Василий Кириллов - Калужские очерки

• Название: Калужские очерки
• Автор: Василий Кириллов
• Жанр: Русское современное

Данная книга посвящена Калуге и её достопримечательностям. Но это отнюдь не энциклопедический справочник или путеводитель. Каждая из глав публикации независима и представляет собой отдельный рассказ о посещении автором провинциального города в разные периоды времени. В основе изложения – живые впечатления и материалы краеведческой литературы.

---

После просмотра военного парада люди обычно начинали готовиться к праздничному столу. Его неизменными атрибутами были крепкие спиртные напитки и столь любимый на просторах нашей необъятной родины салат-оливье, в приготовлении которого каждая из хозяек по-своему изощрялась.

День 7 ноября служил также в некотором роде «разминкой» перед новогодним гулянием. Трудовой народ как бы получал возможность немного расслабиться после череды хмурых осенних дней, порадоваться первому снегу и приходу в наши края пусть холодной, но столь желанной зимы – с её лыжными прогулками, ледяными катками и весёлым катанием с гор. До Нового Года было, конечно, ещё достаточно далеко, но люди уже как бы предчувствовали это событие.

8 ноября, если случайно не выпадало на выходной, считалось уже обыкновенным рабочим днём. Подавляющее число людей, после праздничного стола, обычно снова включало телевизор с целью увидеть интересный фильм или концертную программу. Однако, у определённых групп населения, по большей части молодого возраста, эта череда развлечений продолжалась и в тёмное время суток. Кому-то не нужно было рано утром вставать на работу, а учёбу, в случае необходимости, просто игнорировали. Недостаточный запас спиртного за ужином заставлял тех, кто не мог остановиться, выбираться из своих жилищ на холодные улицы в поисках дополнительных порций горячительных напитков. Дальше, как нетрудно догадаться, всё перетекало в своём роде «вакханалию». Люди неожиданно становились агрессивными и в них будто просыпались ранее сокрытые языческие инстинкты. Вольно или невольно они втягивались в совершенно ненужные им конфликты и, проще говоря, «наживали себе лишние проблемы». Кто-то появлялся на следующий день на публике с заметными следами вчерашнего веселья – с синяками под глазами или ссадинами на лбу и щеках, а некоторые просыпались утром в «обезьянниках» местных отделений милиции. И революция, тут была уже вовсе не причём. «Бунтари» полностью забывали о том, что они так бесшабашно отмечали накануне.

Что же касается доблестной советской милиции, то для неё 7 ноября зачастую был тревожным и напряжённым днём, совсем не похожим праздник. Некоторые из рядовых сотрудников, после дежурства, буквально, валились с ног от усталости.

…Мы приехали в Калугу около полудня. Автобус притормозил возле центральной гостиницы города, расположенной на улице Кирова (это название я мимоходом прочитал на табличке, красовавшейся на торцевой стене).

Здание представляло собой характерный образец невыразительной архитектуры «хрущёвско-брежневской поры». Плоский фасад, заметно, вытянутый по горизонтали и лишённый, так сказать, всякого рода архитектурных излишеств. Бетонные панели светло-серого цвета в сочетании с широкими ленточными окнами. Достаточно безвкусно оформленный козырёк над лестницей, ведущей к входным дверям. Как, наверное, выразился бы, не лишённый чувства юмора интеллигент или острый на язык журналист «одна из последних отрыжек советского конструктивизма».

Мы прошли в просторный вестибюль, взяли у администратора стопку бланков для оформления и начали заполнять их небрежным и корявым почерком. В одном из разделов документа, под надписью «цель приезда» я нацарапал шариковой ручкой слово «туризм». Закончив всю эту несложную процедуру, мы получили карточки гостей, ключи и быстро разошлись по закреплённым за нами номерам. Кто-то попросту бросил сумку с вещами, а иные даже успели выпить кружку горячего чая, воспользовавшись привезённым из Москвы электрокипятильником. Все знали цену времени. Осенью сумерки наступали достаточно рано, а кому не хотелось полюбоваться городскими достопримечательностями ещё при свете дня. Поэтому каких-то 20—30 минут спустя, наша группа вновь в полном составе собралась в автобусе. Водитель нажал на педали, и мы, наполненные приятными ожиданиями, тронулись в путь.

Как и во многих других городах СССР, в Калуге тоже была площадь Ленина. У её подножия, с одной стороны, стояло железобетонное здание местного Горкома и неизменная скульптура бессмертного вождя пролетариата. Прямо сказать, не радующая глаз картина! Однако, на противоположной стороне площади, я вдруг увидел нечто оригинальное – то, что искренне поразило меня как прирождённого любителя архитектуры.

Гостиный двор (фото автора начала 2000-х годов)

– Перед нами Гостиный двор, – услышал я слова одного из студентов, который вызвался быть гидом на нашей экскурсии.

«Какая красота! – кажется, мысленно произнёс я. – Настоящая псевдоготика!»

Этот оригинальный архитектурный стиль глубоко полюбился мне вычурностью своих деталей ещё в Петербурге, при посещении капеллы в Петергофе, а затем уже в Москве, при осмотре костёла, находящегося где-то неподалёку от метро «Краснопресненская». Однако то были образцы типичного западного вкуса, воссозданные по специальному заказу в русских столицах. Здесь же, в Калуге, перед моими глазами открылось то, что, скорее, больше напоминало ту «ложную готику», которой иногда следовали в своих проектах выдающиеся московские зодчие – В. Баженов и М. Казаков. У меня в памяти сразу же всплыл образ Путевого дворца на Ленинградском шоссе, фигурный мост и павильоны в недостроенном парке-усадьбе «Царицыно». Внешне, это больше ассоциировалось с древнерусской архитектурой, частично дополненной элементами из западноевропейского «художественного арсенала».

Между тем, наш доморощенный гид всё более конкретизировал:

– Проект Гостиного двора в Калуге разработал в 1780-х годах московский зодчий Пётр Никитин. Столь необычный выбор архитектурных форм и мотивов был связан с весьма конкретным обстоятельством. Существует предание, что первый калужский наместник и фаворит русской императрицы Екатерины Великой Михаил Кречетников располагал некоторыми чертежами оригинального «царицынского» дворца в предместьях Москвы, который сооружал, но так и не сумел полностью осуществить прославленный мастер Василий Баженов. Наместник, якобы, однажды и передал эти графические листы Никитину, чтобы дать ему возможность ознакомиться с теми новшествами, которыми придворный зодчий хотел удивить царицу. Тот же, в свою очередь, глубоко проникся новыми архитектурными идеями и творчески «переработал» замысел В. Баженова, введя в свой будущий проект ряд элементов из древнерусского зодчества и «нарышкинского» барокко. Так, например, характерные столбы-кубышки, поддерживающие арки сводов в обходных галереях, можно рассматривать в качестве «реплики» на аналогичные декоративные мотивы в двух известных калужских постройках более ранней поры – палатах Коробова и храме Покрова «на Рву». Мы их ещё увидим сегодня. А вообще, этот архитектурный стиль можно определить как «псевдоготику». В России, насколько известно, не были распространены формы готической архитектуры. Этот стиль возник и успешно развивался в европейских странах, напрямую связанных с католицизмом. Здесь же речь может идти только о заимствовании отдельных приёмов или мотивов. У нас понятие «готики» долгое время трактовалось достаточно широко. В конце ХVIII столетия оно, по сути, включало в себя всё, что было так или иначе связано с допетровским зодчеством, эпохой Средневековья в целом. Поэтому и ассортимент форм, в определённом смысле, ничем не ограничивался. Зодчие могли достаточно свободно экспериментировать».

Далее наш докладчик позволил себе сделать небольшую паузу, дабы заглянуть в тетрадку с собственными записями. Вскоре он продолжил:

– В 1778 году, по указу Екатерины II, было решено снести деревянные торговые лавки и на их месте построить каменный Гостиный двор. Специально для этого в Калуге было образовано коммерческое финансовое товарищество, в которое вошли наиболее видные в городе купцы, располагавшие весьма солидными по тем временам капиталами. У всех на устах были фамилии Золотарёвых, Макаровых, Антипиных, Билибиных и Фалеевых. Именно они взяли на себя бремя основных расходов.

Первоначально, зодчий Пётр Никитин предполагал возвести 20 корпусов, частично украшенных остроконечными «готическими» башенками. Строительный участок должен был быть поделён на четыре части, в каждую из которых вошли бы по пять корпусов, разделённых между собой перпендикулярными проездами. В плане ансамбль тяготел к классической форме прямоугольника, вытянутого по линии север-юг. Со всех сторон корпуса построек должна была окружать мощная аркада с двумя воротами, украшенными в завершении фигурными готическими щипцами.

Однако, при жизни Пётр Никитин успел отстроить лишь два южных павильона. Они датируются периодом 1784 – 1789 гг. В 1796 г., по планам зодчего, возвели ещё два северных и один юго-восточный корпус.