Эдгар По - Миры Артура Гордона Пима. Антология

• Название: Миры Артура Гордона Пима. Антология
• Автор: Эдгар По
• Издательство: ЛитагентАСТc9a05514-1ce6-11e2-86b3-b737ee03444a
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-103106-0

«Сообщение Артура Гордона Пима». Единственный законченный роман Эдгара Аллана По, впервые опубликованный ровно 180 лет назад и до сих пор не утративший ни своего темного очарования, ни увлекательности. «Фирменный» для великого писателя микс из жестоких убийств, черного предательства, безграничного отчаяния и, разумеется, Тайны, помноженный на романтику классического морского приключения, в финале оборачивается столкновением с безграничным Хаосом и экзистенциальным ужасом. Все это, а главное, намеренная незавершенность истории Пима, позволили роману По стать первоисточником для других, ничуть не менее самобытных произведений – «Ледяного сфинкса» Жюля Верна, «Странного открытия» Чарльза Ромина Дейка и, конечно, неподражаемых «Хребтов безумия» Говарда Филлипса Лавкрафта.

---

Через несколько минут штурман и повар ушли наверх, оставив Дёрка Питерса, который, как только они ушли, подошел и сел на том месте, где только что был штурман. Он начал говорить очень приветливо с Августом, и мы могли теперь заметить, что видимое его опьянение в то время, как двое других были с ним, в значительной степени было притворством. Он отвечал на все вопросы моего товарища совершенно свободно; сказал ему, что его отец, конечно, был подобран каким‑нибудь кораблем, потому что не меньше пяти парусов было видно перед закатом солнца в тот день, когда его пустили по воле моря и ветра; и вообще он говорил разные вещи утешительного характера, вызвавшие во мне столько же удовольствия, сколько и удивления. Я начал на самом деле питать надежды, что с помощью Питерса мы могли бы в конце концов снова завладеть бригом, и сказал об этом Августу, как только представился случай. Август нашел, что это вещь возможная, но настаивал на необходимости соблюдать при этой попытке величайшую осторожность, ибо поведение этого полуиндейца, по‑видимому, было вызвано лишь самой произвольной прихотью и поистине было трудно сказать, находился ли он хоть одну минуту в здравом уме. Приблизительно через час Питерс ушел на палубу и не возвращался до полудня, в полдень он принес Августу солонины и пудинга в изобилии. Когда мы остались одни, я принял в еде живейшее участие, не возвращаясь через отверстие. Никто другой не сходил в бак в течение дня, а ночью я пробрался на койку к Августу и крепко спал сладким сном почти до рассвета; тут он меня разбудил, услышав какое‑то движение на палубе, и я спрятался в мой тайник с наивозможной быстротой. Когда день совершенно занялся, мы увидели, что к Тигру почти совсем вернулись его силы и, не выказывая никаких признаков водобоязни, он с явною охотою испивал предлагаемую ему воду. В течение дня к нему совершенно вернулись его прежняя сила и аппетит. Странное его поведение несомненно было вызвано зловредными качествами воздуха в трюме и не имело никакого отношения к собачьему бешенству. Я не мог достаточно нарадоваться на то, что настоял на желании взять его с собою из ящика. Это было тридцатого июня, и это был тринадцатый день с тех пор, как «Грампус» отплыл из Нантукета.

Второго июля штурман сошел вниз, пьяный, как всегда, и в чрезвычайно хорошем расположении духа. Он подошел к койке Августа и, хлопнув его по спине, спросил, будет ли он достодолжным образом вести себя, если он его освободит, и может ли Август обещать, что более не будет входить в капитанскую каюту. На это, конечно, мой друг ответил утвердительно, и негодяй освободил его, заставив предварительно выпить рому из фляжки, которую он вытащил из кармана куртки. Оба тотчас же пошли на палубу, и я не видал Августа часа три. Потом он сошел вниз с добрыми вестями: он получил позволение ходить по бригу, где ему угодно, до главной мачты, и ему был отдан приказ спать, как обычно, в баке. Он принес мне, кроме того, добрый обед и богатый запас воды. Бриг продолжал гнаться за кораблем с Зеленого Мыса, и теперь был виден парус, который был сочтен за предполагавшийся. Так как события следующих восьми дней были маловажными и не имели никакого прямого отношения к главным приключениям моего повествования, я занесу их здесь в форме дневника, ибо не хочу опускать их совсем.

Июля 3‑го. Август принес мне три шерстяных одеяла, с помощью которых я смастерил себе преудобную постель в моем тайнике. Никто не сходил вниз, кроме моего товарища, в течение дня. Тигр занял свое место на койке как раз около отверстия и спал тяжелым сном, как будто бы еще не вполне оправившись от действия своей болезни. К ночи налетел ветер и ударился о бриг, прежде чем успели убрать парус; бриг сильно качнуло набок. Порыв ветра затих, однако же, немедленно, и никакого ущерба не было причинено, кроме того, что порвало передний четырехугольный парус. Дёрк Питерс держал себя по отношению к Августу весь этот день с большой добротой и вступил с ним в долгую беседу касательно Тихого океана и островов, которые он посетил в этой области. Он спросил его, не будет ли ему приятно отправиться с бунтовщиками в некоторого рода разведочное и приятственное плавание к этим областям, и сказал, что экипаж постепенно склоняется ко взглядам штурмана. Август счел за наилучшее ответить, что он был бы рад пуститься в такое предприятие, раз ничего лучшего не может быть сделано, и что какой бы то ни было план предпочтительнее пиратской жизни.

Июля 4‑го. Судно, которое было в виду, оказалось небольшим бригом из Ливерпуля, и ему позволили пройти беспрепятственно. Август проводил большую часть времени на палубе с целью получить все возможные сведения касательно намерения бунтовщиков. Среди них происходили частые и бешеные ссоры, во время одной из них гарпунщик Джим Боннер был брошен за борт. Сторонники штурмана приобретают почву под ногами. Джим Боннер принадлежал к шайке повара, коего Питерс был партизаном.

Июля 5‑го. Около рассвета с запада пришел стойкий ветер, который к полудню посвежел и превратился в бурю, так что на бриге пришлось убрать все паруса, кроме трайселя и фокселя. Убирая переднюю стеньгу, Симмс, один из матросов, также принадлежавший к шайке повара, будучи сильно пьян, упал за борт и утонул, никакой попытки спасти его не было сделано. Всего теперь на борту брига было тринадцать человек, а именно: Дёрк Питерс; Сэймур, черный повар; Джонс; Грили; Гартман Роджерс; и Вилльям Аллен из партии повара; штурман, имени которого я никогда не мог узнать; Абсалом Хиккс; Вильсон; Джон Гёнт; и Ричард Паркер из партии штурмана; да еще Август и я.

Июля 6‑го. Буря продолжалась весь этот день, налетая тяжелыми шквалами, сопровождаемыми дождем. Бриг захлебнул порядком воды через свои сшивки, и один из насосов все время действовал, Август был вынужден соблюдать очередь. Как раз в сумерки совсем близко от нас прошел большой корабль, не будучи замеченным до того, как он был на расстоянии звука голоса. Согласно предположению, корабль этот был один из тех, которые высматривались мятежниками. Штурман салютовал, но ответ потонул в реве бури. В одиннадцать часов море, хлынув, рвануло корабль в середине и оторвало значительную часть укреплений левого борта, а также причинило и другие ущербы незначительного свойства. К утру погода успокоилась, и на восходе солнца было очень мало ветра.

Июля 7‑го. Море надулось, и весь день было тяжелое волнение; бриг, будучи налегке, испытывал чрезвычайную качку, и в трюме многие предметы сорвались со своих мест, как я мог явственно слышать из моего тайника. Я сильно страдал от морской болезни. У Питерса был сегодня длинный разговор с Августом, и он рассказал, что двое из его шайки, Грили и Аллен, перешли на сторону штурмана и решили сделаться пиратами. Он предлагал Августу разные вопросы, которых тот не мог в это время в точности понять. В течение этого вечера на судне обнаружилась течь; и мало что могло быть сделано, чтобы устранить ее, ибо она была причинена тем, что бриг просачивался и забирал воду через сшивки. Был шпикован парус и подложен под скулы брига, что помогло нам в некоторой мере, так что мы начали овладевать течью.

Июля 8‑го. Легкий ветерок пришел на восходе солнца с востока, штурман же направил бриг на юго‑запад с целью пристать к одному из Вест‑Индских островов в осуществление своих пиратских замыслов. Никакого противоборства не было оказано Питерсом или поваром – по крайней мере, ничего, о чем бы слышал Август. Всякая мысль о захвате судна с Зеленого Мыса была оставлена. С течью теперь легко боролись, заставляя действовать один из насосов каждые три четверти часа. Парус был убран из‑под корабельных скул. Перекинулись через рупор словечком с двумя шхунами за день.

Июля 9‑го. Погода прекрасная. Все работают над починкой укреплений. У Питерса опять был долгий разговор с Августом, и он говорил более начистоту, чем до сих пор. Он сказал, что ничто не могло бы его заставить склониться ко взглядам штурмана, и даже намекнул, что у него есть намерение захватить бриг в свои руки. Он спросил моего друга, может ли рассчитывать в таком случае на его помощь, и Август без колебания сказал «да». Тогда Питерс сказал, что поосведомится у других своих сторонников на этот счет, после чего ушел. В продолжение остальной части этого дня у Августа не было случая говорить с ним с глазу на глаз.

Глава седьмая

Июля 10‑го. Говорили в рупор с бригом, плывущим из Рио в Норфолк. Погода туманная, и легкий противный ветер с востока. Сегодня умер Гартман Роджерс, будучи схвачен еще восьмого судорогами, после того как выпил стакан грога. Этот человек был в числе сторонников повара, и на него главным образом Питерс полагал свои упования.

Он сказал Августу, что, верно, штурман отравил его и что если сам он не будет остерегаться, то, надо думать, придет скоро и его черед. Из его собственной шайки теперь оставались только он сам, Джонс и повар – на другой стороне было пятеро. Он сказал Джонсу насчет того, что нужно бы отобрать у штурмана командование; но проект был принят холодно, и он воздержался от дальнейшего настаивания и повару не говорил ничего. Это было хорошо, как оказалось, что он был столь осторожен, ибо пополудни повар выразил свою решимость примкнуть к штурману и формально перешел в его партию. Между тем Джонс воспользовался случаем поссориться с Питерсом и погрозился, что он ему расскажет о готовящемся плане. Было теперь очевидно, что времени терять нельзя, и Питерс выразил свою решимость попытаться захватить корабль во что бы то ни стало, если Август окажет ему помощь. Друг мой тотчас же уверил его в своей готовности сделать что угодно для выполнения такого замысла и, полагая, что данный случай весьма благоприятен, сообщил ему о моем пребывании на корабле. Этим полуиндеец не столько был изумлен, сколько восхищен, ибо он вовсе уже не полагался на Джонса, на которого он смотрел как на перешедшего в число сторонников штурмана. Они немедленно спустились вниз, Август назвал меня по имени, и мы с Питерсом познакомились. Было условлено, что мы попытаемся захватить судно при первом удобном случае, оставляя Джонса совершенно вне наших совещаний. В случае успеха мы должны были направить бриг в первый же порт, какой представится, и там сдать судно. То обстоятельство, что сторонники оставили Питерса, расстроило его замыслы отправиться в Тихий океан – такое предприятие не могло быть выполнено без экипажа, и он всецело полагался или на то, что будет оправдан по суду ввиду умственного расстройства (каковое, по торжественному его уверению, побудило его принять участие в бунте), или, если будет найден виновным, получит прощение благодаря заступничеству со стороны Августа и меня. Наши рассуждения были прерваны в эту минуту криком: «Все к парусу!», и Питерс с Августом побежали на палубу.