Юлия Кова(ль)кова - #Партия

• Название: #Партия
• Автор: Юлия Кова(ль)кова
• Издательство: ЛитагентРидеро78ecf724-fc53-11e3-871d-0025905a0812
• Жанр: Современные любовные романы

Ты пахнешь дымом и чёрной кожей, горячим ветром, опасной ложью, дождём холодным и горьким виски – когда ко мне ты подходишь близко. Твои глаза расцветают синим, твоя улыбка невыносима. Ты говоришь мне, что я красива – как это сладко, не передать… Твои желанья меня погубят, сейчас никто меня не осудит, без всяких пауз и без прелюдий, игру без правил вдвоём начать. Ната Авария, «Salute, My Luv» Иногда все не так просто, как кажется. Это книга #3 серии «Город больших денег».

---

– А-ай! – Отскакиваю, в душе воздав должное выдержке водителя, который успел затормозить и не обложил меня матом. Пытаясь отдышаться, смотрю на капот и эмблему автомобиля. Это – круг, разделённый на два синих и два белых сектора, напоминающий пропеллер самолёта и кусочки неба, проглядывающие через вращающиеся «лопасти».

«Знак „БМВ“ … Васильев?»

Поднимаю глаза и натыкаюсь на мрачный взгляд тёмных, как грозовое небо, глаз. Из приоткрытого окна машины доносится хриплый голос Garou: «Gitan, je rêvais enfant». Невольно сглатываю, моя рука сама собой убирает телефон за спину, а Александр Владимирович, видимо, выключает МП-3, потому что мелодия обрывается.

– Доброе утро, – вежливо, но независимо здороваюсь я. – Простите, я не хотела.

– Ничего… Доброе, – помедлив, Васильев кивает, после чего оглядывает меня с головы до ног и задерживается взглядом на моих новеньких кедах. – Прогуливаетесь перед работой? – с плохо скрываемой иронией спрашивает он, указывая подбородком на мою обувь.

– Я здесь пропуск жду! – огрызаюсь я.

– Понятно. И как давно ждёте?

– Ну, минут пятнадцать.

Наш бесценный по содержательности диалог прерывает звук шин подъехавшей сзади машины. Сообразив, что я мешаю уважаемому начальнику миновать шлагбаум (и меня), отступаю в сторону. Васильев в очередной раз окидывает взглядом мои кеды и жёлтую, как подсолнечник, сумку, которая, на мой взгляд, неплохо сочетается с белым хлопком блузки и гладким светло-бежевым льном моих узких брюк.

– Садитесь, – тяжело вздохнув, неожиданно предлагает он.

Моё лицо вспыхивает от удовольствия, но я качаю головой слева направо, как это делают все люди, когда хотят сказать «нет».

– Садитесь, быстрей до Конторы доберётесь. К тому же, мы мешаем другим людям, – повторяет Васильев, однако я не слышу в его тоне ни радости, ни уверенности в том, что его предложение правильное.

– Александр Владимирович, я… – начинаю я, прекрасно понимая, что всемогущий хозяин ИТ-департамента не горит желанием пускать меня в святые святых – салон своей чудо-машины.

– Да садитесь уже! – В голосе Васильева прорезается сталь, а во мне просыпается самолюбие. Вздёрнув вверх подбородок, независимо помахивая сумкой, обхожу «БМВ», дёргаю на себя дверцу и ввинчиваюсь в мягкое серое сидение. В машине пахнет новенькой кожей салона.

– Спасибо. Мне ремень накинуть?

– Как хотите.

– Тогда не буду, – сообщаю я, представив, как вызывающе будет смотреться моя грудь, туго перетянутая ремнём.

Бросив на меня короткий взгляд, Васильев передвигает рычаг коробки передач в положение «D». Машина делает резкий рывок вперёд, а меня буквально вжимает в сидение. Я ахаю и прижимаю к груди свою сумку. Васильев тихо фыркает, а до меня доходит, что он сделал это нарочно.

Остаток пути мы преодолеваем в неприязненном молчании, которое, кажется, можно потрогать руками. Но есть ещё кое-что, что сейчас не на шутку беспокоит меня. Дело в том, что, невольно подавшись к Васильеву, я начинаю ощущать тепло его тела. Вчера, на собеседовании я впервые почувствовала то странное влияние, которое он оказывает на меня, а сейчас, когда мы находимся всего в паре сантиметров друг от друга, я чувствую жар его плеча и бедра, и впитываю этот жар каждой клеточкой тела.

«Это неправильно. Так – нельзя».

Отодвинувшись на безопасное расстояние, принимаюсь изучать двор и крыльцо, на котором топчется живописная, примеченная мной ещё вчера, хохочущая «семёрка» сотрудников. При виде «БМВ» начальника подчинённые подбираются, но на их лицах по-прежнему играют дружелюбные улыбки. Белобрысый Вадим приветственно машет рукой, от толпы отделяется «кадровичка» и готовится сбежать вниз по ступеням крыльца.

«Так вот почему я не дождалась своего пропуска, – злобно думаю я. – Ленок решила покурить, встретить Васильева, а потом уже самолично идти за мной».

Недовольно поджимаю губы. Васильев разворачивает машину, чтобы вписаться в свой «vip» -карман. Паркуется он профессионально: не выгибается назад, нелепо вцепившись одной рукой в руль, а второй обхватив спинку сидения – он, почти не меняя позы, водит глазами по боковым зеркалам. Когда Александр Владимирович чуть-чуть поворачивает голову, до меня доносится его запах: мята, лёгкий, еле ощутимый аромат хорошего табака и приятный парфюм, названия которого я не знаю, но невольно втягиваю в лёгкие. Кончики моих пальцев-предателей тут же наливаются вязкой тяжестью. Раздражённо сворачиваю ладонь в кулак.

«Я не хочу это чувствовать».

– Иногда, – доносится до меня.

– Что «иногда»? – Поворачиваюсь и утыкаюсь взглядом в профиль Васильева.

– Иногда я курю, – сообщает Васильев, обнаружив жутковатую способность читать мои мысли. Я разглядываю край его высокого, с небольшими продольными морщинками, лба, дугу чёрной брови очень красивого рисунка, зеркальную поверхность глаза в россыпи негустых, но длинных чёрных ресниц. Ореол радужки, тонущей в небесно-синем цвете. Нос с тонкой горбинкой. И наконец точеные губы.

«Мужчина просто не имеет права быть таким красивым», – мелькает в моей голове.

Васильев ставит рычаг машины в положение «паркинг», отстреливает кнопкой ремня безопасности:

– Выходите, мадемуазель Павлова. Vous êtes arrivés. Вы уже приехали.

«А он не очень-то вежлив, несмотря на свою любовь к изящному и французскому», – с досадой думаю я, вспоминая приятные манеры «френчей», частенько наведывавшихся к нам в «Микрософт». Ещё бы: французы всегда открывали мне дверцу, подавали мне руку.

«А для Васильева ты не дама, – ёрничает моё подсознание. – Ты для него подчинённая – мадемуазель, которую ему навязали. И служащая, которую он не воспринимает как женщину».

Последняя мысль заставляет меня приуныть и чуть резче, чем надо, распахнуть дверцу.

Я ставлю ноги на асфальт. Васильев выбирается из автомобиля, а мой взгляд падает на крыльцо Конторы. Очень странно, но застывшая там «семёрка» сейчас не улыбается. Более того, мужчины и девушки недоуменно таращатся то на меня, то на Александра Владимировича. Наше появление не смущает только нахальную «кадровичку».

– Саша, привет! – томным голубем воркует она.

Впрочем, надо отдать «Ленку» должное: в этот раз свои губы к Васильеву она не тянет, но в глазах у неё я вижу то самое выражение, с которым женщины обычно тянутся к симпатичному котёнку или щенку, складывая губы в умилительном сюсюканье.

– Привет, Ленок, – помахивая брелоком от «БМВ», небрежно усмехается Васильев. – Ты почему моего нового зама не встретила? Пришлось провозить её через бюро пропусков, как… ручную кладь.

Люди на крыльце неуверенно фыркают. Я вспыхиваю от злости, а раздосадованная «кадровичка» поворачивается ко мне:

– Наталья, а разве мы с вами не на девять утра договаривались?

– Нет, мы с вами договаривались на без пятнадцати девять утра. Я приехала вовремя… Здравствуйте, – киваю «шестёрке», замершей на крыльце в ожидании шоу.

– Но у меня встреча с вами записана на девять утра, – упорствует Ленок, поглядывая в сторону Васильева, точно мы с ней – спарринг-партнёры, а он – рефери. Не обращая внимания на её взгляды (и призывы о помощи), Васильев преспокойно поворачивается к женщине спиной и в два шага преодолевает все четыре ступени крыльца.

– Саша, – звонко и требовательно окликает Васильева женщина, – ты помнишь, я вчера как раз при тебе звонила Наталье, чтобы договориться о встрече?

– Лен, – устало оборачивается Васильев, – разберитесь сами и без меня, хорошо? И кстати, что с кабинетом Павловой?

– Он готов. – «Кадровичка» кровожадно щёлкает челюстями.

– М-м, отлично… Шевелёв, заканчивай курить, пошли в офис, расскажешь, что у нас на заводе в Калуге.

Последнее обращено к плотному блондину, которого, как я уже знаю, зовут Вадим. Мальчишка торопливо затягивается и метким щелчком отправляет окурок в урну:

– Готов.

– Всем остальным напоминаю, что в девять тридцать у нас совещание в переговорной четыреста пять. – Отдав новый приказ, Васильев находит меня глазами. – И вы, кстати, тоже приглашены: посмотрите на людей, с которыми вам предстоит работать. А заодно, расскажите им о себе.

Закусываю губы (не мог раньше сказать? Я бы хоть подготовилась!). «Кадровичка» злорадно узит зеленые глаза, толпа дружно кивает, а Васильев и Шевелёв исчезают в стеклянных дверях центрального входа Конторы».

2.

«Чёрт бы побрал это утро. Чёрт бы побрал Ленку. И чёрт бы побрал «балерину», которую я непонятно зачем любезно подбросил к крыльцу!

Перебирая мысли в своей голове, в пол-уха слушаю комментарии Вадима относительно новой производственной линии, которую месяц назад самолично присмотрел и – как это ни странно сейчас прозвучит! – удачно выбрал Тарасов.