Елена Пильгун - Ангел, который НИЧЕГО не ждет

• Название: Ангел, который НИЧЕГО не ждет
• Автор: Елена Пильгун
• Жанр: Русское современное

Пепел мечты. Обоняние Влада отчаянно сбоило, пытаясь разбить разреженный воздух чужой души на ноты. Кардамоновое начало из несбывшихся надежд делало вдох надрывным и тягучим, полынь, пыль и ладан били навылет по страшным предположениям сухого остатка из оперы «а что, если бы я не сделал этого», а ветивер явственно отдавал все еще горячей землей, едва живой от бушующего пламени. Здесь все отгорело по-настоящему.

---

Первым появился агент Дьявола. Он подошел вразвалочку, одетый с иголочки и с черной громадой автомобиля за спиной на мокрой блестящей брусчатке. Вот тебе… Как тебя там? Да, в сущности, не важно, вот тебе костюм как раз впору, белая рубашка и зелень денег. Автомобиль в прокат пока, не обессудь, но я уверен, что с твоими данными это совсем ненадолго. А шевелюру мы тебе в черный закрасим, седые, знаешь ли, не котируются. Командировки по стране и за границу, карьерный рост, дружный коллектив. Сопротивление, мой друг, бесполезно. Кто предложит лучше? Тебе в Питере квартиру или в Москве? Есть общага наша на Лубянке. Выборг этот, знаешь ли, не комильфо совсем.

Второй появился, словно из-под земли. В хламиде не первой свежести, с тусклым нимбом над лысеющим затылком. И весь он был такой обрюзгший и погрязший, что твой китайский божок. Немногословно, но выразительно воротя нос от агента Дьявола, объяснил, что Божий суд конечно никто не оспаривает, но все можно замолить. Мгновенных результатов не обещаем, на небо тоже не вернем, но священнослужители, которые познали мир высший изнутри, нынче на вес золота.. Не захочешь карьеру – приход дадим, матушку, детишек вволю, полная чаша вообще. Приход хороший, все приносят, машины крестить в очередь. А сейчас вот пока хлеба кусок и кагору стакан, так сказать причаститься к святому таинст…

Третьего Влада заметил от невозможности отвязаться от назойливого внимания первых двух. Он уже сделал два шага назад, уперся крылом в сырой шершавый бетон стены, и впору было кричать и бить наступающих на него посланцев. А он не хотел, не хотел ничего из того, что они предлагали! Он хотел, чтобы его оставили в покое. Он отказывался от Выбора и это тоже был Выбор.

Третий плавным перекатом оказался вдруг на острие атаки и вскинул руки. Первые двое растворились во мраке.

А все оказалось до безумия просто. Он не задал Владу ни одного вопроса, молча скинул с плеч куртку и отдал «новенькому». Потом показал, как сложить крыло, чтобы не светить им на всю улицу, и последней электричкой увез в Питер, в приют Азефа.

Долго Влад не мог придумать этой специализации некоторых ангелов в приюте внятной земной аналогии. Ровно до того момента, пока не узнал об аварийных комиссарах. Словно где-то с неба происходит звонок, что такой-то такой-то упал с неба полынь-звездою в секторе игрек, а дальше к этому падшему срываются все подряд. И хорошо, если хватит ума не согласиться на услуги первого подкатившего в обмен на собственную душу. Ведь что-что, а душу Азеф не забирал. Впрочем, и ничего не обещал.

Однако каждый раз, выныривая из ярких до рези в глазах воспоминаний о Выборге, Влад задавался лишь одним вопросом.

Если ты ничего не выбрал, то что ты получил?

Все или ничего?

– Ну, друг, выдыхай уже, – за странным онемением Влад почувствовал, как тяжелая рука Азефа сжала его плечо. – Не ты первый, не ты последний.

Плечо робко отозвалось болью. Чувствительность возвращалась медленно и неохотно, смутно подозревая, что духовные скрепы внутри ее хозяина надорваны до предела. На столе перед Владом возникла рюмка с чем-то коричневым.

– Коньяк. Арарат. Святая гора или куда нас только не селили, – Азеф мрачно улыбнулся и тоном, не терпящим возражений, приказал. – Пей. А потом рассказывай.

Влад отрицательно помотал головой. Нет, так недолго и алкоголиком стать. Хотя, с другой стороны, не каждый день тебе звонит с утра бог… Стоп. Он же не мой сотовый набрал.

– О, я вижу, ты начал что-то понимать, – Азеф кивнул. – Тогда поступим проще. Ты начинаешь кивать и дакать, а я рассказываю. Он позвонил сюда. Тебя позвали к телефону. Он сказал, что ты сильно провинился и потерей крыла не покрыл и части долгов, успел еще и нагрешить тут, на земле, немерено…

Влад как загипнотизированный кивал, не сводя взгляда с объемной туши Азефа, хозяина притона «У Падшего или Ангелы и Ко», меряющего сейчас шагами персидский ковер на полу собственного кабинета. Белое пятно его капитанского кителя словно бы насмехалось над чернотой крыла. Говорили, что перья у падших чернели редко, только после всех семи смертных грехов. Впрочем, от Азефа можно было ждать и изобретения восьмого.

– А потом тебе сообщили, что скоро за тобой придут, – вопросительной интонации в словах Азефа не было ни капли, но Влад на всякий случай прошептал «да». Азеф вздохнул. – Эх ты, наивная душа.. Если б кто пришел, а. За мной двадцать лет уже идут. Двадцать лет, Влад! Гораздо страшней, когда ты никому не нужен. Я даже не знаю, что такого нужно сделать, чтобы Он о нас вспомнил.

– Но Он же позвонил, – Влад тряхнул головой, чувствуя как скрипят мысли, – значит помнит о нас.

Азеф расхохотался. От раскатов этого ржания, подобного Коню Бледному, зазвенели хрустальные палочки в странной хай-тэковской люстре.

– Это был автоответчик, Влад, – горько выдохнул главный по притону. – И текст для всех один.

Влад залпом опрокинул рюмку с коньяком и уткнулся носом в рукав пальто. В голове стремительно светлело, энтропия падала до нуля, но оставались еще некоторые детали вселенского паззла, которых не хватало позарез.

– А в твоем тексте было что-нибудь про кучу дел и теракт в институте?

Азеф плюхнулся в кресло и задумчиво почесал подбородок.

– Нет. Двадцать лет назад были в моде жилые дома и концертные залы. А еще жара под сорок и горящие торфяники под Москвой. Про институт со школами тебе Тамер может рассказать. Видел этого пацана? Моет парадную лестницу обычно. Погиб в Бесланской школе, был изгнан из первого круга за шутку, что бог триедин в одном лице, но с таким диагнозом надо к психоаналитику.

Они помолчали. Азеф налил еще по одной. Выпили, не чокаясь.

– В общем вот тебе мой совет, Влад, – совсем тихо произнес чернокрылый в кителе. – Ты уже полгода здесь. Пора заканчивать с мечтами и обустраиваться. Все эти сказки, которыми ты пудришь мозги, про красну девицу с координатами к лестнице в рай и земного ангела… Ерунда все это. Ты думаешь, что если вернешься, там тебя с распростертыми объятиями встретят? Ага, жди. Даже если ты ничего особенного и не натворил, там уже такие легенды сложены, что тебя по их итогам и вовсе надо Люциферу сдавать прямым сообщением. Это как в людей на работе… Неделю не побыл – и все, отъявленный бездельник, будь у тебя там хоть сотня отработанных сверхурочных и законных отгулов. И звонок этот дежурная вещь. Сколько их еще будет – собьешься со счета. Так что с понедельника ты выходишь на работу. На первое время я тебе подыщу, а так-то сам давай. – Азеф отвел взгляд. – Я всех уже не прокормлю, честно. Много вас… стало.

Через полчаса Влад тихо, чтобы никто не услышал, но проникновенно материл уклад жизни на земле. Все-таки у Рая было одно неоспоримое преимущество: там ценили тебя самого, а не дьяволову тучу документов, без которых на земле ты никто. Ну, скажем, умеешь ты рисовать. Влад вот умел. И не нужно тебе удостоверение маляра-штукатура энного разряда, чтобы наружную поверхность храмовой стены раскрасить. Хотя конечно даже там, наверху, демократия была своеобразной и только в пределах одного круга.

«Интересно, а сквернословие – это серьезный грех?» – подумал вдруг Влад, скосив глаза на собственное крыло. В этом был плюс приюта Азефа – крыло можно не прятать. В этом же и минус. Коммуна коммуной, равенство, братство, все дела, а принадлежность Кругам и здесь некоторыми по старой памяти взводилась в Абсолют.

Крыло под сверкающую начищенную бронзу третьего Круга Блаженства уже порядком потускнело. Маховые перья стремительно темнели от корней. После тщательного осмотра в тусклом свете сентябрьского питерского дня Влад даже обнаружил на них зеленые пятна окислов. Так-так-так, внимание, внимание, скоро в вашем дурдоме Ангел Изумрудного крыла, встречайте!

– Гребаная жизнь, – пробормотал Влад. – И когда умудрился столько нагрешить…

А внутри головы уже роились слова. Они толкались, путались, играли в салочки и скатывались в похабщину. Типичное состояние вдохновения, которое Влад мог почерпнуть в чем угодно, даже в самом плохом. Ибо стихи он тоже писать умел. Кривовато, но в третьем круге, куда поэтов вообще редко заносило, это ценилось высоко.

И всего-то надо расставить слова… А утро как никогда располагало. И вырванный из блокнота листок немедленно заполнился короткими строчками:

Сегодня с утра позвонил бог

Сказал что лимит грехов исчерпан

Что он и сам бы достать меня смог

Только некогда, если честно

Только загружен очень – комменты к Слову

Теракт в институте и школьный автобус в горах

Кадровый резерв вовсю готовлю

поэтому ты уж как-нибудь сам

«Что „сам“? – поинтересовался зануда в подкорке. – Для рифмы поставил?» Но Влада несло. Владу хотелось закончить стихотворение какой-нибудь четкой, как выстрел, фразой, и смысл-то уже вот он, только схватить… Только признаться в самом главном себе, черт побери, послушаться Азефа, отпустить себя…