Александр Городницкий - Стихи и песни (сборник)

• Название: Стихи и песни (сборник)
• Автор: Александр Городницкий
• Жанр: Музыка, танцы
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-62562-8

[i]«Атланты держат небо», «У Геркулесовых столбов», «От злой тоски не матерись» («На материк»), «Над Канадой небо сине», «Жена французского посла», «Снег», «Перекаты», «Кожаные куртки» («Песня полярных летчиков»)[/i] – эти песни Александра Городницкого, написанные в дальних океанских плаваниях и в экспедициях на Крайнем Севере, давно стали народными.

Его стихи, переведенные на многие языки и включенные в школьные учебники, – настоящий гимн «шестидесятников».

А сам поэт по праву признан живым классиком и одним из основоположников жанра авторской песни в России, наряду с Владимиром Высоцким, Булатом Окуджавой, Александром Галичем, Юрием Визбором.

В этот сборник включены лучшие стихи и песни Александра Городницкого.

2-е издание, исправленное и дополненное.

---

Старый Пушкин

И Пушкин, возможно, состарившись, стал бы таким,
Как Тютчев и Вяземский, или приятель Языков.
Всплывала бы к небу поэм величавых музыка,
Как царских салютов торжественный медленный дым.
И Пушкин, возможно, писал бы с течением дней
О славе державы, о тени великой Петровой, —
Наставник наследника, гордость народа и трона,
В короне российской один из ценнейших камней.
Спокойно и мудро он жил бы, не зная тревог.
Настал бы конец многолетней и горькой опале.
И люди при встрече шептали бы имя его,
И, кланяясь в пояс, поспешно бы шапки снимали,
Когда оставляя карету свою у крыльца,
По роскоши выезда первым сановникам равен,
Ступал он степенно под светлые своды дворца,
С ключом камергера, мерцая звездой, как Державин.
Царем и придворными был бы обласкан поэт.
Его вольнодумство с годами бы тихо угасло.
Писалась бы проза. Стихи бы сходили на нет,
Как пламя лампады, в которой кончается масло.
А мы вспоминаем крылатку над хмурой Невой,
Мальчишеский профиль, решетку Лицейского сада,
А старого Пушкина с грузной седой головой
Представить не можем; да этого нам и не надо.

1978

Могила декабристов

Над ними нет ни камня, ни креста,
Могила их – весь остров Декабристов,
Где новую сооружают пристань,
Преображая топкие места.
А за моим окном который год
Горит прожектор возле обелиска.
Там далеко от снов моих и близко
Их облик неопознанный живет.
То меркнет он, то светится опять.
Запомнятся мне, видимо, до смерти
Чугун решетки, шпаги рукоять
И цепи на гранитном постаменте.
И где б теперь я ни был, все равно
В потустороннем сумеречном дыме
Я вижу заснеженное окно
И церковь, вознесенную над ними,
Где в синеве заоблачных высот
Сияет шпиль, хлопочут птичьи стаи
И ангел крест над городом несет,
Не ведая, куда его поставить.

1978

Кюхельбекер

Когда б я вздумал сеять хлеб
И поучать других при этом,
Я был бы, видимо, нелеп,
Как Кюхельбекер с пистолетом.
Ах, эти ночи над Невой
И к рифме сладкое влеченье,
Азарт атаки штыковой
И безысходность заточенья!
Превозмогая боль и страх,
Сырой овчиной руки грея,
В чужом тулупе, в кандалах,
Был так похож он на еврея,
Когда оброс и исхудал,
Что Пушкин в темном помещенье
Его при встрече не узнал
И отвернулся с отвращеньем.
Судьба сказала: «Выбирай!»
И поменял любовник пылкий
Прибалтики цветущий край
На тяготы Сибирской ссылки,
Чтобы среди чужих степей,
Свой быт уподобляя плачу,
Былых оплакивать друзей
И Якубовича в придачу.
Когда, касаясь сложных тем,
Я обращаюсь к прошлым летам,
О нем я думаю, затем
Что стал он истинным поэтом.
Что, жизнь окончив на щите,
Душою по-немецки странен,
Он принял смерть – как россиянин:
В глуши, в неволе, в нищете.

1978

Веневитинов

Рожденный посреди созвездий
С талантом редким и умом,
Был Веневитинов с письмом
В столице схвачен по приезде.
«Как ведал жизнь! Как жил он мало!»,
Когда, бестрепетно легка,
Его на гибель обрекала
Любимой женщины рука.
Недолго длилось заключенье —
Дней пять от силы или шесть,
Но, видимо, причина есть
Тому, что впрок не шло леченье,
Что умер он от странной боли,
Которой и названья нет…
Поэт не может жить в неволе,
А кто живет, тот не поэт.

1978

Ах, зачем вы убили Александра Второго (песня)

Ах, зачем вы убили Александра Второго?
Пали снежные крылья на булыжник багровый.
В полном трауре свита спешит к изголовью.
Кровь народа открыта государевой кровью.

Ненавистники знати, вы хотели того ли?
Не сумели понять вы Народа и Воли.
Он в подобной заботе нуждался едва ли, —
Вас и на эшафоте мужики проклинали.

Бросьте браунинг ржавый, было б знать до поры вам:
Не разрушить державы неожиданным взрывом.
Может снег этот сонный лишь медленно таять.
Не спешите же, Соня, метальщиков ставить.

Как пошло, так и вышло: неустройства и войны,
пулеметные вышки и крики конвойных,
Туча черная пыли над колонной суровой…
Ах, зачем вы убили Александра Второго?

1978

Города

Великие когда-то города
Не вспоминают о своем величье.
Владимиру не воротить обличья,
Которое разрушила Орда.
Ростов Великий вовсе не велик —
Собор да полустершиеся плиты.
И Новгород, когда-то знаменитый,
Совсем не тот, что знали мы из книг.
Не сетует на Зевса Херсонес,
В чужом краю покинутый ребенок,
И Самарканд, песками погребенный,
Давно уже не чудо из чудес.
Великие когда-то города
Не помышляют об ушедшей славе.
Молчат колокола в Переяславле,
Над Суздалем восходит лебеда.
Они меж новых городов и сел —
Как наши одноклассники-ребята,
Что были в школе первыми когда-то,
А жизнь у них не вышла. Вот и все.

1978

«Любимцы и избранники народа…»

Любимцы и избранники народа,
Мне чужда ваша пылкая природа
И пламень ваших дерзостных речей.
Не впрок вам государственные дачи,
В семейной жизни вам не знать удачи,
Поскольку общий – стало быть – ничей.
За вами города лежат во прахе,
И вы летите, заломив папахи,
Стараясь бомбой сделать каждый стих.
В довольстве ваш народ или во страхе —
Равно трибуны временны и плахи,
И сходство есть в архитектуре их.
Взгляните – пьедесталы ваши пусты,
На новые нахмуренные бюсты
Переливают прежних статуй медь.
Гремит война, а толпы все несметны.
Строители и пахари бессмертны, —
Бессмертен тот, чья незаметна смерть.
В чести вы, но придет пора иная.
На стол вы карты мечете, не зная,
Что ставка – жизнь в копеечной игре.
А за окном клубится запах хлеба,
Закатом осень поджигает небо,
И звонкий лист блуждает во дворе.
Недолго утешаться вам речами,
Бьет кровь над опустевшими плечами, —
Палач, рубаху новую готовь!
Пускай нас минет пуще всех печалей
И рабский гнев, и рабская любовь!

1978

Гамлет (песня)

Владимиру Высоцкому в роли Гамлета

Нищета по всей земле
И тщета, —
Почему при короле
Нет шута?
В небе птиц кружится стая,
Но вакансия пустая
В штате датского двора,
Как вчера.

Шут бы Гамлета отвлек,
Рассмешил, —
Тот бы браться за клинок
Не спешил,
Не лежал бы Гамлет в яме,
А смеялся бы с друзьями,
И забыли бы про тень
В тот же день.

Окрик стражника во мгле,
Звон щита…
Почему при короле нет шута?
Меж камней ржавеют латы,
Спотыкаются солдаты
И качаются вдали
Корабли.

Был король совсем иной
Старый Лир,
Что себя своей землей
Обделил:
В полновластии, в беде ли
Был король он в самом деле, —
Шут и вечером, и днем
Был при нем.

…Каркнул ворон на скале:
Власть не та, —
Почему при короле
Нет шута?
В стороне, где нету смеха,
Только крик разносит эхо,
Только лязганье мечей
Палачей.

Нищета по всей земле
И тщета, —
Почему при короле
Нет шута?
Нищета по всей земле
И тщета…

1978

Блудный сын. Якопо Пальма Младший

Не увязать причин и следствий,
Не став голодным и босым.
Еще отцовское наследство
Проматывает блудный сын.
Еще сидит меж женщин грубых,
Чья кожа юная свежа,
Одну из них целуя в губы,
Другую – за руку держа.
Сияет день во всей округе.
Не оскудел вином сосуд,
И виноград лиловый слуги
На серебре ему несут.
Играет кровь в румяном теле,
Зовут далекие места.
Еще его не одолели
Раскаянье и нищета.
Он юн и глуп еще, и все же
Он интересен мне таким,
Пока грехов любовных ложе
Его возносит словно дым,
Пока он не припал, увечен,
К отцовской высохшей ноге,
И тонкие пылают свечи
На непочатом пироге.

1978

Горчаков

В ночь на 15 декабря 1825 года Горчаков пытался спасти Пущина от ареста

Из исторических документов

Город ноет, как свежая рана.
У рогаток двойная охрана.
Гулкий окрик и цокот подков.
Посреди часовых и бурана
Он куда так торопится рано,
Осторожнейший князь Горчаков?
Государю он предан – нет нужды,
Мятежи ему странны и чужды.
Отчего же, понять мудрено,
Этой ночью, морозной и серой,
Он рискует судьбой и карьерой,
От жандармов спасая Жанно?
Не вчера ли, в чулках и при шпаге,
Торопился он в Зимний к присяге,
Слыша пушек медлительный гром?
Завтра в Лондон он едет, приказный,
Чтоб Тургенева вызвать для казни
Или силою или добром.
Но пока не проснулась столица,
Он, в тревоге, что медлит возница,
Напряженно глядит из окна,
И пылает меж снежного чада
Безмятежных пирушек лампада,
Что в Лицее была зажжена.

1978

Ахматова