Вита Хан-Магомедова - Искусство. Современное. Тетрадь восьмая

• Название: Искусство. Современное. Тетрадь восьмая
• Автор: Вита Хан-Магомедова
• Жанр: Русское современное

Биеннале современного искусства стали эпицентром в соперничестве городов мира за организацию престижной манифестации. Есть разные модели биеннале. Насколько успешно работает эта формула? Актуальна ли жёсткая западная модель биеннале? Может следует заменить биеннале другой моделью выставки? А какова роль премий по современному искусству сегодня? Помогают ли они выявлять таланты или превратились в паблисити для спонсоров?

---

Если несколько лет назад зритель мог легко обойти Биеннале за один-два дня, то сегодня следует приобрести карту, компас и воспользоваться транспортным средством – вапоретто. И времени на посещение всех выставок понадобится намного больше. Общий бюджет Биеннале – 9 миллионов евро, на млн. меньше, чем на прошлой. В 2009-м руководство осуществило структурные изменения: увеличился итальянский павильон в Арсенале (с 800 до 1800 кв. м.) и большая часть Сада Дев (6 тыс. кв. м) превратилась в экспозиционное пространство для главной выставки. А в Джардини исторический итальянский павильон был переименован во Дворец выставок. Если в главной выставке Бирнбаума захватывает разнообразие универсального, то различия открывались в национальных павильонах.

Бирнбаум постоянно подчеркивал присутствие на его выставке как художников из новых расцветающих центров искусства (из Китая, Индии), так и крупных мастеров прошлого столетия: Гонкар Гиатсо, Юан Йон Пинь, Гордон Матта-Кларк, Блинки Палермо, Лихия Папе, Ян Хафстрем… И девять итальянских художников (Массимо Бартолини, Джино Де Доминичис, Микеланджело Пистолетто…) хорошо иллюстрировали его концепцию.

Прекрасная светящаяся инсталляция «Лунный свет» Спенсера Финча и инсталляция «TETEIA 1, С» Лихии Папе заслужили почетное Специальное упоминание на Биеннале. Тобиас Ребергер за головокружительный бар-кафетерий получил «Золотого льва» в номинации «Лучший художник выставки «Создавая миры».

У нового директора было весьма своеобразное понимание «живописной традиции»: «живописцы» для него – концептуалисты, как Пистолетто с осколками зеркал, американец Тони Конрад с пустыми холстами, поляк Андре Кадере с его цветными объектами. Согласно такой критической концепции, материя, одна из фундаментальных ценностей живописи, трансформировалась, оказалась за пределами привычных технических средств – холст, масло. Впрочем, вряд ли в этом можно усмотреть нечто новое. В 1991-м «Золотого льва» в номинации «Скульптура» получил немец Беккер за великолепные фотографии вышедших из употребления тканей. А на Биеннале архитектуры 2009-го под этикеткой «традиционная архитектура» были представлены экспериментальные инсталляции.

На выставке Бирнбаума под маркой «визуальное искусство» предлагались разные вещи: от чтения стихов Московского поэтического клуба до «Парада» Арто Линдсея между разными выставочными площадками; от образовательно-воспитательной инициативы китайца Ксю Тана до фантастических архитектурных сооружений шведки Ионы Фридман. Директор словно убеждал зрителя, что он безоговорочно должен принять новое междисциплинарное экспериментирование художников. Более того, с подачи Бирнбаума, швед Хафстрем, бразилианка Папе, американец Матта-Кларк превратились в некие международные «батарейки», передающие энергию всему современному художественному движению, в том числе подзаряжающие многих участников Биеннале.

Итак, в пространстве Джардини Бирнбаум размышлял о творческом процессе, сталкивая ключевые фигуры современного искусства с молодыми художниками, которые вдохновлялись ими или создавали произведения под их влиянием. Увы, последние часто не выдерживали сравнения с первыми.

При приближении к Дворцу выставок, возникало ощущение, что фасад словно исчезал в морском пейзаже. Это огромный баннер американца Джона Бальдесари с изображением голубых вод, столь непохожих на опаловую лагуну, обрамленных пальмами, – эдакий «уголок» Майами на Адриатике: гиперболическая открытка. В сложных инсталляциях аргентинца Томаса Сарасено смешивались фантазия и технология, его интерес к философским, утопическим теориям и астрономическим объектам. Сама природа часто подсказывает художнику образы, на основе которых он творит свои фантастические архитектурные видения. Так, во Дворце выставок одна из эффектных работ в белом зале – гигантская от пола до потолка паутина с пауком из черной эластичной веревки. «Паук, которого легко уничтожить, – метафора хрупкости окружающего мира или воплощение идеи происхождения нашей Вселенной», – говорит художник. Инсталляцию не просто рассматривали. Можно было прогуливаться под нитями паутины и даже «потеряться» в ней.

В анимационном фильме шведки Натали Юрберг оживали страшные глиняные фигурки, был воссоздан сюрреалистический райский сад, в котором все искажалось, приобретало двусмысленный оттенок, создавало тревожную атмосферу. Кстати, она получила «Серебряного льва» как самый перспективный молодой художник.

Гордон Матта-Кларк, сын знаменитого чилийского сюрреалиста Роберто Матта, архитектор по образованию, умер от рака в 1978-м в 35 лет. Он известен своими оригинальными архитектурными трансформациями американских брошенных зданий и складов. На выставке показывались его изумительные рисунки «Энергетические деревья», в которых Матта-Кларк демонстрировал свое восхищение структурой деревьев, являющихся, по его мнению, воплощением роста высших сил.

Своеобразный театр марионеток сотворил немец Ганс Петер Фелдман, умеющий превращать обычные вещи в нечто удивительное, как в инсталляции «Игра теней». Игрушечные фигурки из коллекции художника и разные безделушки вращались на платформах, подсцвеченные яркими огнями. Их искаженные тени проецировались на длинную стену, создавая фантасмагоричный магический театр теней.

В одном из залов Дворца выставок всегда было много людей вокруг работ художников группы «Гутай», японского сообщества, созданного в Осаке в 1954-м. Они выступали с протестом против принципов абстрактного экспрессионизма, работали с нетрадиционными материалами и получили известность своими хэппенингами, перформансами, акциями в духе дадаистов с вовлечением публики. Больше всего зрителей собиралось возле «Коробки» (1956) Сабуро Мураками. На большой коробке из клееной фанеры с маленьким белым кругом наверху есть указатель, призывающий зрителя «приложить ухо к белому кругу и слушать».

Немец Петер Шварце, взявший псевдоним Блинки Палермо, ученик Йозефа Бойса, прожил всего 33 года – умер в 1977-м. За 13 лет творческой карьеры он создал серию работ, поразительных по стилю, которые и сегодня выглядят очень свежими, и разработал свой абстрактный художественный язык, экспериментируя с разными материалами. С помощью холстов, настенных объектов, картин из тканей и металла он обыгрывал возможности передачи материальности цветовой поверхности на грани между живописью и объектом. Пример – поразительная работа «Himmelsrichtungen», специфическая инсталляция для Венецианской Биеннале 1976-го, была вновь показана здесь. В своих многочисленных работах (к сожалению, большинство утрачено), как и в этой, он писал непосредственно на стенах галерей и других институций, повторяя формы стены, обращая внимание на архитектурные особенности, изменяя наше восприятие пространства и наше места в нем.

А крупные «Круглые деревянные палки» (1970—1978) поляка Андре Кадере воспринимались как скульптуры, странно вторгающиеся в общественные пространства. Иногда художник проносил такие палки по городу или включал их в выставки других художников. Массимо Бартолини создал «Зал F» (справа от главного входа в выставочный павильон), инфраструктуру для воспитательно-образовательной деятельности в период работы выставки. Его произведения жили в тесной связи с пространством, которое он модифицировал: повышал полы, сглаживал углы. И зритель, вовлеченный в процесс экспериментирования, мог обнаружить странности: подоконник, заполненный лесными цветами, комнату с высоким потолком, поглощающую предметы, находящиеся в ней, дерево, вторгающееся в комнату своими ветвями. Нечто подобное можно было увидеть в «Зале F», где его произведения балансировали на грани между чистой функциональностью и метафорической образностью.

А в Арсенале главная выставка Бирнбаума начиналась прекрасной скульптурной инсталляцией Лихии Папе, в которой протянутые с потолка до пола золотые металлические нити, освещенные напольными лампочками, создавали эффект солнечных лучей, пронзающих темноту. И здесь Бирнбаум отлично выстраивал свою выставку. После работы уроженца Камеруна Паскаля Мартина Тайю, воссоздавшего в натуральную величину архитектурный облик африканской деревни, с повседневной суетой, сложными отношениями представителей разных культур, переход к работе британца Ричарда Вентворта вызывал совсем другие ощущения. Его черные закругленные, сюрреалистические палки, подвешенные на стеклянных подставках на белой стене, представали как особый вид очищения после пережитого визуального ужаса предыдущей работы. А в двухканальной проекции «Bestie/Vives» испанской группы художников рассказывалась захватывающая история превращения трех элементов: человек, машина, животное – мужчина, мотоцикл, лошадь – с погружением зрителя в фантастические миры. Кореянка Хаг Ян, хорошо знакомая с европейской и азиатской культурой, в инсталляции со светящимися лампочками исследовала трансформацию значений и форм, происходящую в результате перевода и перемещения. Она пыталась понять смысл раздвоения и парности, обращалась к идентичности человека и художника. Так, она размышляла о своей жизни в Сеуле и Берлине, используя для рефлексий фотографии, видео и трехмерные инсталляции. На 53-й Биеннале Ян также представляла Корею в национальном павильоне.