Константин Куприянов - Новая реальность

• Название: Новая реальность
• Автор: Константин Куприянов
• Жанр: Русское современное

Наши дни. В преддверии угрозы войны некоторым жителям крупных городов России предлагают отправиться в добровольную эвакуацию в закрытые городки на Крайнем Севере. Зачем? И что произойдёт с уехавшими и оставшимися?

---

Им весело, обсуждают планы на отпуска и каникулы (приближался очередной Новый год, но какой – было невозможно вспомнить). Все собирались куда-то ехать или лететь: вот Пашка Самылин – всегда брал билеты в Индию, не на Гоа, а именно на материковую часть, говорил, что не может представить зиму без запаха «настоящего карри», но все знали, что он летит туда как следует накуриться; а вот Сёма – время безжалостно стёрло его фамилию – водитель редакции, самый пьющий человек из всех, кого Андрей знал в то время – и в этом воспоминании он тоже напился первым и самым дешёвым пойлом, но Сёму никто не осуждает, ведь больше, до следующего года, с ним никто не поедет, значит, улицы города в безопасности, чьи-то руки доверительно лежат на плечах Сёмы, но Андрей не помнит, кто это такая; а вот и она – его Лена, в воспоминаниях она юная, беззаботная, талантливая, щебечет с какой-то секретаршей, болтая в руке тонкий бокал для «Маргариты»…

Раздался стук, улыбка исчезла с лица Андрея. Он поднялся и сделал два шага – именно столько было нужно, чтобы пересечь комнатку и открыть дверь. В коридоре вполоборота стояла хозяйка: маленькая темноволосая женщина с тонкими руками и узким, вечно удивлённым лицом. Она заглянула в комнату, но ничего не сказал, пока Андрей не спросил:

– Простите, вы стучали?

– Вы что, курите?

– Да.

– Это запрещено. У меня тут не курят.

– Но вы же сами курите, – заметил он.

– Если хотите курить – проходите на кухню, и там курите, сколько вам угодно. А тут книги у меня. Нечего их прокуривать.

Она говорила удивительно бойким голосом, которого он раньше у неё не слышал, или позабыл – не так уж часто они прежде общались. На кухне тоже было тесно: не было даже места сидеть: вдоль стены умещались только стол и шкафчики, холодильник, газовая плита и гигантские мешки с картошкой и луком. Узкое окно было плотно закрыто, утеплено ватой и бумагой, но всё равно из-за него просачивалась лютая зима. Хозяйка накинула куртку и тоже курила.

– Это что у вас, «Северные»? – спросила она. – Дорогие. Наверное, вам в газете хорошо платят?

Он не помнил, чтобы они когда-либо обсуждали, где он работает. Но, наверное, она могла узнать от городской администрации, которая обеспечивала расселение эвакуированных.

– Что-то платят, – согласился он. – Тратить не на что.

– Это вам не на что. А нам было бы на что.

– Вы давно живёте в городке?

– Городок как городок, – невпопад сказала хозяйка, – нам всё нравится! А кому не нравится – разъехались! И могут дальше уезжать, я так считаю! Может, если все недовольные разъедутся, то не придётся жить с кем попало!

Андрей подумал, что она либо не в себе, либо глуховата. Но скорее первое, потому что теперь её глаза горели злым нездоровым блеском. Он хотел спросить, всё ли в порядке, но решил промолчать и докурить быстрее. Чувствовал на себе раздраженный взгляд хозяйки, но не желал оборачиваться.

– Чем это вы там занимались в комнате? – спросила она.

– Ничем. Просто курил, вспоминал.

– Что вспоминали?

– Москву.

– О-о. Никогда не была, – она усмехнулась, – даже вспомнить нечего.

– Не знаете, что там сейчас? – спросил он вдруг с внезапно загоревшейся надеждой.

– Откуда мне знать? Вы же оттуда.

– Ага. Вестей нет. Связи нет. Может, и города давно нет?

– Как это нет? Поезда же как приходили, так и приходят.

Он встрепенулся. Странно, что такая простая мысль не пришла к нему раньше. Повернув голову, он увидел, что хозяйка внимательно наблюдает за его реакцией. Вполне возможно, она фиксирует каждое его движение, а далеко за её щуплой фигурой, в темноте коридора, и гораздо глубже – в старых деревянных жилах дома, переплетениях его износившихся коммуникаций и перегородок – прячется тот, кому на самом деле интересно, как он поведёт себя. С большим трудом Андрей улыбнулся, потушил сигарету и пожелал ей спокойного сна.

Спал он тревожно. Ему казалось, что хозяйка сидит под дверью и караулит, пойдёт он на платформу или нет. Неужели его мысли так легко разгадать? Однако даваться им так просто он не собирался. Андрей заставил себя спать, откладывая поход до завтра. «Ты всё выдумываешь, – говорил он себе, – ей плевать, и нет никого, кому она расскажет. Просто вздорная больная бабёнка, спи!».

Андрей проснулся не отдохнувший и достал из чемодана одну из немногих фотографий Лены, захваченных из Москвы. Если бы сказали, что здесь так долго не будет интернета, взял бы больше. Тут она в зимней шапочке: только лицо под огромным синим помпоном. Он разглядывал фотографию некоторое время, пытаясь определить, осталось ли прежнее чувство.

Уже одетый в дверях он увидел старый стационарный телефон. Цифры Лениного номера сами собой пронеслись в голове, он скинул варежки, шапку и прильнул к трубке. «Проклятый идиот», – ругал он себя, пока тянулись гудки. Прошла добрая минута, но Лена не отвечала. Андрей нахмурился. Наконец, что-то скрипнуло на том конце, он набрал в лёгкие воздух и замер, готовясь услышать её голос, но за скрипом ничего не последовало. Тишина квартиры соединилась с тишиной на том конце провода.

Постояв в нерешительности пару минут, он набрал ещё раз, скрип повторился, как и последующая тишина. Третья попытка, четвёртая… Андрей почувствовал, что в леденящем безмолвии он не один – кто бы ни обрывал его вызов снова и снова и снова – это была осмысленная, человеческая фигура, которая знала, что это он, Андрей Городков из газеты, звонит Лене в Москву. Ужас ошпарил, когда он представил, как навлекает на неё безумный, исступлённый взгляд машины, управляющей городком. Он медленно попятился от телефона и снова очутился у двери.

Андрей отправился на вокзал, во рту тлела сигарета. Было утро, до начала рабочего дня оставалось немного времени, город заметал снег, редкие фонари были беспомощны – тьма торжествовала.

Глава третья. На вокзале

Приблизившись и услыхав шум поездов, Андрей начал идти медленнее: он сомневался, насколько его пребывание тут законно. Не было никаких запрещающих знаков, вокзал находился на отшибе, вдоль дороги были только гаражи и безнадёжно мёртвые деревья. Городок казался крайней точкой любого путешествия.

По пути встретилось несколько машин и пара автобусов. Видимо, недавно прибыл поезд, и людей везли расселяться по квартирам городка точно так же, как его недавно. Он добрёл до здания и заглянул внутрь: посреди зала ожидания топталось несколько полицейских и служащих железной дороги. На скамьях сидели люди с пожитками, кое-кто даже с домашними животными, хотя он точно помнил, как настойчиво повторяли не тащить никаких питомцев.

Андрей вошёл. Он чувствовал себя голым. Казалось, сейчас на него все обратят внимание, окружат, начнут расспрашивать. Но ничего не произошло. Один из полицейских в натянутом до ушей бушлате чуть повернулся в его сторону и осмотрел заплывшими от холода глазами. Андрей замер, как статуя, но полицейский почти сразу отвернулся, продолжив переминаться с ноги на ногу.

Андрей прошёл здание насквозь. Люди, сгрудившиеся на скамейках с чемоданами и тюками, в основном дремали. Он подступился было к одним, но те оказались не русскими и не захотели с ним разговаривать, сделав вид (или действительно), что не понимают его речи. С другими повезло больше, и он услышал слово:

– Пересадка.

– А куда дальше?

– Говорят, ещё полдня езды, в другой городок. Тут уже негде расселять.

– А откуда вы?

– Питер.

– О, Питер! И как там?

– Всё спокойно было, когда уезжали.

– Тогда зачем эвакуировали? – удивился Андрей.

– За детей тревожно, – отозвалась замотанная в шарфы и пледы фигура, – сами бы не поехали.

– То есть там всё нормально?

– Ну да, более-менее, по-прежнему.

– А война? – не успокаивался Андрей. – Есть война?

– Всё как было: то ли есть, то ли нет, – уклончиво сказала фигура, – по телевизору – есть. На улице – особо нету. В интернете – есть, а в домах – всё спокойно. Как всегда, в общем.

– Как всегда… – повторил Андрей задумчиво.

Осмелев, он вышел на платформу. Натянутые на невидимых проводах – на ветру трепыхались фонари, пытаясь пробиться сквозь тьму и снег. Их свет едва доставал до бетонных плит, на которые выходили люди из поезда. Шли они под наблюдением полицейских – точь-в-точь, как и в тот вечер, когда прибыл Андрей. Тогда ему показалось, что их ведут через узкий коридор из сросшихся огромных фигур, вооруженных автоматами, но сейчас он увидел, что полиции довольно мало, и никакого оружия, по крайней мере, наготове, при них нет.

Андрей прошёл к центру платформы и встал посреди потока тёмных нагруженных тюками, чемоданами и рюкзаками фигур. Ему казалось, что все проходящие мимо сгорблены тяжёлой ношей. Люди шли в темноте и походили на призраков, прибывших из далёкой живой точки на станцию для пересадки, откуда продолжат дорогу в небытие.