Роман Лошманов - Via Roma

• Название: Via Roma
• Автор: Роман Лошманов
• Жанр: Русское современное

Книга о том, что можно увидеть в Александрове и Ленино, в Сингапуре и Бельгии, в Тюмени и Южной Африке, в Северной Осетии и Алтайском крае, в Брянской области и в Смоленской области, в Тырети, Арзамасе и многих других местах света. Некоторые тексты были ранее опубликованы в журналах «Афиша-Еда» и «Афиша-Мир», а также на сайте eda.ru.

---

Прочтешь порой статью морского склада

Что пропечатал кто-то из чинуш:

«Он жить не мог без шторма». Это ж надо,

Чтоб человек писал такую чушь!

Я с молодости в море, но не встретил

Чтоб моряки любили штормовать.

Хоть страха перед штормом не заметил

Но чтоб любить?! Такому не бывать!

Мы все привыкли к резкой качке судна

И даже спим, улавливая такт.

Но жить в качелях месяцами трудно

И неприятно. Это тоже – факт.

А взять бы автора статьи за ушко

Да на недельку сунуть под циклон.

Чтоб поболтало, чтоб с компотом кружка

В столовой учинила марафон.

Чтоб суп выпрыгивал на брюки резво

Чтоб ночью в койке покатало всласть,

Чтоб в такт раскачке, гулко и железно

В столе стучала отданная часть.

Вот разобрал бы стол раз пять за сутки

Ошпарился в столовой пару раз

И перестал бы, даже ради шутки

Писать такую ерунду про нас.

Пиши о молока надоях смело

И о коровах, что его дают,

Ну, а когда не знаешь сути дела

То не берись. А то ведь засмеют!

«Читаешь – и подписываешься под каждым словом, сказал Игорь, скидывая стихи мне на флэшку. – Тот, кто в море ходил, тот поймёт». Сам он ходил уже семнадцать лет. «Романтика кончилась через двенадцать, – обозначил он. – Но вообще она кончается после первого серьёзного шторма. Мы, когда шли с Цейлона на Маврикий, попали в такой – девятибалльный. Крен был сорок два градуса, ещё немного и оверкиль. Есть неплохой голливудский фильм „Идеальный шторм“, он вполне правдивый, только приукрашенный: я сколько не спрашивал, никто в такой идеальный шторм не попадал. А если кто и попадал, тот на дне лежит».

Игорь не сильно расстроился, что прервал контракт: «Старшим механиком я буду зарабатывать десять-двенадцать тысяч долларов, а так получал пять. Шесть предложений у меня уже есть. Вообще, русские моряки, то есть и украинские тоже, выросли за последнее время в цене: зарплаты увеличились в два раза». В его экипаже из девятнадцать человек были и русские, то есть украинцы, и бирманцы, и филиппинцы. Одного русского он списал на берег за неуважительное отношение к азиатам: «Он мне: «Обезьяны». Я ему: «Они такие же люди, как и ты». Говорит мне: «Давай они за нас работать будут». «За что, – говорит, – ты меня списываешь?» – «За то, – говорю, – что ты их обезьянами считаешь». – «Да они же как обезьяны, – говорит, – руками едят». – «Ты вот, – говорю, – попадёшь в экипаж, где русских за таких же филиппинцев считают, тоже будешь обезьяной». Вообще Игорь, хотя и устаёт от английского языка, не очень любит русские экипажи: «Это значит пить весь рейс. Хочу теперь, чтобы русских в экипаже не было». Ещё рассказал, что им положен стакан красного вина в день: «Но наши копят за неделю, чтобы выпить нормально. В Порт-Луисе мы тоже хорошо погуляли. Но это хорошо, за счёт фирмы когда. За свой счёт мы всего раз на берегу были – дороговато, двести долларов водное такси, так называется».

Когда принесли ужин, Игорь, попросив пива, слегка потрогал еду, а потом достал пакет со своей: «Посмотрим, что мне наш повары дал. Он тоже с Украины». В пакете были варёные яйца, курица, огурцы, помидоры и варёная картошка. В Дубае я видел Игоря в коридоре, но потом он исчез.

На московском рейсе собрались и быстро перезнакомились и передружились русские, летевшие на родину из разных, где работали, африканских стран. Стюардесса в конце концов принесла им весь оставшийся запас крепких маленьких бутылочек и попросила только не очень сильно шуметь. Они и не шумели сильно.

За Балашихой в июле 2011 года

Рыболовный клуб «Фиш-тайм» за Балашихой рыбаки называют просто «Фишкой» и даже «Фишечкой» – за уют. Это основательно облагороженный и, как говорят профессионалы, зарыбленный пруд на месте бывшего песчаного карьера. Рыбу регулярно завозят в цистернах и выпускают по сезону то форель, то щук, то сазанов, то – как последние несколько недель – карпов. Рыбаки покупают себе время, а на выходе взвешивают улов и дополнительно платят за рыбу. Карп, например, уходит по 230 рублей за килограмм. Но лучше брать путевку на весь день: она стоит две тысячи, и в нее входит рыба на эту сумму. Если поймана, конечно.

В шесть утра вокруг пруда уже занято мостков десять. В воде торчат то тут, то там поплавки, свистят снасти. Хозяин места, неторопливый молодой человек Булат, предлагает встать с удочкой к завсегдатаю Олегу: тот охотно помогает новичкам. Олег, крепкий мужчина в камуфляже и темных нью-вейвововых очках, рассказал диспозицию: «Я пока точку ищу. Смотрю на пузырение – это первый признак, что карпёнок подошел: он со дна собирает, мутит, а кислород поднимается. Нахожу место – доставляю прикормку. Вот есть адское средство, называемое мортира ручная, – он показывает большущую рогатку. – Так что я пока раскормлю, и вы приходите, половим. Я сегодня на поплавок, а там парни на бойлы ловят».

На бойлы ловит Николай, рыжеватый мужчина с лицом мастера на все руки. Он как раз выуживает добычу, и я вижу, как из зелёной воды появляется усатая розовая морда. Через полминуты голый зеркальный карп с линией крупной чешуи бьется о доски. Рядом с мостком – чемодан с выдвижными ящичками. В них умопомрачительное множество крючков, шариков, поводков и прочих штук. Возле коробка с пахучей рассыпчатой массой, тёмно-малиновой, с желтыми точками кукурузы. «Это специальная прикормка для бойлов, – объясняет Николай. – Бойлы – вот они: это десяточка, это четырнадцатый номер. Это вот крючок с волосом, на волос бойл насаживают, не на крючок. А сюда надо стопора. Знаешь для чего? Чтобы бойл не прыгал и не слетел». Я мало что понимаю, но на всякий случай киваю и агакаю. И рассматриваю пустой крючок, от которого отходит нитка с плотным шариком – он, как я догадался, и есть бойл. Выше по поводку, привязанному к леске, – похожая на веретено конструкция, ее Николай набивает прикормом: «Это кормушка. Я прямо в корм бойл прячу, чтобы он не зацепился за что-нибудь, а рядышком лежал. Ну, и ещё бойл разными штуками сбрызгиваю, вот манго у меня, белый шоколад, ананас, слива, клубника, есть с запахом мотыля». Он берёт удилище, заносит кормушку за голову и резко отправляет её на середину пруда, в прикормленное место. «Почему, – интересуюсь, – насадка не на крючке?» – «Карп – он же как свинья, на самом деле. Бойл лежит рядом с кормом, карп берет, а крючка не чувствует, но потом понимает подвох, мотает головой и сам себя подсекает. Всегда за нижнюю губу. Рыба так меньше всего травмируется, и хозяин здешний даже разрешает ее отпускать. Вставай со мной, поучу. Кстати, клюет», – и Николай кивком разрешает мне выудить рыбу: кончик удилища то сгибается, то выгибается.

Дёргаю вверх. Чувствую упругое сопротивление, но не чувствую тяжести, хотя по всем признакам на крючке крупная рыба. «Опусти и подмотай, – говорит Николай, – а потом снова подними». Опускаю, подматываю, снова поднимаю, и так раз пять, пока не вижу совсем рядом большое рыбье тело. Карп тоже меня увидел – и дал дёру, но я осторожно довёл его до подсачника. Первый!

«Вы подсекать не забывайте, вы ж не дама», – замечает Николай. А я-то думал, что подсёк как надо. Но ничего, думаю, уж в следующий раз! Тело физиологически охватывает азарт. Клюет почти сразу же после заброса. Второй! «Надо сбавить темп, – решает Николай. – Это я на белый шоколад ловил, а попробуем на ананас». Темп и правда сбавляется, и я пока смотрю, что происходит вокруг.

Слева лежит на шезлонге женщина и разгадывает сканворд. Возле нее стоит с удочкой ещё одна женщина в сером спортивном костюме. Справа сидят по мосткам, расставив удочки, мужчины в шортах, безрезультатно скучают. Над головой низко гудят самолеты. Сзади поскрипывает стройка: вдобавок к рыбалке тут строят гостиницу, бани и ресторан. Над водой взлетают серебристые осетры. Вдруг – странный подскакивающий звук, и я увидел, что удочка спрыгнула с подставки и танцует на досках. Бросаюсь к ней – скользко шлепаюсь на спину – но тут же схватываю, подсекаю. Время сжалось в плотный сгусток, я весь превратился в бездумную рыболовную снасть, и вот уже вижу, как покорно следует ко мне третий карпище. «Я вот так однажды дал половить парню, – меланхолично вспоминает Николай, – а он в костюме был, приличном. Удочку в воду увели, он испугался, что я ругаться буду, – сиганул прям в костюме. Я ему говорю: зачем, вон же лодка есть».

На ананас продолжает бодро клевать. Упускаю одного почти у мостков, но вытаскиваю другого, потом ещё, и ещё. Половина рыб возвращается в воду, иные расходятся по рукам желающих: Николай ловит ради процесса. «Рыбалка как на Чёрных Камнях, – комментируют собравшиеся рыбаки. – Когда Коля приезжает, рыба себя чувствует как в ресторане». Вокруг ощутимо растет напряжение. Женщина в спортивном костюме не выдерживает: «Да он сейчас тут всю рыбу выловит». Скрытый ольхой человек справа забрасывает свой бойл точно в то место, где питается стая, прикормленная Николаем. Напряжение снимается просто: опытные рыбаки собирают неудачливых на мастер-класс.