Денис Соболев - Легенды горы Кармель

• Название: Легенды горы Кармель
• Автор: Денис Соболев
• Жанр: Русское современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-00098-071-2

Новый роман Дениса Соболева «Легенды горы Кармель» погружает читателя в захватывающий, очаровывающий и страшный мир Восточного Средиземноморья и человеческого бытия.

Соболев пишет о поиске прошлого, на который мы все обречены, прошлого меняющегося, часто почти неуловимого, но при этом столь значимого. Это книга о человеческой душе, погруженной в неподвластную ей историю, о течении времени, о неизбывной трагичности человеческой жизни, о существующем и несбывшемся, о надежде, самообмане и утрате иллюзий, об обретении значимого. Это книга о городе и месте. На протяжении двух тысяч лет разные эпохи и культурные миры проходят сквозь город и отражаются в его легендах, мечтах и фантазиях.

За последние несколько лет проза Соболева приобрела новую актуальность и созвучность для российского читателя. Его «Легенды» возвращаются к, казалось бы, давно отброшенным проблемам души и слова, человечности и сострадания, верности и корысти, мира и войны, к тонкой границе между необходимостью защищать свою страну и эксцессами многословного патриотизма. Главы романа рассказывают не только разные истории, но и о разных способах видеть мир, думать и говорить о нем. Они требует от читателя и внимания, и критического взгляда. Эта непривычная книга отказывается думать вместо читателя, но стремится думать вместе с ним.

---

При первых же признаках опасности бабуины исчезали из окрестностей монастыря или даже обнаруживались в лагере осаждавших. Когда же еды становилось меньше или ее запасы иссякали – а в монастыре, разумеется, бывали и голодные годы, – довольное повизгивание бабуинов сменялось криками ненависти, поистине удивительными. Более того, как это ни странно, злоба бабуинов не проходила вслед за мгновенным животным разочарованием и сохранялась надолго. Подобные эмоциональные переходы, свойственные бабуинам, не раз озадачивали монахов и становились предметом подробных описаний и споров. Еще больше их удивляло то, что особая ненависть бабуинов была направлена именно на тех людей, которые их кормили в предыдущие сытые годы. Действительно, по отношению к тем монахам, которые палками отгоняли их от монастыря и монастырских угодий, бабуины испытывали скорее страх, в то время как к тем, кто их кормил, они надолго наполнялись неугасающей ненавистью. В одну из таких голодных зим два монаха – из числа тех, кто до этого подкармливал бабуинов вопреки запрету настоятеля, – были даже растерзаны их стадом. Нет необходимости говорить, что и иная помощь бабуинам – а поначалу монахи, например, пытались спасать их от лесных пожаров – редко оставалась безнаказанной для незваных спасателей. Бабуины воспринимали помощь как естественную и им неизбывно причитающуюся, а не получая ее при других обстоятельствах, наполнялись жгучей ненавистью.

И все же наиболее удивительным является, пожалуй, то, что – согласно средневековым бестиариям – в отличие от большинства животных бабуинам была доступна достаточно сложная форма символического языка. Разумеется, абстрактные понятия практически не могли быть выражены на этом языке; да бабуины в них и не нуждались. Более того, когда путешественники пытались привлечь внимание бабуинов предметами, не имеющими непосредственного отношения к существованию последних, бабуины убегали с криками возмущения и отвращения. Ту же самую реакцию вызывали почти любые попытки передать бабуинам ту или иную информацию, не относящуюся к непосредственному кругу их экзистенциальных интересов. Впрочем, то, что воспринималось средневековыми путешественниками в качестве некоторой приземленности, характерной для склада мысли бабуинов, с современной точки зрения свидетельствует скорее об их практичности и нежелании предаваться праздным построениям и фантазиям, столь характерным для средневекового человека. В то же время круг понятий и символических средств, необходимых для выражения социальной организации в сообществе бабуинов, был чрезвычайно богат. Более того, некоторые путешественники не без изумления отмечали его превосходство над аналогичным инструментарием, находившимся в распоряжении человека того времени – и в особенности человека странствующего и поэтому не являвшегося интегральной частью какого бы то ни было нерушимого сообщества.

Согласно описаниям путешественников, базисной ячейкой сообщества бабуинов является парность. Многие путешественники отмечали, что одиноко пасущийся бабуин постоянно испытывает смутное чувство тревоги – часто переходящее в нервные движения и судороги, – пока не достигает подобного социального спаривания. У некоторых бабуинов стремление к парности может оказываться сильнее чувства голода, жажды и даже самосохранения, несмотря на то что последнее у бабуинов развито чрезвычайно сильно. В тех же случаях, когда двум одиноко пасущимся бабуинам удается сформировать стабильную спаренную ячейку, они обходят по кругу других бабуинов – и в особенности тех, кому удалось спариться раньше, – бьют себя кулаками в грудь, повизгивают и чешут друг другу спину. Как кажется, самки склонны к подобному поведению в несколько большей степени, нежели самцы. Любопытно, что это часто происходит и в тех случаях, когда такие «собабуиненные» ячейки существуют крайне недолго. Более того, удивительным образом в некоторых случаях подобное ликование бабуинов передается и тем их соплеменникам, которые в данный момент не проходят процесс социального спаривания. В таких случаях другие бабуины – число которых может достигать пятисот особей – собираются толпой вокруг новообразовавшейся пары, прыгают, подкидывают в воздух еду, покусывают друг друга, визжат, воют и издают иные звуки, смысл которых путешественникам понять не удалось. Им также не удалось установить, в каких случаях спаривание бабуинов приводит к подобному массовому ликованию части стада.

Еще одной причиной социального ликования бабуинов является процесс размножения. С зоологической точки зрения подобное ликование особенно интересно, поскольку оно достаточно убедительно показывает, что при столкновении бабуинской рациональности со свойственным им удивительным социальным чувством, как ни странно, более сильным оказывается именно последнее. Действительно, в абсолютном большинстве случаев количество ресурсов, находящихся в распоряжении как целого стада, так и отдельных его спаренных ячеек чрезвычайно ограниченно. Об этом косвенно свидетельствует и поведение бабуинов, постоянно находящихся в поиске дополнительных возможностей пропитания и увеличения ресурсов, необходимых для удовлетворения их потребностей и желаний. В результате леса, в которых появляется бабуинское стадо, оказываются дочиста объеденными и забросанными всевозможными остатками их жизнедеятельности. Часто в процессе подобных неустанных поисков одни бабуины убивают других. В этом смысле с рациональной точки зрения появление новых голодных бабуинят, претендующих на ресурсы стада и поначалу непригодных для самостоятельной охоты, является исключительно отрицательным явлением. Еще более отрицательным оно может оказаться для отдельной спаренной ячейки бабуинского сообщества, поскольку бабуинята неизбежно претендуют на часть ресурсов, находящихся в распоряжении этой ячейки. Наконец, если сторонний наблюдатель примет во внимание тот – уже упоминавшийся – факт, что бабуины крайне ревниво реагируют даже на малую угрозу своим интересам, то такой наблюдатель может заключить, что умножение стада должно вызывать у них исключительно отрицательные эмоции.

Однако на самом деле дело обстоит совершенно противоположным образом. И, как уже говорилось, подобное противоречие необходимо приписать исключительной роли социального чувства. Действительно, уже на ранних этапах беременности самка бабуина начинает проявлять ярко выраженное желание разделить социальное значение своего состояния с другими членами бабуинского сообщества – и в первую очередь другими самками. При встрече с другими бабуинами она попеременно указывает себе на живот и бьет лапами в грудь, сопровождая подобную жестикуляцию той мимикой, которая характерна и для демонстрации состояния социальной «спаренности». Когда же маленький бабуиненок появляется на свет, пара бабуинов – обоснованно или безосновательно считающая себя ответственной за его появление – вновь обходит значительную часть стада, протягивая бабуиненка как ближайшим членам племени, так и случайным встречным и ударяя себя в грудь передними конечностями. Совсем иначе ведут себя необабуиневшиеся самки. Как утверждают многочисленные наблюдатели, обычно подобная самка испытывает постоянное чувство вины, лишь усиливающееся с возрастом. В определенном возрасте это чувство может переходить в глубокую депрессию – при которой самка свешивается с веток вниз головой, – а также в лихорадочные поиски спаривания или же попытки наказать себя повторяющимися ударами о пальму. Старшие же самки указывают на нее со странным похрапыванием, как кажется, выражающим крайнее неодобрение.

С этой точки зрения еще более интересным является крайний пример социального чувства, который – склонные к терминологическим нововведениям – средневековые монахи называли «вторичным инстинктом размножения». Речь идет о явлении действительно необычном и в чем-то странном. При встрече с необабуинившимися самками или парами старшие бабуины из того же бабуиноклана издают то же самое осуждающее похрапывание, о котором уже шла речь выше, а при определенных обстоятельствах могут демонстрировать и выраженные знаки неприязни. Во многих случаях при виде «чужих» бабуинят они начинают указывать на них обеими передними конечностями и громко выть. В некоторых случаях подобное поведение старших бабуинов может распространяться и на бабуина мужского пола. Их отношение резко меняется, как только младшая самка беременеет. В случае же рождения бабуиненка – и это самое поразительное – старшие бабуины, находящиеся во власти «вторичного инстинкта размножения», демонстрируют те же самые поведенческие симптомы, что и бабуины, непосредственно вовлеченные в процесс размножения. Они точно так же обходят стадо, поднося ко всем встречным новорожденного бабуиненка, издают крики ликования и ударяют себя в грудь. Особенно выразительными эти крики становятся при встрече с необабуинившимися самками, которые после подобных встреч могут убежать к ближайшему дереву и долго об него биться или же до крови грызть себе лапу. Иногда старшие бабуины даже задерживаются, для того чтобы повнимательнее посмотреть на подобные конвульсии. Вообще мало что может доставить бабуину такое же удовольствие, как причинение боли другим бабуинам – в особенности, и парадоксальным образом, членам своего стада.