Галина Голицына - Приглядывающий с небес

• Название: Приглядывающий с небес
• Автор: Галина Голицына
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2017

Бывают случаи, когда даже смерть не может окончательно разлучить двух любящих людей. Происки врагов привели к гибели Арсения, но он даже из другого измерения продолжает оберегать Лену, которой грозят большие беды. И тандем двух влюбленных оказывается непобедимым! Так же, как непобедима ее любовь к нему: роман с живым человеком перешел в роман с его душой.

---

Два дня спустя приехала Вероника. Вместо приветствия сказала:

– Хорошо, что тебя не было на похоронах.

– Здравствуй, Вероника!

– Здравия желаю. Его мамаша клянётся, что зароет тебя живьём.

– Так не я ж его сбила!

– А его вообще никто не сбивал. Папа-полковник всех судмедэкспертов по стойке «смирно» поставил, так что до правды быстро докопались. Оказывается, ему вкололи смертельную инъекцию, а потом на тихой просеке машиной переехали. Уже мёртвого. Чтобы было похоже на несчастный случай.

– Так. Занятно. А я при чём?

– Он якобы собирался ехать к тебе. Так его мамаша утверждает.

– Так мы за три дня до этого виделись. А на выходные я туда собиралась. Олечку проведать. Ну, и его тоже. С чего бы это ему?..

– Вроде предупредить тебя о чём-то хотел. Срочно.

– Ах, да…

– Что «да»?

Я испуганно глянула на Веронику. Сердце у меня заколотилось между горлом и затылком, мозги напрочь отказались соображать.

Постепенно, выдавливая из себя по одному слову, по одному междометию, я рассказала ей свой сон.

Она недоверчиво покачала головой:

– Не может быть…

– Да, я понимаю, правдой это быть не может, и тем не менее – правда, – развела я руками в полной растерянности.

Мы помолчали, переваривая мысли и пережидая шок.

Верка маялась даже больше меня:

– Как думаешь, о чём собирался предупредить?

– Сама можешь представить, как сильно мне хочется это узнать! Главное, что обидно: сама же, идиотка, его и перебила… Может, он всё же что-то кому-то сказал?

– Вроде нет. Только родителей предупредил, что собирается к тебе. Срочно. И исчез. Они думали – к тебе поехал. Проклятия вдогонку слали. А через день их пригласили в морг для опознания. В кармане куртки нашли билет в твою сторону. Неиспользованный. Поняли, что до тебя он не доехал, но мамаша считает тебя главной виновницей.

– Верка, мне страшно. О чём он хотел предупредить? Разве нельзя было сделать это по телефону? Что это за тайна?

Вероника пожала плечами и хмыкнула:

– Тайна сия велика есть. А узнать её хотят все – ты, я, его родители, милиция – в общем, весь наш тихий городок.

Хлопнула входная дверь: пришёл мой муж, Федя – ясное солнышко. Естественно, навеселе. Пьяненько улыбнулся, приветливо помахал Веронике и, едва разувшись, бухнулся спать.

Я вздохнула:

– Вот кого не волнуют никакие тайны. Ему важен не процесс, а результат. С тех пор, как узнал о смерти Арсения, не просыхает. От радости.

– Его можно понять, – философски изрекла подруга.

– Да брось… Он уже давно живёт своей жизнью, в которую я не лезу. С чего бы ему соваться в мою?

– Из вредности. Слушай, а он работает?

– Что ты! Когда ему работать? Знаешь же золотое правило алкоголиков: если пьянка мешает работе – брось работу.

– И он бросил? – ахнула Вера.

– Как ты можешь так плохо думать о моём муже, – покачала я головой. – Не он бросил работу, а работа – его. Выгнали Федю. Врач-алкоголик даже в бесплатной и беззарплатной медицине никому не нужен.

– И он сидит на твоей шее?

– Не всегда. Какие-то деньги у него изредка появляются. Откуда – я не интересуюсь. Всё равно ведь правды не скажет. Бутылки он собирает или грузчиком подрабатывает – мне без разницы.

– Героическая ты женщина, – вздохнула Вероника. – У меня так не получается.

Своего последнего мужа она выгнала именно за тунеядство, а предпоследнего – за слишком вольное понимание семейной жизни.

– Да ладно, – махнула я рукой. – Ест он не много, так что не жалко.

Естественно, Вероника у нас заночевала. Поскольку мой Фёдор заснул в гостиной на диване, Верке пришлось лечь в нашей спальне.

Ночью я снова увиделась с Сеней. Он смотрел на меня с неизбывной грустью. В этом сне мужа не было, но я остро чувствовала, что эта грусть как-то связана с ним.

Я смеялась:

– Как ты можешь ревновать? Он давно уже пустое место. Но всё-таки – Олечкин отец.

Тут я зачем-то стала рассказывать ему о том, что Олечка в этом году идёт в первый класс, хотя он прекрасно это знал.

Сеня смотрел на меня с болью и, не открывая рта, умолял:

– Спасай Олечку, спасай себя…

Тут меня будто толкнули, и я проснулась. Села в кровати, пытаясь унять дрожь и определить, где я и что со мной.

Комнату заливал лунный свет. Рядом безмятежно спала Вероника. Я решила, что с её стороны это большое свинство – спать, когда я вот так колочусь. Пусть и она проникнется!

Будить её пришлось долго, но я настойчивая.

Потерев глаза и всласть зевнув, бедная моя подружка хрипло спросила:

– Ну, чего тебе?

– Сеня приходил.

– Куда?

– Ко мне. Только что.

– Где? – стала она крутить головой.

– Да нет его здесь, балда! Во сне приходил.

– А-а…

Она потеряла ко мне интерес и бухнулась на подушку. Правда, тут же вскочила и уставилась на меня:

– И чего сказал?

– Я опять ничего не поняла. Я почему-то говорила, что Олечке пора в школу, а он сказал, чтобы я её спасала. И себя. Школа ей грозит несчастьем, что ли? – Я заплакала. – Верка, я боюсь…

– Так. Расскажи мне весь сон, пока не забыла.

Я честно рассказала всё, как помнила, и, опустошённая рассказом и слезами, легла на подушку.

Вероника тщательно меня укрыла, подоткнула одеяло и сказала:

– Теперь спи. Утром думать будем.

А утром мы с подружкой надумали ехать к моим родителям. Олечку мне хотелось повидать, да и к Арсению на могилу надо бы наведаться. Я ещё успела застать Федю трезвым. Втолковала ему, что пару дней побуду с родителями и Олей. Кажется, понял.

Между нашими городами очень удобное транспортное сообщение: и автобусы ходят, и электрички. Мы выбрали автобус: и быстрее, и комфорта больше, и покоя: за высокими мягкими спинками можно на время пути укрыться от чужих глаз и ушей, поговорить о сокровенном, помолчать, подумать, даже тихонько поплакать.

Всю эту программу мы с Вероникой выполнили. Она даже всплакнула со мной за компанию. После синхронного утирания слёз, деликатных сморканий в надушенные платочки и горестных вздохов мы пришли к выводу, что Арсений снится мне неспроста. Скажет он мне что-то дельное или так и будет интриговать – одному Богу ведомо, но на могилку к нему сходить необходимо и службу заказать в церкви тоже бы неплохо. Может, душа его успокоится.

Остаток дороги мы посвятили воспоминаниям. Вспоминали детство наше золотое, незабываемую школьную юность. Разговор, естественно, крутился вокруг Сениной персоны, но рикошетом задевал всех наших одноклассников и учителей.

Мы вспомнили, как к нам в школу пришла новая учительница, и её, как на грех, назначили к нам классным руководителем, потому что наша классная дама тогда как раз ушла в декретный отпуск. Новая училка сразу же, засучив рукава, принялась нас перевоспитывать. Ну, видимо, именно так она понимала свою миссию классного руководителя.

Боже, как же люто мы её ненавидели! А за что любить истеричку, к тому же больную на всю голову?

Звали её Алиса Георгиевна, но поскольку она была достаточно молодой женщиной – где-то в районе тридцати, – некоторые наши пожилые учителя стали по-свойски звать её Алечкой. Так вот она сделала им в учительской строгий выговор и напомнила, что в школе нет и не может быть ни Алечек, ни Валечек, что к учителям уменьшительные имена неприменимы. И сказала, что зовут её Алиса Георгиевна, и никак иначе. Но выговаривать эту абракадабру – «Алиса Георгиевна» – охотников было не так уж много.

Мы тут же, естественно, прилепили ей кличку. Поскольку имя «Алиса» у нас, как и у всех советских детей, ассоциировалось исключительно со сказочной лисой, то мы, естественно, и прозвали её «Лисой». И отчество переделали в соответствии с её ужасным характером.

В общем, была она Алиса Георгиевна, а стала Лиса Горгоновна. Потом для краткости имя мы стали отбрасывать, то есть звали её сначала Горгоновной, потом – Горгоной, и так, постепенно, она превратилась в Медузу. Так её и звала вся школа.

Ну, все учителя рано или поздно узнают о своих кличках. Эта, я уверена, узнала о своей быстро. И вот интересно, она догадалась, почему её зовут именно Медузой?

Кличку ей придумали мы с Сеней. Я из Алисы превратила её в Лису, а Сеня переделал отчество. Мы были детками начитанными, прекрасно знали и русские народные сказки, и произведения современных детских писателей, и мифы Древней Греции, поэтому для нас превращение Алисы Георгиевны в Медузу Горгоновну было делом как бы естественным, вполне понятным. Но я сильно сомневаюсь, что она сама поняла, почему стала именно Медузой, а не кем-то ещё.

Было это в седьмом классе, и девочки наши уже стали потихоньку пользоваться косметикой. Так Медуза всегда перед первым уроком становилась в дверях нашего класса с белоснежным носовым платочком в руке и всем девочкам проводила тест на наличие косметики: проводила этим платочком по лицам. И не дай бог, чтобы на платочке остался след румян или пудры! Или, хуже того, чёрная полоса от туши для ресниц! Тут уже, если следовать мифологии, наша Медуза превращалась в Сирену. Она так голосила, так завывала, что окружающие, зажав уши, бросались врассыпную.