уже порядком стемнело, когда во дворе появился Руслан в сопровождении друзей. Прежде чем отправиться в его квартиру, компания решила перекурить. Они заняли соседнюю скамейку под кустами пыльной сирени, но места всем не хватило, и парень в пестрой майке, оглядевшись, направился к той, на которой сидели Вероника с Наташкой.

– Не помешаю? – спросил, доставая сигареты. – Можно присесть?

– Пожалуйста, – торопливо кивнула Наташка, отодвигаясь.

Парень плюхнулся рядом с ними и закурил.

– Дышим? – поинтересовался, бросив в их сторону быстрый косой взгляд.

– Ага, – кивнула Вероника.

Бросив на нее еще один взгляд, он протянул пачку.

– Может, сигаретку?

– Можно, – сказала басом Наташка.

Вероника покачала головой.

– Я не буду. Жарко, – произнесла, стесняясь признаться, что не курит.

– Эй, Федька, ты чего к моим соседкам прицепился? – раздался пьяноватый голос Руслана.

– Так это твои соседки? – оживился рыжий. – Чего же ты их никогда не приглашаешь?

– Рано им еще.

Наташка маленькая и тощая, но Вероника в свои пятнадцать совсем не выглядела малолеткой, она это знала. И Федьке, видимо, так не казалось. Тем не менее, на всякий случай он поинтересовался:

– Сколько тебе лет, детка?

Увидев, куда направлен его взгляд, она залилась краской и, незаметно ткнув Натку локтем в бок, чтобы молчала, храбро соврала:

– Семнадцать.

– Ну, так для пива в самый раз! – кивнул. – Пиво пьете?

– Смотря какое, – солидно сказала Наташка. Она в этом разбиралась, поскольку ее папаня-строитель пил пиво ведрами, считая, что оно вымывает из организма цементную пыль. – Местного разлива точно не пьем.

– Ух, ты, – восхитился рыжий. – Они еще и в пиве разбираются. Ну пошли, продегустируете то, что мы купили.

– Федька, – предостерегающе произнесла одна из девчонок. – Тебе же ясно сказали, рано им еще гулять.

Понятное дело, не хотела, чтобы Вероника с Наткой влились в их теплую компашку.

– Не жадничай, Ольга, – отмахнулся Федька. – Мало будет, еще смотаемся, принесем. Тем более, что ты у нас ведь не по пиву спец?

После этих слов вся компания как-то нехорошо засмеялась.

– Идем, девчонки, – распорядился Федька, поднимаясь. – Чего тут скучать?

Поднялась со скамейки и вся их компания. Вероника хотелось пойти с ними, но она все еще не верила, что их с Наташкой действительно приглашают.

– А родители? – ехидно поинтересовалась Ольга. – Против не будут?

Наташка оглянулась на свои окна и поежилась. Отец у нее был строгий.

– Как-нибудь в другой раз, – вздохнула. – Вон, мамка уже в окне маячит. Идем? – повернулась к Веронике.

– Жарко у нас. Я еще немного посижу, – сказала та. Очень не хотелось уходить.

– Ладно, пока, – снова вздохнула Наташка, – я побежала.

– Твои тоже в десять в кроватку укладываться велят? – насмешливо щурясь, спросил Федька.

– На работе, – сердито ответила она. – В ночную смену, – добавила, отвернувшись, чтобы никто не заметил ее покрасневшего лица.

Не хотела объяснять, что отца у нее нет, а мать ложится спать рано и понятия не имеет о том, что Вероника иногда уходит на улицу уже после того, как она засыпает. И хотя она любит Веронике выговаривать за то или за это, Вероника знает, что по настоящему ей пополам, где и с кем гуляет ее дочь.

Заходя в подъезд Руслана, Вероника все же, как и Наташка, оглянулась на свои окна. Так, на всякий случай. Матери в них не увидела, но у подъезда гуляла со своим мопсом соседка с пятого этажа, которая, как показалось Веронике, неодобрительно покачала головой. Впрочем, это вполне могло и просто привидеться, уже темнело.

В тот вечер Вероника впервые в жизни узнала, каково это – быть пьяной. Конечно, и до этого ей случалось пробовать спиртное, но обычно это было вино или пиво. Приглашали подруги на день рождения, мальчишки тайком проносили что-то на школьные праздники. Но чтобы после банки пива выпить еще и стакан водки – такого с ней не случалось. Ее вырвало прямо за столом. Потом рвало в туалете. Она не помнила, как оказалась в другой комнате и как уснула, не помнила. Посреди ночи проснулась от того, что кто-то ощупывал ее, стягивал с нее шорты. Майки на ней уже не было. В ужасе она пыталась сбросить с себя тяжелое грубое тело, но это ей никак не удавалось. Чья-то ладонь зажала ей рот. «Тише, не ори, не убивают!» По голосу узнала Руслана. Как ей показалось, он мучил ее не меньше часа. Потом, отвалившись в сторону, произнес сонным голосом: поздно уже, вали домой, пока искать не начали. Трясущимися руками она кое-как натянула на себя одежду. Ее тошнило, раскалывалась голова, болела каждая клеточка тела. В другой комнате на диване спал Федька в обнимку с Ольгой, а на полу, на матрасе в углу храпел еще кто-то. Вероника, спотыкаясь о разбросанные по полу вещи, кое-как добралась до входной двери. Когда вышла из подъезда, начинало светать, и в каждом окне всех четырех пятиэтажок, составляющих двор, ей мерещились любопытные лица. Опустив голову, она быстро пересекла двор. Осторожно, чтобы не разбудить мать, открыла дверь квартиры и на цыпочках прошмыгнула в свою комнату. На следующий день у нее все также болела голова, она чувствовала себя полностью разбитой. А уж что творилось в душе, об этом лучше и не вспоминать. Она ничего не сказала Наташке и целую неделю не выходила из дому, боясь попасться Руслану на глаза. Даже к окну боялась подходить. Случившееся наполняло ее отвращением и к «этому» и к самому Руслану.