Ирина Беседина - Золотая тень Кадыкчана

• Название: Золотая тень Кадыкчана
• Автор: Ирина Беседина
• Жанр: Исторический детектив

Канули в прошлое страшные годы Второй мировой и эпоха сталинских лагерей. Реабилитированные заключенные с колымских приисков получили шанс начать новую жизнь. Но общее прошлое все равно настигает их. Бывший колымский зэк, а ныне – уважаемый ювелир Близинский убит в собственной квартире, деньги и драгоценности похищены. Подозрение падает на еще одного бывшего заключенного, сидевшего вместе с Близинским. Следователь быстро выясняет, что в далеком Томске живет еще один бывший зэк из того же лагеря, которому может грозить смертельная опасность…

Роман является прямым продолжением уже известной читателям книги «Самородок».

---

Людмилка брала пакет или коробку, раскрывала, доставала подарок и показывала его всем. Ванюша читал открытки и отдавал подарок по назначению.

Под конец торжества дедушка с таинственным видом вручил Нине небольшую продолговатую шкатулку из резной кости.

– Это открой сама.

Нина открыла и ахнула. На тёмном бархате лежало восхитительное колье, кольцо, браслет и серьги.

– Ой! Какая прелесть! Это мне?

– Конечно, тебе. Юле с Севера привёз. Друг Лёвушка делал.

Старший Романов вздохнул.

– Боже мой, Роман, смотри! Спасибо, Михаил Михайлович. – Нина поцеловала деда в щёку. – Ваш друг умел делать такие красивые вещи!

Нина подошла к зеркалу, надела колье, вдела в уши серьги. Кольцо было впору. Она немного полюбовалась. Дети и Роман захлопали в ладоши. Нина, радостно улыбаясь, погладила рукой тонкую ажурную сеточку колье с маленькими блестящими звёздочками. Когда восторги утихли, Михаил Михайлович сказал:

– Вещь дорога своей уникальностью. Этот гарнитур отличается от других подобных вещей в магазинах тем, что золото имеет очень высокую пробу, это самородное колымское золото. И делал мастер в соответствии с семейной традицией. Посмотрите на изящный рисунок. Секреты ремесла передавались из поколения в поколение. Но и это не главное. Он необыкновенно добрый и чистый человек, знаток человеческих душ и философ. Мы очень тосковали тогда по своим жёнам, по своим семьям. Хотелось сделать неповторимый подарок от души. Я думаю, этот подарок впитал тепло и любовь. Это будет наша семейная драгоценность, пусть она передаётся из поколения в поколение и приносит удачу.

– А шкатулочка! Посмотрите, какое изящество! – Нина с восторгом рассматривала тонкую резьбу.

– Это делал мастер чукча. Резьба на моржовом клыке.

Михаил Михайлович замолчал. Перед его мысленным взором, как живая, стояла жена, Юля. Такой он увидел её впервые после своего возвращения с Севера: худенькая, смуглая, с огромными радостными и одновременно печальными глазами; лёгкими морщинками у глаз и выразительно изогнутых губ; лицо обрамлено облаком кудрявых поседевших волос. Видение становилось для него реальным. Но затем он почувствовал резкий укол в сердце. Юля на кого-то смотрела очень печально, удивлённо; потом ее образ стал удаляться и бледнеть. Издалека наплывало белое облако. И в расплывчатых очертаниях он узнал своего друга. Он приближался, черты становились явственней. Лёва ему кивал и как-то странно смотрел своими добрыми глазами. Но этот Лёва, который ему сейчас привиделся, был весь в синяках и ожогах, лицо его было обезображено глубоким шрамом.

– Что с тобой, Лёва? – крикнул Михаил Михайлович во весь голос. И этот голос был полон боли и сострадания.

– Папа, что ты говоришь? – Роман с тревогой смотрел на отца.

Михаил Михайлович тряхнул головой и виновато посмотрел на всех. Видения исчезли.

– Мне сейчас привиделась Юля, такая красивая, как живая. А потом Лёва. Он был весь в синяках и ожогах, как будто об него окурки тушили, на лице шрам. Я испугался. Ему плохо, – сказал он дрожащим взволнованным голосом.

Внезапно раздался звонок. Роман пошёл открыть дверь.

– Кто бы это мог быть? – задумчиво сказал Михаил Михайлович.

– Это почтальон принёс телеграмму. Тебе, папа.

Роман отдал телеграмму отцу.

– Наверное, от Лёвушки, – сказал отец.

Прочитал телеграмму и в ужасе сел в своё кресло.

– Так вот почему ты мне привиделся, Лёва!

Лицо Михаила Михайловича мгновенно побледнело и заострилось. Он пошатнулся, телеграмма выпала из его рук. Роман поднял телеграмму и прочитал: «Близинский скончался. Будьте осторожны. Калинин».

Праздник закончился. Старика увели в его комнату и уложили в постель. Нина с детьми ушла в детскую. Роман остался около отца.

– Рома, у меня в секретере есть толстая чёрная папка, мой дневник, воспоминания. После моей смерти её прочитаешь. А сейчас спрячь в надёжном месте.

Отец замолчал. Слова его утомили. Некоторое время он лежал молча, закрыв глаза.

– Наклонись ко мне, ближе, – прошептал он.

Роман встал на колени около кровати и наклонился над отцом.

– За моим ковром над кроватью – тайник. Там лежит шкатулка и желтая папка с бумагами, – прошептал отец. – Папку оставь, а шкатулку унеси. Немедленно… Спрячь… чёрную папку и шкатулку… вообще не дома. Сделай это… скорее. Лёву убили… Умер не своей смертью. – Отец закрыл глаза и долго молчал. Потом внезапно быстро сказал:

– Береги жену и детей, отправь их к её родителям на все зимние каникулы завтра же утром. Я скоро уйду… – Он улыбнулся. – Не хочу оставаться в памяти внуков мёртвым.

Роман не стал возражать.

– Я сделаю всё, что ты скажешь, отец.

– Могут появиться «гости» и потребовать шкатулку и записки. Никому ничего не давай и даже не намекай, что что-то видел.

С этого момента действительность перестала для него существовать. Он жил прошлым. Звал свою жену Юлю, какую-то Люсю, девочку Лизу, своего друга Лёву. Порой говорил на непонятном языке. Скорее всего, разговаривал с чукчами, у которых провёл несколько лет своей жизни.

* * *

Шаман смотрел ему прямо в глаза. Он был во всём белом: белые камусовые штаны обтягивали его худое старое тело, белая тонкой выделки оленья рубашка, любовно вышитая когда-то Пыткываной, делали его таким же значительным и строгим, как в день его ухода «сквозь облака», последний день в кругу родных и близких.

– Скоро мы встретимся с тобой, Михаил. И будем думать свои длинные думы и вести неспешные беседы. Ты понимаешь, о чём я? – сказал шаман.

– Кажется, понимаю.

– Ты помнишь Лизу? Она любила тебя.

Михаил не успел ответить. Шаман исчез, как будто его кто-то позвал.

Непроглядный туман окутал Михаила. Он шёл, не зная, куда. Ему надо было найти Лизу. Он не хотел заблудиться.

– Лиза! Лиза! – громко кричал он. Но Лизы рядом не было. Туман понемногу стал рассеиваться, и он увидел берег моря. Он ощутил себя молодым и сильным, как тогда, когда Лиза нашла его у костра на берегу океана. Всё повторилось. Лиза подкидывала в костёр ветки карликовой берёзки. Михаил не слышал её приближения. Позднее полярное солнце высвечивало каждую песчинку или камушек на берегу. А он хотел сочинить что-то значительное об океане. И потому, закрыв глаза, шептал слова неродившегося произведения. А когда открыл глаза, то был смущён и удивлён её появлением.

Она сказала ему:

– Я хочу взять тебя в мужья. Я хочу стать настоящей женщиной, но для этого мне нужен только ты. Я сказала об этом своим родителям. Ты тоже хочешь быть моим мужем. Ты любишь меня, я знаю. Пойдём домой в нашу ярангу.

Лиза взяла его за руку. Рука была необыкновенно холодной. Сердце пробило стрелой боли. Всё исчезло. Умирающий закричал, потом затих. Перед ним открылся длинный туннель, в конце которого горел яркий свет. И он быстро двигался по этому туннелю. И кто-то добрый и бесконечно светлый взял его за руку.

Бухта Провидения

Михаил и Лев стояли на сопке около старого огромного деревянного креста, неведомо кем и в честь кого когда-то поставленного здесь. Путешественники оставили на нём свои росписи. Крест был пробит пулями, изрезан ножиками. Отсюда был виден узкий и длинный залив, стиснутый склонами сопок, нависающих над водой. Колдун-гора, точно жуткий замок грозного чёрного властелина, выступала адовым переплетением скалистых выступов, мрачных башен, торчащих в небо чёрных каменных пальцев.

– До сих пор не понимаю, зачем мы сюда пришли. Куда мы дальше направим свои стопы? – спросил Лев.

– Я думаю, для начала надо посетить кучку яранг, что прилепилась к склону вон той сопочки, – ответил Михаил.

– Там не только яранги, два дома видно.

– Если есть дома, значит, есть русское начальство. Я думаю, нам надо поговорить с ними. Предъявим свои документы. Скажем, что хотим на фронт.

Они внимательно осматривали окрестности.

– Гляди, там за озером виден еще посёлок. Видишь, слева речка, потом озеро, а дальше маленький посёлок. Наверное, о нём говорил Вэкэт. Пловер, кажется, так он называл.

Лёва с интересом осматривал окрестности.

– Так куда же пойдём? Лев, давай сначала определимся с нашими целями и желаниями.

– Хорошо. Но я бы хотел прежде выслушать тебя. А потом возразить или согласиться, – ответил Лев.

– Я хочу как можно скорее распрощаться с этим никчёмным существованием. Страна ведёт войну. Я не хочу быть паразитом, дезертиром. Неважно, как я попаду на фронт. Пусть это будет через лагерь, но я военнообязанный, я здоров, я должен защищать Родину, жену и детей. Мне всё равно, в какой посёлок сейчас отправиться.

– Спорить против этого трудно. Я, пожалуй, соглашусь. Но имей в виду, я иду за тобой. У нас было множество возможностей, мы могли сделать другой выбор: остаться на Чукотке и переждать войну, скрыться так, что нас ни один оперотряд не разыщет. Мы могли уйти к чукчам и жить их жизнью. Учитывая, что шаман оставил тебя на своём месте, обеспечил твою жизнь имуществом и ярангой, ты имел бы достаточную власть в этом краю. Но ты выбрал, что хотел. Не передумаешь? Нам ещё не поздно развернуться.