Дмитрий Пригов - Москва

• Название: Москва
• Автор: Дмитрий Пригов
• Жанр: Поэзия
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-4448-0494-0

«Москва» продолжает «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), начатое томом «Монады». В томе представлена наиболее полная подборка произведений Пригова, связанных с деконструкцией советских идеологических мифов. В него входят не только знаменитые циклы, объединенные образом Милицанера, но и «Исторические и героические песни», «Культурные песни», «Элегические песни», «Москва и москвичи», «Образ Рейгана в советской литературе», десять Азбук, «Совы» (советские тексты), пьеса «Я играю на гармошке», а также «Обращения к гражданам» – листовки, которые Пригов расклеивал на улицах Москвы в 1986—87 годах (и за которые он был арестован). Наряду с известными произведениями в том включены ранее не публиковавшиеся циклы, в том числе ранние (доконцептуалистские) стихотворения Пригова и целый ряд текстов, объединенных сюжетом прорастания стихов сквозь прозу жизни и прозы сквозь стихотворную ткань. Завершает том мемуарно-фантасмагорический роман «Живите в Москве». Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации. В ряде текстов используется ненормативная лексика.

---

Хвостатые стихи

1984Предуведомление

Как сразу бросается в глаза, к нормальному стиховому организму снизу приделано некое развевающееся, разматывающееся, распыляющееся окончание неизвестного предназначения. Именно поэтому стихи названы хвостатыми. Но все, конечно, зависит от точки зрения – откуда посмотреть. Если посмотреть снизу, так и стихи можно назвать рогатыми. Пока я еще предпочитаю смотреть сверху.

11 | 00884 До восьмьдесят восьмого года
      8035[11] Давай же, Рейган, жить любя друг друга
                 И будет тихая прекрасная погода
                 И ласточки будут летать любя друг друга
                 И звери будут ластиться любя друг друга
                 И люди будут ссориться любя друг друга
                 Ракеты будут рушиться любя друг друга
                 И земли будут рушиться любя друг друга
                 И мир будет рушиться любя друг друга
И все вокруг вскипит, вскипится, взроется, взовьется, обрушится, пыль мелкую поднимая, взвивая вверх, взбрасывая, засевая уголки отдаленные, все обнимая, выравнивая, отъединяя, утешая, умиряя, смиряясь, обнявшись и от мелочей мелких отрешившись, принимая, лаская, неземной любовью любя друг друга.

11 | 00885 Без видимых на то причин
      8037 Что-то ослаб к Милицанеру
                 И соприродному размеру
                 Ему подобных величин
                 Через прозрачного меня
                 Уходит жизнь из этой сферы
                 Иные, страшные размеры
                 Ночами ломятся в меня
                 Но я их пока не допускаю
На мой конкретный облик примериться на время, необременительное для них по причине их вечности, ласково отставляя.

11 | 00886 Выхожу я на улицу Волгина
      8038 Вижу: бродит ужасный злодей
                 Посреди неразличных людей
                 От меня же он не укроется
                 Подхожу к нему как полагается:
                 Я узнал тебя, страшный злодей!
                 Он кричит и как червь извивается:
                 Что ты делаешь между людей
                 Проклятый?! – и скрывается
                 Лающий
                 Воющий
Взвывающий голосом протяжным, мучительным, неисчезающим, тянущимся от самой Сибири, нитью кровавой по дну Оби и Енисея проскальзывающий, шнуром толстым через Уральский хребет переползающий, переваливающий, под Волгу ныряющий, Москву по кольцевой дороге охватывающий, в центр ее влетающий, ввергающийся, свивающийся, вскидывающийся фонтанами черной земли и асфальта, камня полированного, золота обрамляющего,
и на небо обратным фонтаном крутящимся уходящий.

11 | 00887 Ведь вот ведь – малое дитя
      8108 А вырастет простою бабой
                 И будет думать все: куда бы
                 Девать себя, а то когда бы
                 Была бы малое дитя —
                 Все плакала бы безутешно
                 До наших дней – и всякий грешный
                 Устыдился бы
Сокрушился бы сердцем тонким, морщинистым, прослезился бы, голову бы свою твердую пеплом усыпал бы и снова, снова слезами залился бы.

11 | 00888 Две юные совсем девицы
      8120 В кафе-мороженом сидят
                 Напротив их сидит поэт
                 И смотрит нежные их лица
                 Потом он им и говорит:
                 О, юные!
                 Нежные!
                 Невообразимые!
Поражающие душу щемящим чувством видимого
с высоты моего сокрушительного возраста, лет убегающих, срока приближающегося, уже выглядывающего из-за вашего нежно-холодеющего плечика, в мои глаза пристально через ваши головы вглядывающегося, но еще сохраняющего видимость молодости ваших лет, чтобы ловко увертываться при грациозном повороте головок ваших маленьких и чистых, для быстрого взглядывания за спину существа в чем-то вам самим подобного, но уже стянувшего черты лица своего, то есть и вашего тоже – милые! худенькие мои! – стальной сетью необратимости, невозвратимости, неотвратимости, невозвратности в это тихое предвечернее кафе, мягким холодком детского мороженного овеянного, невозвратимости взгляда поэта меланхолического лелеющего, знающего и наполняющего все окружение и ваши чистые бескачественные личики, мордочки лисьи, спинки лягушачьи, ручки беличьи сиянием смиренного, неподвластного еще ему в свободном, своевольном пользовании, но лишь эпизодически, набегами тайными, случайным взблескиванием чернеющих глаз фосфорических, поворотами нежного тела юности взвращающейся, беспредельного и неоднонаправленного Эроса.

11 | 00889 Первая конная, пан и барон
      8124 Шли друг на друга от разных сторон
                 Шли они шли и в итоге пришли
                 В общем-то в землю в итоге ушли
                 И тополя шелестят с подоконника:
                 Нет на земле твоего первоконника
И пана нет, и барона нет, и царя нет, и героя нет, и первого
в стране дезертира нет, и ассенизатора революции нет, а чего нет – того уж нет, извините.

11 | 00890 Мы были молоды с тобой
      8128 Как Киевская Русь прекрасны
                 А там пришел Иван Ужасный
                 А после первый и второй
                 Пришли большие Александры
                 А следом первый и второй
                 Пришли за ними Николаи
                 А там и разные Кассандры
                 И вместе с ними Далай-ламы
                 А там и наша смерть стоит
                 Какое имя предстоит
                 Ей дать —
                 И не знаю даже
                 Какое дадим —
Под таким и будет значиться в неописуемых пределах наших, в порывах бурного нетерпения перехлестывая границы исторические, обретая неведомые нам оттенки и придыхания, гримасы и благоволения в сердцах нам неведомых, утверждаясь волею своей, и нас тем самым в сердцах оных, нам неведомых ни по виду, ни по жару, ни по предназначению, измененными, но и неизменными, вечными, помимо своей воли и воли тех, принимающих – утверждая.

11 | 00891 Жил я тихо поживался
      8131 В кулинарию ходил
                 И по мере слабых сил
                 Очень многим убивался
                 Но под вечер восходил
                 На седьмой этаж свой Грозный
                 Все что вместе – стало розно
                 Все что розно – во един
                 Некий
                 Сплелось
Под взглядом моим в дали голубой мной
                                                  прозревающим прозреваемой.

Песни стихи и стихоидные потоки

1985Предуведомление

Устали мы писать стихи. Ах, устали. Все вместе, да и я, в отдельности, тоже. Стискиваем мы себя, стискиваем, усилием некой внешней мускулистой волевой руки тащим мы себя к источникам былых благоухающих вдохновений и терпим, терпим. Это ж известно, это ж всем известно, что перетерпев, бывает легче, легкость неземная бывает даже, как говорится, второе дыхание, как известно. Дотерпеть бы, а пока – страх, ужас, смятенье, разор, выклики дикие, несуразица всяческая, пока и не стихи даже, а мужество, одно мужество, исключительно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Переписка: Д.А. Пригов – Ры Никоновой и Сергею Сигею. НЛО. № 32 (4/1998). С. 274–275.

2

См. об этом также в «Предуведомлении издателя» к тому Д.А. Пригова «Монады».

3

Кантор-Казовская Л. Гробман Grobman. М.: НЛО, 2014. С. 26.

4

Пригов Д.А. Исчисления и установления. М.: Новое литературное обозрение, 2001.

5

Kaprow A. The Legacy of Jackson Pollock // Allan Kaprow. Essays on the Blurring of Art and Life. Berkeley, CA: University of California Press, 1993. P. 6.

6

Шаповал С. Двадцать один разговор и одно дружеское послание. М.: НЛО, 2014. С. 20.

7

В этом ДАП был близок многим своим соратникам по неподцензурному искусству (например, представителям Лианозовской школы), открывшим новые ресурсы художественного высказывания в языке и бытовании окраин, в эстетике инфантилизма и аскетизма. См. также книгу Л.В. Зубовой «Языки современной поэзии» (М.: Новое литературное обозрение, 2010), в которой автор показывает, как поэты второй половины ХХ века осваивают язык архаики.