Самуил Ходоров - Русский акцент

• Название: Русский акцент
• Автор: Самуил Ходоров
• Жанр: Русское современное
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-9729-0168-5

Роман охватывает четвертьвековой (1990-2015) формат бытия репатрианта из России на святой обетованной земле и прослеживает тернистый путь его интеграции в израильское общество.

---

– К сожалению, коллега, – скаламбурил профессор, – науки на букву «г» в список не входят. Как видите, здесь нет даже геологии, хотя, как вы понимаете, Израиль, в первую очередь, остро нуждается разведке полезных ископаемых, а не в измерениях земной поверхности.

– Не скрою, профессор, что я разочарован концовкой нашей беседы, – жалобно пробормотал Борис, – но, как говорится, на нет и суда нет.

– Суд, может быть, и будет, – продолжал иронизировать Левитан, – только никто не знает когда. Впрочем, Борис, вот вам моя визитная карточка, на которой я написал номер телефона директора ОРТ (а), попробуйте поговорить с ним о вашем трудоустройстве, сославшись на меня.

– Страна визитных карточек и протекций, – подумал про себя вконец расстроенный Борис, выходя из кабинета.

С другой стороны, Бориса радовало, что он не стоит на месте, всё-таки, как говорил ренегат Каутский «Конечная цель – ничто, а движение – всё». В отличие от Каутского, от конечной цели, нахождения работы по специальности, он отказываться не желал, но в любом случае продолжение движения означало физическое состояние, отличное от состояния покоя, состояния крайне опасного. Поэтому, выйдя из здания университета, Борис незамедлительно позвонил и уже через час был приглашён на беседу с директором ОРТ (а). Борис не знал, что слово ОРТ, которое своеобразно писалось на иврите, на самом деле, являлось русской аббревиатурой, расшифровывающейся не иначе как «Общество ремесленного труда». Разумеется, что история его создания была связана с Россией. Деньги на первые школы сети ОРТ жертвовали известные богачи дореволюционной России железнодорожный магнат Самуил Поляков и банкир барон Гораций Гинцбург. Большевики окончательно закрыли эту систему школ в 1938 году. Зато она нашла своё достойное продолжение в Израиле. Эти школы, в отличие от общеобразовательных, кроме академического образования, дают ещё и достаточно востребованные профессии.

Всё это на хорошем русском языке объяснил ему директор Яков Резник, который приехал в Израиль в 1972 году из украинского города Черновцы. Складывалось впечатление, что половина Израиля говорит по-русски. Если сегодня это ещё не совсем соответствовало действительности, то уже через какие-то несколько лет, в связи с более чем миллионной репатриацией советских евреев, каждый пятый житель страны будет являться носителем великого и могучего тургеневского языка. Старожилы помнят, что в первые годы образования государства Израиль в Кнессете (парламент) преобладал русский язык. Да и к людям, которые говорили на иврите с русским акцентом, относились с уважением. Постепенно иврит вытеснил русский говорок, однако, уже с 1990 года, года массового исхода евреев из СССР, он получил своё второе рождение. В стране стали издаваться более десятка русских газет, появились две русские радиостанции (одна из них государственная) и даже телевизионный канал, транслирующий свои программы на языке Пушкина.

Яков Резник, добродушный толстячок с умными и выразительными серыми глазами, работал по специальности. В Черновцах он занимал должность заместителя директора техникума МОД по учебной работе. Аббревиатура МОД не имела никакого отношения к одежде и расшифровывалась как «механическая обработка древесины». В любом случае получалось, что направление работы Якова в Израиле практически не изменилось. Услышав, что Борис имеет докторскую степень, он, довольно потирая руки, радостно воскликнул:

– Прекрасно, получается на ловца и зверь бежит.

– Получается, что вы ловец, а я выходит зверь, – без особого энтузиазма заключил Борис.

– Выходит да, – рассмеялся Яков, – но в хорошем смысле этого слова. Видите ли, Борис, в связи с приездом большого числа репатриантов с учёными степенями, которые в прошлом работали преподавателями в школах и институтах, министерство образования приняло решение за их счёт укрепить кадровый состав ОРТ (ов).

– Но, простите Яков, – смутился Борис, – я преподавал специальные дисциплины, которые вряд ли имеются в ваших учебных заведениях.

– А вот это как раз не имеет решающего значения, – заверил его Яков, – ведь вы, как следует из ваших документов, кандидат технических, повторяю технических, а не каких-нибудь там филологических наук и, надо полагать, хорошо знаете физику и математику. Вот что главное.

Математику Борис знал достаточно хорошо, ведь, по сути дела, вся геодезия базируется на математике. Больше того, математика зародилась из геодезии, а не наоборот. Борис глядел на пальмовые ветви, нахально вторгающиеся в кабинет Якова, и подумал:

– А почему бы и в, самом деле, не попробовать сеять разумное и доброе в области математики, раз другого выхода нет. Теребя в кармане зажатую в руках сигарету, которую сиюминутно хотелось выкурить до последнего тлеющего уголька в ней, вслух он озвучил Якову следующее:

– Как же я, простите, буду преподавать, когда мне, вряд ли, представится возможность в ближайшее время перепрыгнуть через барьер, называемый языковым.

– За это, уважаемый Борис, не надо беспокоиться, министерство образования организовывает для соискателей полугодичные интенсивные курсы по изучению иврита, так что оставляйте свои документы и ждите вызова, – заверил его на прощание Яков.

Вызов не замедлил прийти уже через неделю. Только как по форме, так и по содержанию это был не вызов от слова вызывать, а скорее отзыв от слова отозвать. В коротеньком письме вместе с пожеланиями дальнейших успехов сообщалось, что он, Борис Буткевич, не может быть принят преподавателем в системе ОРТ ввиду отсутствия у него диплома педагогической направленности. Коротко, однозначно и более чем понятно. Непонятно только зачем Яков Резник из эксклюзивного города Черновицы морочил Борису и без того забитую мрачными мыслями голову. Впереди снова маячило продолжение марафона, по дороге окутанной густым туманом.

Глава 4. Стрелецкая водка

Временно рассеять эту миражную дымку неожиданно удалось соседу по этажу израильскому аборигену по имени Нисим. Аборигеном Нисим являлся не всегда. В Израиль он репатриировался маленьким ребёнком вместе с родителями из африканской страны с экзотическим названием Марокко. Это государство долгое время была французской колонией, поэтому представителям ашкеназской общины Нисим представлялся выходцем из Франции с целью приблизить своё родство поближе к Европе. Ведь Африка во все времена представлялась европейцам некой, мягко говоря, мировой глубинкой. Борис только сейчас понял, что, по большому счёту, всё еврейское сообщество в Израиле делится на ашкеназов и сефардов. По теории, ашкеназ – это еврейское наименование Германии, а Сфарад – название Испании. На практике, всех евреев, рождённых в Европе, называют ашкеназами, а большинство переселенцев из арабских стран – сефардами. Борис, будучи два месяца в стране, ещё не понял, что между ашкеназами и сефардами существует заметное даже невооружённым глазом противостояние. Дело в том, что ашкеназы, прибывшие в Палестину ещё задолго до образования государства Израиль, по сути, создали все государственные институты и по сегодняшний день контролируют большинство аспектов политической, экономической, финансовой, социальной и культурной жизни страны. В целом они относятся к наиболее зажиточной части общества, занимая в нём ключевые должности. Исторически сложилось, что сефарды с первых дней их появления в Израиле были унижены и дискриминированы ашкеназами. Отголоски этого, прямо скажем, не совсем этичного явления имеют место быть и сегодня.

Несмотря на все эти отголоски, коренной москвич, европеец, а теперь ещё и ашкеназ Борис Буткевич сблизился с Нисимом, соседом по этажу, уроженцем небольшого городка, расположенного в Северной Африке. Невзирая на огромную разницу в образовании, разделяющую их (Борис всё-таки относил себя к разряду учёных, а Нисим работал простым сантехником), они сдружились. Этой, более чем странной, дружбе двух ровесников с диаметрально противоположным менталитетом не мешал даже языковый барьер. А началось с того, что в туалете у Бориса засорилась канализация. По всей квартире распространилось зловонное амбре, с запахом фекалий на канализационных отстойниках. К тому же это произошло за час до наступления «шабата». Шабат по форме является, начиная с воскресения, седьмым днём недели, который у евреев, по сути, является праздником. Уже за день до его наступления евреи желают друг другу «шабат шалом». В дословном переводе это переводится как «здравствуй суббота», а на самом деле означает пожелание «мирной субботы». По содержанию «шабат» – это остров спокойствия в круговороте волнений, забот, хлопот и суеты, который характеризует повседневную жизнь в течение остальных шести дней недели. Главное правило «шабата» – человек в этот день не должен работать. Каждую неделю страна замирает: закрыты все бизнесы, не работают практически все учреждения и магазины, автомобили стоят в гараже, городской транспорт не функционирует, заботы материальной жизни скрываются за пеленой забвения. Так, по крайней мере, выглядел «шабат» до приезда советских евреев. Уже через несколько лет после приезда миллионной армии репатриантов из СССР, подавляющее большинство которой по укоренившейся привычке даже религию иудаизма считали опиумом народа, в основные каноны «шабата» были внесены существенные коррективы. Бывшие жители одной шестой части суши, невзирая на запретные каноны, свободно передвигались по стране на своих авто из точки А в точку В. В крупных городах по субботам начали работать небольшие русские продуктовые магазины, переросшие со временем в крупные супермаркеты. Это, однако, ни в коей мере не относилось к религиозному Нисиму, который весь пятничный вечер и большую часть субботнего дня посвящал молитвам в синагоге.