Данил Корецкий - Привести в исполнение

• Название: Привести в исполнение
• Автор: Данил Корецкий
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-07151-2, 5-04-001736-7

Каждое задание сверхсекретной специальной группы «Финал» — явление чрезвычайное. Работая по делу с кодовым названием «Трасса», оперативники сталкиваются с рядом преступлений, совершенных с особой жестокостью. На поиск бандитов брошены лучшие силы спецгруппы.

---

Попов подумал, что терять здесь время не имеет смысла, но тут из глубины помещения вынырнул высокий кудрявый парень в белом халате и, приветливо улыбаясь, подошел к Сергееву.

— Здравствуйте, Александр Иванович, давно не были, обижаете…

Через несколько минут они сидели в маленьком кабинете под ярко-желтым абажуром, хозяин с той же приветливой улыбкой расставлял на лимонной скатерти приборы и без умолку говорил, обращаясь преимущественно к Попову.

— Приглашаю: заходите, кушайте, хоть бесплатно, хоть как хотите… Мне надо, чтобы шпана знала: милиция здесь часто бывает. Тогда они не суются и рэкеты стороной обходят. Предлагаю: давайте подарю «Волгу»! Не майору, не вам, никому конкретно, чтоб не подумали, Боже упаси, про взятку! Нет, официально — уголовному розыску для служебных дел, а там пользуйтесь как хотите… Не соглашаются…

— Ладно, Ашот, хватит сказки рассказывать, — перебил Сергеев. — Валера у тебя тоже не будет забесплатно обедать, у него желудок халявы не принимает. А тачку свою ты классно отделал, молодец.

Улыбка Ашота изменила оттенок, теперь она стала горделиво-польщенной.

— Еще лючок в потолок врежу, уже достал… Кстати, Александр Иванович, понадобится машина — берите мою на сколько надо.

— А если разобью?

— На здоровье, новую куплю. Слава Богу, государство зарабатывать позволяет, милиция от рэкетов защищает. Жить можно!

— И я о том же, — кивнул Сергеев. — Пельмени и чай на три сорок семь, «командирских» добавок не нужно.

Ашот кивнул и исчез. Официантка принесла фаянсовую миску с пельменями и раскаленный керамический чайник, аккуратно положила на скатерть ровно оторванный прямоугольник счета, педантично, до копейки, отсчитала сдачу, пожелала приятного аппетита.

— Торжество кооперативного общепита! — усмехнулся Попов, раскладывая по тарелкам дымящиеся пельмени. — Идиллия!

— Угу. — Сергеев, обжигаясь, глотал горячее. — Только, не рассчитывая на нас, Ашот завел охрану и платит ей ту же штуку в месяц, что просили рэкетиры. А чего ты вдруг спросил про Викентьева?

Попов секунду помедлил. Когда сидишь за одним столом, уклониться от прямого вопроса или отделаться ничего не значащей фразой гораздо трудней, чем во время беглого разговора на улице перед расставанием. У него появилось неприятное ощущение, что Сергеев неожиданно изменил свои планы и затеял этот ужин именно для того, чтобы выяснить, чем вызван его интерес к Викентьеву. Значит, Сергеев осведомлен обо всем и сейчас пытается прощупать коллегу.

— Он меня остановил в коридоре, познакомился, расспрашивал про жизнь, работу… Странно как-то. Откуда такое внимание к моей скромной персоне?

Сергеев вытер губы бумажной салфеткой.

— Викентьев любит отчаянных парней. Он и сам-то… Был начальником колонии, имел кличку Железный Кулак. «Отрицаловке» пикнуть не давал, не то что погоду делать… Они в конце концов бунт подняли, заложников захватили…

Сергеев положил себе еще пельменей.

— И что дальше было?

— Дальше как обычно. Начальство му-му водит, решение принимать боится, а те ШИЗО осаждают, на «запретку» бросаются… Викентьев и взял ответственность на себя, трахнул железным кулаком — шесть убитых, пятнадцать раненых. Порядок навел, заложников освободил, должность потерял. Вот так, брат! Он тебе ничего не предлагал?

Попов снова помешкал с ответом.

— А что он мог предлагать?

— Не знаю, — Сергеев смотрел прямо в глаза. — Только в любом случае не торопись отказываться. Он этого не любит.

— Чего-то не пойму я тебя сегодня, — не стараясь быть убедительным, произнес Попов. — Но пельмени действительно хорошие, тут ты не ошибся.

Жесткий взгляд Сергеева смягчился, он слегка улыбнулся.

— Молодец, Валера. Давай пить чай. Чай здесь тоже хороший.

Глава пятая

Домой Попов шел в задумчивости. Он служил достаточно давно, чтобы считать, что знает всю милицейскую «кухню». И вдруг его стало засасывать в ранее неизвестный, темный и пугающий слой работы МВД, надежно скрытый от посторонних глаз, известный лишь узкому кругу посвященных, которыми неожиданно могли оказаться хорошо знакомые люди.

Дав согласие, он продолжал колебаться. Дело в том, что Викентьев ошибся, когда говорил, будто он подходит к предлагаемой работе «по всем статьям».

В детстве Валера был болезненным и впечатлительным мальчиком, преувеличивал обиды и неприятности, нередко плакал, спрятавшись в укромном месте, переживая дневные события, подолгу не мог заснуть. Родители водили его к психоневрологу, но тот никаких болезней психики не обнаружил и сказал: «Повышенная возбудимость, это бывает в таком возрасте, перерастет. Пока надо избегать раздражителей, соблюдать режим, неплохо прохладные обтирания на ночь».

Рекомендации врача тщательно выполнялись, но заметных изменений не происходило. В первом классе мальчишки постарше отобрали у Валеры портфель, это был сильный «раздражитель», и сознание заволокла черная пелена; когда он опомнился, то портфель был у него в руках, а обидчики убегали, причем один зажимал платком разбитую голову. Валера недоуменно осмотрел выпачканные кирпичной пылью пальцы и пошел домой. Это происшествие он не переживал и заснул сразу же, как лег в постель.

После того случая повышенная возбудимость прошла сама собой. К пятому классу он заметно окреп, стал заниматься легкой атлетикой, плаванием, потом борьбой. Старательно вылепленный им образ «крутого парня» ни у кого сомнений не вызывал. Кроме… него самого. Он постоянно анализировал свои мысли, желания и поступки: не сплоховал ли, не струсил ли, не сподличал…

Работая в госпитале, мучился мыслью, что спрятался за спины тех изувеченных ребят, которых привозили несколько раз в неделю транспортные самолеты с красными крестами на пузатых, начиненных ужасом и болью фюзеляжах. Несколько раз писал рапорты «прошу направить», что вызывало у начальства раздраженное недоумение. Замполит однажды вызвал его на беседу и, понимающе заглядывая в глаза, сказал:

— На хрена тебе эти чеки? Что ты со своего заработка купишь? Или на льготы надеешься? — Майор безнадежно махнул рукой. — А вот пулю в голову вполне можешь схлопотать. Не валяй дурака, парень. Сидишь в теплом месте, служба идет — и не дергайся. От добра добра не ищут. Ты меня понял? Я тебе по-хорошему, откровенно…

Тучный, страдающий одышкой и с отвращением дослуживающий до выслуги, майор медицинской службы был искренен в отеческом порыве удержать глупого пацана от неокупаемого риска. Попов сказал: «Понял» — и больше рапортов не писал.

Через полтора года, выдавая дембельские документы, замполит вдруг усмехнулся и подмигнул, как своему. Попову стало противно и непереносимо стыдно, он покраснел.

Доучиваться в медучилище он не пошел, поступил милиционером в патрульно-постовую службу. Первым наставником стал костистый, с выступающей челюстью сержант Клинцов — старший экипажа. Два года они мотались по городу на ПА-13, первыми прибывая в горячие точки, растаскивая пьяные драки, отбирая опасные железки у невменяемых, готовых на все хулиганов, заталкивая сопротивляющихся задержанных в заднюю дверь разболтанного «УАЗа», охраняя места кровавых происшествий до приезда следственной группы. Особенно нравился Валере поиск «по горячим следам», когда, зная приметы преступников, надо вычислить пути их отхода и, прочесывая район квадрат за квадратом, обнаружить, догнать, пресечь сопротивление и задержать негодяев.

Азарт поиска, риск схватки, радость победы позволяли чувствовать свою состоятельность и постепенно стирали стыд двухлетнего отсиживания за чужими спинами в «теплом месте» ташкентского госпиталя. Единственное, что омрачало мироощущение милиционера Попова, это обилие насилия, с которым приходилось сталкиваться каждый день. И если к насилию с той, противостоящей закону, стороны он был готов и воспринимал как должное, то насилие со стороны блюстителей порядка вызывало двоякие чувства.

Он понимал, что добрыми словами и ласковыми увещеваниями вряд ли удалось бы заставить бытового хулигана Григорьева бросить топор и сесть в зарешеченную клетку «собачника», поэтому удар в пах, нанесенный ему сержантом Клинцовым, был оправдан как вынужденное зло. Но когда по пути к машине в темном подъезде Клинцов начал обрабатывать мощными кулаками грудь и живот задержанного, а напоследок дважды шваркнул его головой о стену, Валере стало стыдно и страшно, он попытался остановить напарника, чем вызвал озлобленное недоумение: «Если не прочувствует, сука, то в следующий раз и впрямь зарубит!»

И хотя известный резон в этих словах был, Попов почувствовал отвращение к ловкому, знающему службу и бесстрашному Клинцову.

Но в другой раз они взяли уже судимого Фазана, который после танцев затащил на стройку молодую девчонку и, угрожая бритвой, пытался изнасиловать. Девчонка кричала, кто-то из прохожих набрал 02, патрульный автомобиль подоспел вовремя, и Фазан, полоснув потерпевшую по лицу, бросился бежать. Вместо «проходняка» он заскочил в тупик, там, у глухой стены за мусорными баками, его и настигли.