Петр Межурицкий - Послание сверчку. Стихи и поэмы

• Название: Послание сверчку. Стихи и поэмы
• Автор: Петр Межурицкий
• Жанр: Биографии и Мемуары

Петр Межурицкий – выдающийся израильский поэт-иронист, мастер словесного парадокса. В этой книге представлены его новые стихотворения и поэмы. Они – своеобразный саркастический ответ истинного поэта на бессмысленность и неустроенность этого мира. При этом Петр – этот тот самый краеугольный камень, на котором зиждется подлинная, фонтанирующая жизнерадостность бытия.

---

Синдром

Ругать ли евреев за смерть Иисуса —
это, граждане, дело вкуса,
зато попрекать их блокадой Газы —
это благости метастазы,

то есть светло и ничуть не мутно
и посильнее, чем «Фауст» Гёте,
а если что непонятно кому-то,
то сразу ясно, кто этот кто-то.

Почему Кураев ненавидит Пурим

Мы собой играем
не всегда от дури:
например, Кураев
ненавидит Пурим.

Управляя раем,
Бог, конечно, видит,
почему Кураев
Пурим ненавидит.

Срок

Из двух миллиардов лет
прошло уже пару десятков,
оставивших письменный след
и массу других отпечатков,

пастух подключает плеть
во славу амбиций стада —
конечно, всего не успеть,
но, в сущности, и не надо.

Имя

Кто его знает, что значит духовная рента,
правильно что и неправильно,
но разве Антихрист может быть кем-то,
кроме анти-Израиля?

Как бы то ни было, странно и то,
что в милой реальности сей,
имени Бога не знает никто,
а имя Христа знают все.

О люстрации

Конечно, начальство всегда виновато,
но если ты впрямь демократ,
то за диктатуру пролетариата
люстрируй пролетариат,
причину всех наших горчайших обид,
а то он стоял у станка и стоит,
как будто никто не в ответе
за всё, что творилось на свете, —

неужто, товарищи, в мороке дней
мы так и не стали начальства умней?

Сын человеческий

Камень я в него не брошу,
потому что он хороший,
а что было между нами —
во Втором осталось Храме,
во вселенской катастрофе
и, конечно, на Голгофе.

Кесарь и мухи

Так не бывает, но было бы дельно —
кесарь отдельно, котлеты отдельно,
чтоб за обед у себя на столе
тенью живой не болтаться в петле.

Мало ли что не умеет смотрящий —
космос и этак и так настоящий —
кто, господа, на какой из планет
любит котлеты, а кесаря нет?

Время хорошее или плохое,
разве нельзя обозначиться в хоре,
где, опасаясь за голоса медь,
можно в конце концов вовсе не петь?

Наши дела обязательно глухи —
кажутся данностью кесарь и мухи,
что пробиваются в частную жизнь,
как за неё иногда ни держись.

Нам не понять, как не канули в леты
кухни, где мамы готовят котлеты.

Народ и народы

От эры к эре
канва сквозная —
народы верят,
евреи знают,
что хоть и сложно,
но благородно,
ведь верить можно
во что угодно.

Об официальной пропаганде

Германия – гибрид,
и ничего не значит,
что Геббельс говорит —
нельзя ему иначе.

Стихи

Стихи, конечно, это сумасшествие
поболее, чем первое пришествие, —
ещё, пожалуй, несколько сырое
в деталях всяческих… а то и чем второе.

«За столом у нас не лишний…»

За столом у нас не лишний
и, пожалуй, даже пуще
Вездесущий и Всевышний,
да ещё и Всемогущий.

Космонацизм и неополярная ночь

Космонацисты и космополиты
кровушкой, а не водою разлиты,
хоть их водою и не разольёшь:
нация – правда и космос не ложь.

И на войне, и в тюрьме, и в столовой
нет ничего, кроме честного слова,
и хоть до Лондона вырежь Париж,
только себя одного и казнишь,

будучи крайним в любой нумерации, —
но до чего хороши декорации,
смена которых не кажется сном,
ночь или всё ещё день за окном.

«Майн Кампф»

При фюрере всё будет, как в аптеке,
аптекарскими взвешено весами,
поскольку немцы – недочеловеки
и толком ничего не могут сами.

«Пускай никто не забывает…»

Пускай никто не забывает
ни до, ни после Заратустры —
религий мирных не бывает,
причём ни письменно, ни устно,
чему примером служит Сирия,
что освещают свитки Торы —
зато бывают перемирия
и мирные переговоры.

Гурвиц

Жизнь настолько непроста,
что не знаешь, как не скурвиться:
есть евреи за Христа,
есть евреи против Гурвица.

Там, где шкаф, ищи скелет —
будут в той ли, в этой вере
через пару тысяч лет
и за Гурвица евреи.

И смешон мне твой вопрос:
«Что за Гурвиц, интересно?»,
словно кто такой Христос
всем давно уже известно.

Справедливая помощь

Если фонд называется «Справедливая помощь»,
значит, в святость его не поверит лишь овощ,
за что дурака презирает элита —
этот стих посвящаю я Хиллари Клинтон,
а не тем, кто в чекистов стрелял из обреза,
что весьма осудила бы матерь Тереза.

«Я фарисей, я фарисей…»

Я фарисей, я фарисей,
я лучше вашей правды всей —
мирской, житейской и святой, —
которая всегда ацтой.

Памяти беженца

Известный автор Лев Толстой
бежал из клетки золотой,
в которой прожил весь свой век, —
какой Толстой, таков побег.

И отойдя от прочих дел,
весь мир за беженца болел,
но как писателя ни жаль,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

В строгом философском смысле «трансцендентность» означает пребывание за пределами возможного опыта (запредельность), тогда как «трансцендентальность» имеет отношение к познанию и к условиям нашего опыта.