Дана Арнаутова - Подари мне пламя. Чернильная Мышь

• Название: Подари мне пламя. Чернильная Мышь
• Автор: Дана Арнаутова
• Жанр: Городская фантастика
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-96995-1

Лучшая студентка курса Маред Уинни мечтает стать первой женщиной – королевским юристом, но безденежье толкает ее на преступление, а затем – в руки скучающего аристократа. Казалось, Маред удалось вырваться, но ее находят и делают сразу два непристойных предложения. Принять одно и заработать на мечту, став наложницей порочного лорда? Или принять второе – и отомстить негодяю? А может, все сразу? Но стоит ли бедной студентке ввязываться в игры больших людей, где ее жизнь – разменная монета за чужую страсть и алчность?…

---

Поколебавшись, она все-таки свернула к остановке. Сейчас начало одиннадцатого, Изабель наверняка не спит, но столь поздний визит уже неприличен. Лучше бы подождать до завтра, только с тьеды Кармайкл станется укатить на пикник или в гости на весь день. Нет уж, так рисковать Маред не может!

* * *

Густой травяной запах массажного масла плыл по комнате, перекрывая аромат сладких духов. Распустив шнуровку на черном шелковом корсете, тоненькая и гибкая, как ивовая веточка, блондинка скинула его, оставшись обнаженной по пояс, и опустила руки вдоль пышной черной же юбки. Алекс капнул в ладонь зеленоватое масло, отставил бутылочку в сторону и смочил вторую ладонь. Почувствовал, как всем телом вздрогнула под прикосновением девушка. Масленые ладони скользили легко, не задерживаясь на безупречно гладкой коже. Но напряженные мышцы под его пальцами расслаблялись слишком медленно, девушка даже дышала с трудом.

– Успокойся, – мягко попросил Алекс. – Ты пришла сюда сама. Еще не поздно все отменить. Хочешь?

Девчонка испуганно замотала головой и глубоко вдохнула. Странно. Обычно протеже Анриетты ведут себя гораздо свободнее. Теперь ясно, почему Анри просила выступить с этой крошкой именно его, кто-то другой наверняка напугал бы девочку еще до начала представления. Еще несколько минут Алекс размеренными движениями втирал масло в ее спину и плечи, затем промокнул блестящую, едва заметно порозовевшую кожу полотняной салфеткой.

Не поворачиваясь, девушка протянула руку, нащупала на стуле тонкий легкий корсет и, надев, неловко зашнуровала на груди. Пальцы ее заметно дрожали, дыхание было неровным. Мягкий шелк лег на тело идеально, обрисовывая высокую грудь, но оставляя открытыми белоснежные фарфоровые плечи. Черное шло девушке настолько, что не хотелось отводить взгляд, любуясь хрупкой фигуркой, как произведением искусства…

Повернувшись, девушка подняла на Алекса взгляд нежно-голубых глаз. Короткие светлые прядки выбились из высокой прически, скулы горели лихорадочным румянцем, а глаза блестели, словно были полны слез, но нет, это просто свет от массивного канделябра падал так. На мгновение она показалась Алексу похожей на Незабудку. Ту, которой он когда-то ее встретил. Но Незабудка даже тогда была гораздо чувственнее и точно знала, чего хотела. Эта тоже знает, иначе Анриетта не выпустила бы ее на сцену с таким номером, но какая же она пока невинная с виду.

Несколько минут они молча стояли напротив, глядя друг другу в глаза. То, что их объединяло, обычный человек назвал бы пороком и безумием. Да, это было именно так, но сейчас безумие казалось единственно возможным, а остальной мир – порядочный и правильный – рухнул в темную бездну, клубящуюся внизу, в общем зале, водоворотом алчных глаз, жаждущих тел, раскаленного дыхания. И когда Алекс почувствовал, что между ними протянулась и дрожит невидимая струна понимания и сопричастности, он понял, что выступление будет прекрасно. Понял, как иногда в суде, выходя с финальной речью, знал безупречным чутьем, что просто не сможет проиграть. Ради этих мгновений победы и власти стоило жить!

– Ты прекрасна, девочка моя, – сказал он ласково. – Ты мне веришь?

– Да, мастер Алекс, – прошептала она, не сводя с него восторженных, исступленно сияющих глаз. – Душой и телом. Прошу, сделайте это…

В нижнем зале клуба собралось уже полно народу. Нет, конечно, всего несколько десятков, но для небольшого, обшитого темными дубовыми панелями и слабо освещенного несколькими лампами помещения и этого показалось много.

Алекс прошел через торопливо расступающуюся толпу, не удостоив никого из гостей приветствием. Отнюдь не от надменности, просто действо, предстоявшее ему сейчас, требовало полного сосредоточения. Позади тенью скользила девушка, не поднимая глаз от полированного паркета, в котором, как в зеркале, отражались силуэты людей вокруг. Шепот, жадные взгляды, запах духов, спиртного, разгоряченных тел… Показалось, что у кого-то из гостей зрачки на мельком увиденном лице блеснули алым. Ничего странного, Ночной народ любит такие развлечения. И тем из них, кто ведет себя прилично, вход в «Бархат» не закрыт.

Он поднялся на сцену, слыша за спиной легкие шаги спутницы, которая остановилась одновременно с ним. До зрителей у подножия сцены было шагов десять – вполне достаточно, чтобы повернуться и сказать тихо, только для них двоих:

– Мы все еще можем уйти. Ты уверена, что хочешь остаться?

– Да! – выдохнула девушка и шагнула к свисающему с потолка длинному ремню с петлей на конце. Замерла под ним. В зале вдруг стало тихо, как по волшебству.

– Благородные лэрды и лэди, – темным горьким медом потек из угла сцены низкий голос Анриетты. – Прошу и требую тишины. Пусть тот, кто не желает видеть представление, уйдет сейчас. Пусть тот, кто желает, смотрит почтительно и благодарно. У нас один закон: нет закона превыше страсти. Слушайте, смотрите и храните тайну этих двоих, как свою собственную.

Алекс глубоко вздохнул, отвешивая залу короткий резкий поклон и снова поворачиваясь к сцене. Закатал рукава вызывающе простой белой рубашки без единого лоскута кружева. Кнут в ладони казался живым существом: хищным, недобрым, готовым в любое мгновение развернуться и прянуть вперед, к живой плоти. Впиться, рассечь до кости, упиваясь кровью. Крекер – кисточка на конце кнута – был срезан, но и без него узкий ремень-фол выглядел жутко. Хотя на самом деле инструмент Алекса был гораздо безопаснее, чем казалось. Об этом позаботился изготовивший его мастер, выдубивший кожу до полной мягкости и пропитавший ее драгоценными эльфийскими маслами.

Девушка стояла под петлей покорно, даже улыбалась залу. И зрители жадно облизывали ее глазами, ожидая…

Намотав конец кнута на руку, чтобы не мешал, Алекс шагнул к девчонке, обнял за плечи, встав лицом к лицу, взял за запястья. Поднял их вверх, продел в петлю и слегка затянул ремень, проверив, чтобы не вышло слишком туго. Потом провел по плечам и бокам, медленно, напоказ, – и вытащил из-за пояса юбки край корсета, чтоб он был хоть немного свободнее. Зал, понявший это по-своему, отозвался глухим стоном-ахом. Девушка только плотнее сжала губы, и без того уже побледневшие, но не дернулась, позволяя. Все-таки сверху шелк прилегал к плечам слишком плотно, а ведь корсетом, как предполагалось, дело не обойдется.

– Ты моя, – услышал он собственный голос, роняющий слова с бесконечной властностью, и девушка затрепетала, подаваясь навстречу этому голосу всем телом. – Душой и телом. Помни это и верь мне.

– Я вам верю, хозяин, – тихо донеслось вслед, когда Алекс уже отходил на несколько шагов для удобного замаха.

А потом кнут, размотанный с локтя, все же лег в ладонь. Удобно лег, плотно. Плетеная рукоять не давила, не скользила, прильнув к руке прямо-таки ласково. Словно выпрашивая, чтобы ее поскорее пустили в дело. Зал тихонько гудел без слов, едва ли не одним только дыханием и утробным тяжелым стоном ожидания. Размах оказался удачным, не зря он вчера провел час в саду поместья, сбивая кончиком этого самого кнута венчики цветов на клумбах, чтобы размяться и вспомнить движения. Это как плавать: раз научишься – уже не забудешь.

Черная молния метнулась вперед, свистнув – зал ахнул в голос! – но кончик кнута, мелькнув совсем рядом с плечами жертвы, щелкнул и вернулся обратно, стелясь по воздуху куда медленнее, с явным разочарованием. И еще раз! И еще! Кнут облизывал воздух вокруг привязанной девушки, примерялся, пробовал на вкус расстояние между охотником и дичью, пил страх и вожделение, разливающиеся вокруг. А потом, когда в стоне зала послышалось уже разочарование, щелкнул точно так же, как раньше, но что-то треснуло – и черный шелк на спине разошелся длинным разрывом от самых лопаток.

Толпа откликнулась дружным скулящим выдохом. Кнут снова взметнулся в воздух. Разрез! И еще… Кончик кнута вспарывал шелк, как острие ножа, пока еще не задевая кожи. Зал скулил и подвывал. А Алекс будто застыл в странном тягучем безвременье, где был только он – и она, выгнувшаяся, ожидающая удара.

Как там говорил мастер Галли, учивший его владеть кнутом? «Покажите им кровь. Немного, совсем чуть-чуть. Много крови хуже, чем полностью без нее. Когда крови много, на ее фоне теряются чувства. Дайте той, кто служит вам палитрой для рисунка, двигаться свободно, но следите, чтобы кнут ложился туда, куда велите вы, а не наугад на бьющееся в путах тело. Если нужно, прервитесь, подойдите, приласкайте… Дайте понять вашей хрупкой драгоценности, что вы рядом, что между вами не только боль, но и удовольствие. Удовольствие, разделенное на двоих…»

Кнут снова взметнулся в воздух, срывая остатки черных лохмотьев с плеч девушки, обнажая белоснежные плечи, маленькую торчащую грудь и узкую спину. Следующий удар оставил алую полосу вдоль ложбинки позвоночника. Потом – еще одну. И еще…