Александр Городницкий - Стихи и песни (сборник)

• Название: Стихи и песни (сборник)
• Автор: Александр Городницкий
• Жанр: Музыка, танцы
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-62562-8

[i]«Атланты держат небо», «У Геркулесовых столбов», «От злой тоски не матерись» («На материк»), «Над Канадой небо сине», «Жена французского посла», «Снег», «Перекаты», «Кожаные куртки» («Песня полярных летчиков»)[/i] – эти песни Александра Городницкого, написанные в дальних океанских плаваниях и в экспедициях на Крайнем Севере, давно стали народными.

Его стихи, переведенные на многие языки и включенные в школьные учебники, – настоящий гимн «шестидесятников».

А сам поэт по праву признан живым классиком и одним из основоположников жанра авторской песни в России, наряду с Владимиром Высоцким, Булатом Окуджавой, Александром Галичем, Юрием Визбором.

В этот сборник включены лучшие стихи и песни Александра Городницкого.

2-е издание, исправленное и дополненное.

---

Аэропорты девятнадцатого века (песня)

Когда закрыт аэропорт,
Мне в шумном зале вспоминается иное:
Во сне летя во весь опор,
Негромко лошади вздыхают за стеною,
Поля окрестные мокры,
На сто губерний ни огня, ни человека…
Ах, постоялые дворы,
Аэропорты девятнадцатого века!

Сидеть нам вместе до утра, —
Давайте с вами познакомимся получше.
Из града славного Петра
Куда, скажите, вы торопитесь, поручик?
В края обвалов и жары,
Под брань начальства и под выстрелы абрека.
Ах, постоялые дворы,
Аэропорты девятнадцатого века!

Куда ни ехать, ни идти,
В любом столетии, в любое время года
Разъединяют нас пути,
Объединяет нас лихая непогода.
О, как к друг другу мы добры,
Когда бесчинствует распутица на реках!..
Ах, постоялые дворы,
Аэропорты девятнадцатого века!

Какая общность в этом есть?
Какие зыбкие нас связывают нити?
Привычно чокаются здесь
Поэт с фельдъегерем – гонимый и гонитель.
Оставим споры до поры,
Вино заздравное – печали лучший лекарь.
Ах, постоялые дворы,
Аэропорты девятнадцатого века!

Пора прощаться нам, друзья, —
Окошко низкое в рассветной позолоте.
Неся нас в разные края,
Рванутся тройки, словно лайнеры на взлете.
Похмелье карточной игры,
Тоска дорожная да будочник-калека…
Ах, постоялые дворы,
Аэропорты девятнадцатого века!

1971

Соловки (песня)

Осуждаем вас, монахи, осуждаем, —
Не воюйте вы, монахи, с государем!
Государь у нас – помазанник Божий,
Никогда он быть неправым не может.

Не губите вы обитель, монахи,
В броневые не рядитесь рубахи,
На чело не надвигайте шеломы, —
Крестным знаменьем укроем чело мы.

Соловки – невелика крепостица,
Вам молиться бы пока да поститься,
Бить поклоны Богородице-Деве, —
Что шумите вы в железе и гневе?

Не суда ли там плывут? Не сюда ли?
Не воюйте вы, монахи, с государем!
На заутрене отстойте последней, —
Отслужить вам не придется обедни.

Ветром южным паруса задышали,
Рати дружные блестят бердышами,
Бою выучены царские люди —
Никому из вас пощады не будет!

Плаха алым залита и поката.
Море Белое красно от заката.
Шелка алого рубаха у ката,
И рукав ее по локоть закатан.

Шелка алого рубаха у ката,
И рукав ее по локоть закатан.
Враз поднимется топор, враз ударит…
Не воюйте вы, монахи, с государем!

1972

«Пройдя полдневный перевал…»

Пройдя полдневный перевал,
Сумел заметить я не сразу,
Что всё, о чем бы ни писал,
Случается, как по заказу.
Не знаю, есть ли в мире Бог,
Но что-то есть, и это «что-то» —
Предощущенье поворота
Еще не пройденных дорог.
Иные улыбнутся, – пусть,
Меня же время научило,
Что если без причины грусть, —
Недалека ее причина.
Не в силах замолить грехи,
Ведомый чувством странной боли,
Порой боюсь писать стихи,
И все ж пишу помимо воли.
Так с поднятою головою
В лесном бревенчатом дому
Перед бедой собака воет,
Сама не зная, почему.

1972

Песня строителей петровского флота (песня)

К кинофильму о Петре I

Мы – народ артельный,
Дружим с топором.
В роще корабельной
Сосны подберем.
Православный, глянь-ка
С берега, народ,
Погляди, как Ванька
По морю плывет.

Осенюсь с зарею
Знаменьем Христа,
Высмолю смолою
Крепкие борта.
Православный, глянь-ка
С берега, народ,
Погляди, как Ванька
По морю плывет.

Девку с голой грудью
Я изображу.
Медную орудью
Туго заряжу.
Ты, мортира, грянь-ка
Над пучиной вод,
Расскажи, как Ванька
По морю плывет.

Тешилась над нами
Барская лоза,
Били нас кнутами,
Брали в железа.
Ты, боярин, глянь-ка
От своих ворот,
Как холоп твой Ванька
По морю плывет.

Море – наша сила,
Море – наша жисть.
Веселись, Россия, —
Швеция, держись!
Иноземный, глянь-ка
С берега, народ, —
Мимо русский Ванька
По морю плывет!

1972

Остров Вайгач (песня)

О доме не горюй, о женщинах не плачь
И песню позабытую не пой.
Мы встретимся с тобой на острове Вайгач
Меж старою и Новою Землей.

Здесь в час, когда в полет уходят летуны
И стелются упряжки по земле,
Я медную руду копаю для страны,
Чтоб жили все в уюте и тепле.

То звезды надо мной, то солнца красный мяч,
И жизнь моя как остров коротка.
Мы встретимся с тобой на острове Вайгач,
Где виден материк издалека.

Забудь про полосу удач и неудач
И письма бесполезные не шли.
Мы встретимся с тобой на острове Вайгач,
Где держит непогода корабли.

О доме не горюй, о женщинах не плачь
И песню позабытую не пой.
Мы встретимся с тобой на острове Вайгач
Меж старою и Новою Землей.

1972, остров Вайгач

Тени тундры (песня)

Во мхах и травах тундры, где подспудно
Уходят лета быстрые секунды,
Где валуны – как каменные тумбы,
Где с непривычки нелегко идти,
Тень облака, плывущего над тундрой,
Тень птицы, пролетающей над тундрой,
И тень оленя, что бежит по тундре,
Перегоняют пешего в пути.

И если как-то раз, проснувшись утром,
Забыв на час о зеркале и пудре,
Ты попросила б рассказать о тундре
И лист бумаги белой я нашел, —
Тень облака, плывущего над тундрой,
Тень птицы, пролетающей над тундрой,
И тень оленя, что бежит по тундре,
Изобразил бы я карандашом.

Потом, покончив с этим трудным делом,
Оставив место для ромашек белым,
Весь прочий лист закрасил бы я смело
Зеленой краской, радостной для глаз.
А после, выбрав кисточку потоньше
И осторожно краску взяв на кончик,
Я синим бы раскрасил колокольчик
И этим бы закончил свой рассказ.

Я повторять готов, живущий трудно,
Что мир устроен празднично и мудро.
Да, мир устроен празднично и мудро,
Пока могу я видеть каждый день
Тень облака, плывущего над тундрой,
Тень птицы, пролетающей над тундрой,
И тень оленя, что бежит по тундре,
А рядом с ними – собственную тень.

1972, остров Вайгач

Остров Тыртов

Ночная стоянка у острова Тыртов,
На якоре, в бухточке, льдами затертой,
Безветрие, белая ночь.
Ни плеска, ни шороха, ни дуновенья.
Часам не подвластное, длится мгновенье,
Которое не превозмочь.
Ночная стоянка у острова. Берег,
И небо, которое выдумал Рерих,
Горящее желтым огнем.
И черная четкость очерченных линий,
И пар изо рта, и на палубе иней,
И стол, и бумага на нем.
Ночная стоянка у острова Тыртов,
И вяжущий вкус разведенного спирта,
И лампа, и медленный лед.
Молчание Карского моря, и память,
Как в белую ночь в нее падать и падать, —
Падением начат полет.
Стоянка у острова. Мир под руками,
И дух, обращенный то в чайку, то в камень,
Века соблазняющий нас.
И все так морозно, и звонко, и чисто,
Что что-то должно непременно случиться,
Немедленно, тут же, сейчас.

1972, Северный Ледовитый океан

Моряки ледокольного флота (песня)

Экипажу ледокола «Капитан Белоусов»

Не зовут нас к себе города,
Не рисует портреты художник.
Тяжелы мы, как наши суда,
И, как наши суда, мы надежны.
И в шторма, и в полярную ночь
Не кончается наша работа:
Мы любому готовы помочь,
Моряки ледокольного флота.

Не для нас поцелуи подруг
И березы на ласковой суше,
Отдыхать нам душой недосуг —
Всё чужие спасаем мы души.
Невозможно, хоть век проживи,
Встретить девушек в наших широтах,
Оттого-то не знают любви
Моряки ледокольного флота.

Но когда закипает у рта
Ледяная студеная ванна
И трещат, как орехи, борта
На зеленых зубах океана, —
В этот день невеселый и час
Никому умирать неохота, —
И тогда вспоминают про нас,
Моряков ледокольного флота.

По полям многолетнего льда,
Где рассветы туманные мглисты,
На буксирах ведем мы суда,
Словно в связке в горах альпинисты.
И обратно уходим – туда,
Где сигналит о помощи кто-то,
Постоянные пахари льда,
Моряки ледокольного флота.

1972, море Лаптевых

На восток (песня)

В. Смилге

Словно вороны, чайки каркают
На пороге злой зимы.
За Печорою – море Карское,
После – устье Колымы.
Мне бы кружечку в руки пенную
Да тараньки тонкий бок…
А птицы все – на юг, а люди все – на юг,
Мы одни лишь – на восток.
Льдина встречная глухо стукнется
За железною стеной.
Острова кругом, как преступники,
Цепью скованы одной.
Лучше с Машкою влез бы в сено я,
Подобрав побольше стог…
А птицы все – на юг, а люди все – на юг,
Мы одни лишь – на восток.

Ох, и дурни мы, ох, и лапти мы,
И куда же это мы?
Море Карское, море Лаптевых,
После – устье Колымы.
Не давайте мне всю вселенную,
Дайте солнца на часок.
А птицы все – на юг, а люди все – на юг,
Мы одни лишь – на восток.

1972, Восточно-Сибирское море

Бухта Наталья (песня)