Михаил Генделев - Генделев: Стихи. Проза. Поэтика. Текстология (сборник)

• Название: Генделев: Стихи. Проза. Поэтика. Текстология (сборник)
• Автор: Михаил Генделев
• Жанр: Поэзия
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-4448-0811-5

В настоящей книге публикуется важная часть литературного наследия выдающегося русско-израильского поэта Михаила Генделева (1950–2009) в сопровождении реального, текстологического и интертекстуального комментария. Наряду с непубликовавшимися прежде или малоизвестными лирическими стихотворениями читатель найдет здесь поэму, тексты песен, шуточные стихи и стихи на случай, обширный блок переводов и переложений, избранную прозу (мемуарные очерки, фельетоны, публицистику, литературно-критические эссе), а помимо собственных произведений Генделева – ряд статей, посвященных различным аспектам его поэтики и текстологическому анализу его рукописей.

---

«От Божьей кровли…»

От Божьей кровли проржавелый лист
– от страшной высоты оторвались —
кружась, ну а потом легко и косо
вниз! только ветр вытягивает в свист
как вьюгу с черепа седые косы.

Не закричи, когда увидишь ты
земля пустынна небеса пусты
безгласны ангелы и безголосы птицы
на камни падая и хрупкие кусты
не закричи! Тогда увидишь ты
что не с кем, в сущности, проститься.

Елена играет на лютне

что ж
мало надменны рыцарь
давши слово следи
как чумазые будут рыться
нам
траляляля траляляля
рогоносец, следи.

ласточку на!
на рыбном рынке
сукин
с ласточкой кот
ай скучные руки ея
брюхатый ея живот
ай белолунные руки ея
траляляля ляля!

крестоносец!
девчонку жалко
в
железных колец горсти
да не блядь она – горожанка
пусть ее! Отпусти
траляляля траляляля
ля, говорит! прости.

что ж что ласточка снится
рыцарь
что нам разница за
если поставить раком синицу
или просто закрыть глаза
траляляля траляляля
или зажмуриться ля

сны
да ее коготков каракули
выбросил
сны – смотрел
ай как дура б твоя орала
в нашем монастыре
траляляля в монастыре
на монастырском костре

чтоб
опершись на локоть рыцарь
хроники вел в дому
в белом
особенно одиноко
ужинать одному
траляляля траляляля
траляляля ляля.

[ок. 1988]

В альбом

1

Ой
не случись Грехопадения
так отвечал Рамбам
то у Небесных Врат

не стояла бы пара Ибн-Злат и брат его Бин-Добрат
но
клавиатура над проломом в стене
один зв. «Релевантно» а ноль соответственно «Не».

2

И не
конструктивно покуда я размышлял на мотив
или презерватив или
Нравственный Императив

ты почетно вздохнула пальчик к губам
и
над
присела села запела и прицелила яйцеклад.

3

В утешение мне
я подумал что колебал я эти Сады
Дыхало вновь геликон и сердный бил барабан
слезы ртути качали очи мои как две тяжелых воды
и был я Адам
но уже не Кадмон
как нам пояснил
но уже Рамбан.

4

В утешение мне за то что Аллаху нельзя ничего
объяснить таки
я знаю я
про
бывал никаких заметных ура

поэтому ты права где то
чем мы думаем мужики
там у смерти во
обще дыра.

Иерусалим,февраль 2009

Первая баллада бульвара Бен-Маймон

1

Старость не мудрость
десатурация
она
кислородный голод коры
полушарий гол. мозга причем обосраться
вечная паника
а во-вторых

2

о
бэриуты кому это надо
о
не мне отвечайте зачем я тут
за фоно теть София из Сталинабада
трофейный хрусталь
на гирлянды рвут

3

она
как огромный тюремный опыт
абсолютно ненужный у нас в Раю
стоглазый бровью – я сразу опа
опа
в смысле я декла
мирую

4

ан
на их вкус женственный вероятно
чуточку
будто живешь визжа
а
стихи говорить легко и приятно
это
как есть с ножа

5

И стоглазый друг мой распорядится
чтобы не снился стоглазый он
и
с шипением колесница
на бульвар моя колесница

выезжает на Бен-Маймон

6

В почках побренькивают колокольцы
в коляске сделанной на заказ
Я Сам Бог
с ухмылкой съехавшей
комсомольца
старый нарядный как пидарас

7

Но на их вкус скромный женственно
верно
а стихи кстати с кресла на виражах
клекотать легко
и
приятно
примерно
как есть с ножа

[Февраль 2009]

Песни взрослых людей

Вальс «Крушение»

Китель, как лайнер, ладно пошит,
волнение из изумруда.
Лайнера корпус несокрушим,
а за винтами – буруны!

В иллюминаторах вид
к глазам пассажирок подобран.
По-итальянски стюарды поют,
а в трюме – синематограф.

– Можно, я ужин в каюту велю?..
– А тебе из какого графина?..
– Ах да! Тебя я, конечно, лю…
– …блю, как играют дельфины!..

– Великолепный круиз,
не правда ли, мой хороший?..
– Ну и как вы находите, юная мисс,
этот Атлантик-оушен?..

– За нашу любовь и за наш союз!..
– Я тебя никогда не покину!..
– А я с тобой ничего не боюсь!..
– Посмотри, как играют дельфины!..

– А помнишь: нотариус-дуралей
язвил, что укачивать станет?..
Плыви, мой великий кораблик любви,
плыви, наш «Титаник».

Второй романс

Как летал синий спирт, пригубя себя —
ах!
Как кружил синий спирт
над моей головой…
А теперь он спит на моих губах —
поцелуй слюны неживой.

Ах —
как летал синий спирт
в небесах,
в потолках,
синий спирт кружил – забытья.
А теперь на губах моих спит роса —
но зачем-то соленая.

Как мерцал синий спирт,
голубой огонь,
в середине сиянья себя —
зиял!
Ясноглазый обморок – алкоголь
с поцелуев корочкой по краям.

Как летал, в себе синий спирт держа
на сухих крылах ледяной пожар,
госпожа моя, поцелуя жаль
одного его – моя госпожа!

Как летал синий спирт —
ах!
Как летал синий спирт над моей головой!
А теперь он спит на моих губах —
синевой лежит, синевой.

Второй монгольский романс

Вздохнуть прощально: гостья-жизнь моя, отменены
извиненья. А поклон – это я благодарю.
Но сказать «спасибо» за любовь —
как «спасибо» луне за закат луны,
за ночного солнца зарю.

Вот и уходит, вот и ушла.
То ли любил я, то ли она.
Вот и заходит, вот и зашла,
вот и уходит с неба луна.
Вот и уходит, вот и ушла
то ли любимая, то ли жена.
И – до свидания, вот и сошла
с черного неба наша луна.

Вздохнуть печально, в еще шуршащий дверной проем —
не сердцебиенье, а каблуки в лестничной тишине…
И сказать «спасибо» за любовь —
и есть остаться с собой вдвоем,
зажмурясь и – лицом к стене.

И не печально ведь прожилось,
только с прощанием не поспешай.
Вовсе на сердце не тяжело,
Легкая ноша – наша печаль.
Время приходит, время пришло:
Значит, простимся, значит – прощай.

Давай прощаться, впрочем, что уже – госпожа ушла.
Но – давай прощаться! Уходить не прощаясь из дому
нехорошо.
А сказав «спасибо», все убрать со стола,
почище одеться и выйти, и на лицо – капюшон.

Вот и ушла…
То ли любил ее, то ли она.
Вот и уходит, вот и ушла,
то ли любимая, то ли жена…
Вот и проходит, вот и прошла,
хоть дорожи ей, хоть не дорожи.
Вот и прощайте, вот и ушла
в черное небо – белая жизнь.

Куплеты светлой памяти Анны Аркадьевны Карениной

У несчастливой у любви – как у пташки крылья,
куриная боеголовка и прицел.
Сам навряд ли будешь цел – да в цель фамилию
выпишут нерусскую, типа – «Эпицентр».

Несчастливая любовь, господа курсанты,
невеселая вдова – но зато и не вдова.
А что несчастливая – так ведь я и сам-то…
Она, хоть несчастливая – но зато жива!

У несчастливой у любви – аромат горелого,
гари паровозной, да мильтона свист.
Как Анна свет Аркадьевна имени Каренина
и – Вронский, муж ее. И – машинист.

Несчастливая любовь – верная девчонка,
не изменит, не продаст, кислые готовит щи!
А что несчастливая – это не причем как:
будь она счастливая – ищи ее свищи.

И к несчастной и к любви ходит ухажер, но я
сходства в девках не заметил и родства.
Впрочем, и «проказница», и «прокаженная» —
однокоренные русские слова…

Несчастливая любовь, господа курсанты…
Да будь она счастливая – так собирай потом тела!
Это пусть счастливая ищет адресата,
а наша несчастливая – бац! – уже нашла.

У несчастливой у любви – если вы забыли, я
нить повествования не прерываю ныть,
у несчастливой, ее мать – как у пташки крылья,
ее никак нельзя поймать и крылья отломать.

Несчастливая любовь – караул почетный,
ночью крикнешь: «Караул!» – так вон он, на часах.
А что несчастливая – при чем здесь наши счеты,
а что несчастливая – так ведь я и сам…

Несчастливая любовь – верная девчонка,
не изменит, не продаст, кислые готовит щи!
А что несчастливая – это не причем как:
будь она счастливая – ищи ее свищи.

Кафе «Иприт»

Мы встретимся в кафе,
где кружевная пыль на пианино,
и старомодны красные диваны,
и дребезжит стаканами буфет.
– Ах, –   скажем, –   сколько лет…
– Ах, –   скажем мы, –   привет!
И повторим все снова слово в слово,
встречаясь взглядами и отводя их, словно
не расставались мы с тобой, о нет.
Там, в маленьком кафе,
там, в маленьком кафе…

Там, в маленьком кафе,
что на углу двух улочек и моря,
где ничего не изменилось в этом мире,
лишь пианист немного подшофе…
Где циферка в графе,
счет за мартель, что выпили с тобою,
какие там теперь счета с любовью,
по крайней мере, в этом маленьком кафе?
Так, циферка в графе,
там, в маленьком кафе…

Там, в маленьком кафе,
что на углу Двух дураков и Горя,
нам дела нет до госпитального кошмара
и этой сучки из комендатуры.
Там, в маленьком кафе,
там, в маленьком кафе…

Дождь – по стеклу часов…
Такое, видите ли, настроенье,
войне бы постоять на расстояньи,
или потанцевать на расстояньи
с официантом, что представил счет,
где все наоборот,
где все не так, но так или иначе
пускай судьба себе оставит сдачу
от наших, впрочем, небольших щедрот.
Мы встретимся в кафе,
мы встретимся в кафе.

Там, в маленьком кафе,
где кружева на крышке пианино,
где старомодны красные диваны
и дребезжит стаканами буфет.
– Ах, –   скажем, –   сколько лет…
Там, в маленьком кафе,
там, в маленьком кафе…

Маргарита