Геннадий Марченко - Меняя историю

• Название: Меняя историю
• Автор: Геннадий Марченко
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-227-07566-6

Хронопутешественник Сергей Губернский осваивается в советском прошлом, становится известным писателем, композитором, сценаристом и приступает к своему плану по спасению СССР. А для этого необходимо завязать знакомства на самом верху, сделать ставку на кого-то из политиков, кому он сможет довериться. И такой человек находится…

---

– Ну вы даёте, товарищи родители, прямо-таки по-царски устроились! Буржуи! – воскликнула девица, оглядывая наши хоромы.

– А ты где сама-то была, чего раскопала, давай рассказывай, – потребовали мы от Ленки.

– В Крым же с курсом ездили, я вам писала перед отъездом. Раскапывали скифские курганы. В одном захоронении обнаружили золотые украшения, об этом даже в местной газете написали. Передали все находки в краеведческий музей.

Мы расположились на кухне, а Даньку уложили спать в ту самую кроватку, которую мы с таким трудом втискивали в багажник подаренной хлопководами «Волги». Теперь неспешно вели беседу под чай с вишнёвым вареньем. Валя настояла, чтобы несколько банок мы всё же захватили в Переделкино.

От разговора нас отвлёк телефонный звонок. Звонили из Союза писателей, какой-то Пётр Вислый.

– Сергей Андреевич, а мы вам в Пензу названиваем, а вы уже, оказывается, в Переделкино живёте, – с лёгкой, как показалось, обидой сказал голос на том конце провода. – Хорошо, Борис Николаевич ваш новый номер подсказал. У меня для вас сразу две хорошие новости.

– Ну, если сразу две, тогда радуйте, – ответил я, косясь на приоткрытую дверь в кухню.

– Так вот, вы включены в состав официальной делегации, отправляющейся в Брест. Там, вероятно, вам придётся выступить с речью, посвящённой вашей книге «Знак беды». Несколько экземпляров мы возьмём с собой. Говорят, повесть Машеров прочитал с удовольствием, вспомнил войну. Выезд намечен в следующий вторник, автобус отъезжает от Дома литераторов в восемь утра, так что не забудьте. Обратно вернётесь через четыре дня.

– Это замечательно, а вторая какая новость?

– А вторая – ваш роман «Марсианин» переведён на английский язык, и его собираются печатать в Америке. С нами уже связывались представители издателя, они хотят с вами заключить договор, только всё это будет проведено через Союз писателей, так уж заведено, сами понимаете… Подъезжайте завтра с утра в секретариат, адрес вы знаете. Гонорар в валюте, само собой, получить не сможете, её переведут в рубли по курсу. Для этого завтра в Союзе зайдёте в бухгалтерию и напишете заявление, что согласны получать гонорар в рублях.

Что ж, раз нельзя в валюте, на которую, впрочем, в СССР практически ничего нельзя было приобрести – разве что по каким-то там чекам в «Берёзке», – будем брать «деревянными». Всё-таки пока никаких загранкомандировок я не планировал.

Новость, которой я поделился с родными, вызвала у них сдержанный восторг. Хотя нет, это Валя за меня скромно порадовалась. Она-то уже привыкла к тому, что рядом с ней такая величина, то и дело то книги издающая, то песни сочиняющая, а теперь ещё и в кино засветившаяся. А Ленка выдохнула: «Ух ты, круто!» – и предложила поднять за это дело тост. Наливочка у нас имелась, так что её пожелание мы выполнили, хотя Валя лишь пригубила, объяснив этот тем, что пока она ещё кормит ребёнка грудью.

– И долго ты будешь ещё кормить? – поинтересовалась Ленка.

– Месяц, максимум два, потом можно на кашки и пюре переходить. Кстати, ты как, замуж не собираешься?

– Есть у меня парень, мы с ним с первого курса дружим, он из нашей группы. Но робкий какой-то, пока только целовались.

– Нормально!.. А ты что, сразу в постель его, что ли, собралась затащить?

– Нет, мам, а чего ты кипятишься? Сама-то меня во сколько родила?

– Девочки, заканчивайте ругаться, – прервал я диалог на повышенных тонах, – давайте лучше обговорим, когда будем новоселье справлять. Так как нужно будет созвониться с Высоцким, а то вдруг он в этот день не сможет, и Окуджава, опять же, обещал зайти, его тоже заранее нужно предупредить.

Следующий час был посвящён обсуждению празднования новоселья, а потом вдруг падчерица обнаружила, что электричка в Москву отходит через четверть часа, и ей уже сломя голову нужно бежать на станцию.

– А у тебя какие-то дела в Москве? – поинтересовалась Валя.

– Вроде нет…

– Так и нечего дёргаться. Переночуешь у нас, есть же свободная комната.

После недолгого раздумья Ленка согласилась провести ночь на даче. И я сам уже отправился спать, как-никак мне предстоял ранний подъём, в семь утра я планировал на «Волге» выехать в Жуковский.

Глава 4

Я держал в руках свежий номер «Правды», и душа моя ликовала. Всё-таки мои письма, во всяком случае в ГРУ, сработали. Я ещё раз пробежал глазами заметку под кричащим заголовком: «Предатели получили по заслугам!», в которой описывался судебный процесс над Александром Огородником и Дмитрием Поляковым. Оба были приговорены к высшей мере наказания. И мне их отнюдь не жалко. Единственное, о чём я действительно жалел, – это о том, что в будущем смертную казнь заменят пожизненным сроком. Подобная нечисть не должна дышать с порядочными людьми одним воздухом. И если что-то от меня в этом плане будет зависеть, я приложу все силы, чтобы смертную казнь никакие либералы не отменили.

А что там Щёлоков с моими маньяками? Может, заметка уже проскакивала, просто я её пропустил, поскольку газеты читаю от случая к случаю? Хотелось верить, что мои письма привели в действие механизм неотвратимости наказания.

Наутро после звонка из Союза писателей я проделал всё в точности по инструкции. Приехал в секретариат, прочитал условия договора с американским издательством «Faber & Faber» и порадовался за себя. Всё-таки три тысячи долларов аванса, затем пятнадцать тысяч по выходу книги да ещё и проценты с дополнительных тиражей, которые, хотелось верить, последуют… Всё это, пусть и по курсу семьдесят пять копеек за доллар, не могло не радовать. Тут же зашёл в бухгалтерию и написал заявление, чтобы отныне инвалютные поступления на мой счёт переводили в рубли. Поинтересовался у главбуха, когда можно получить аванс.

– Вы же договор только что подписали? За недельку, думаю, всё утрясётся, и деньги придут. Вам позвонят, не волнуйтесь.

А во вторник я ни свет ни заря, расцелованный Валентиной, сел в электричку и отправился в Москву. В сумке, помимо гигиенических принадлежностей и запасных трусов с носками, лежали «ридер», мобильник и российский паспорт. Ну и портмоне с российскими рублями захватил. Мало ли, вдруг Машеров не согласится сотрудничать и мне придётся доказывать, что я из будущего, с помощью вещдоков. Дензнаки тоже сыграют свою роль. Но это совсем уж крайний вариант. Я всё же рассчитывал, что мы договоримся встретиться в следующий раз в более, скажем так, приватной обстановке, где я без свидетелей докажу, что явился из 2015-го спасать страну от развала.

В половине восьмого я был у Дома литераторов, здесь уже толпилось с десяток представителей писательского цеха. Меня многие узнали, я же признал только Владимира Солоухина, чей брутальный портрет как-то видел на титульном листе книги «Приговор». Кстати, в этой реальности написанной в прошлом году.

Чуть позже на белой «Волге» подвезли Федина, который сверил присутствующих со списком. Не хватало только вечно, как мне объяснили, опаздывающего поэта Марка Кабакова. Но и он появился, когда уже началась посадка в «Икарус» с надписью «Интурист» на боку.

Одиннадцать часов пути – и мы въехали в город-герой Минск. От Минска до Бреста было ещё около пяти часов на автобусе, но наше руководство решило, что ночь мы проведём в столичной гостинице. А рано утром отправились в Брест, теперь уже в сопровождении милицейского кортежа числом в один автомобиль «жигули». Ничего, что скромно, зато дорогу нам уступали, и до пограничного города мы добрались, можно сказать, с ветерком, уложившись в четыре часа.

Естественно, нас сразу повели смотреть знаменитую крепость, первой принявшую на себя удар 45-й дивизии вермахта. Сейчас крепость была превращена в музей, и я, не экономя, тратил фотоплёнку, то и дело щёлкая затвором «практики».

Когда мы вышли из крепости, оказалось, что подъехал Пётр Машеров. В обычном скромном костюме, без всяких наград и звёзд героя, даже без орденских планок. Подошёл, обнялся с Фединым, пожал всем руки. Сухая, крепкая ладонь, почему-то сразу возникло ощущение, что с тобой здоровается уверенный в себе человек. И он отнюдь не был похож на ту развалину, которую уже начинает представлять собой генеральный секретарь. Так что понятно, в чью пользу сравнение.

– Это, Пётр Миронович, тот самый Губернский, написавший повесть «Знак беды», – представил меня Федин.

– Читал, очень понравилось. Спасибо за книгу, словно на тридцать с лишним лет назад вернулся, когда читал, так живо и сильно написано.

– У Сергея Андреевича к вам одно дело есть, он вам сам потом расскажет, если у вас найдётся пара свободных минут.

– Для такого хорошего писателя, конечно, найдётся, – сказал Машеров. – Только после мероприятия, а то вон уже школьники с ветеранами подъезжают.

Пообщаться с первым секретарем ЦК компартии Белорусской ССР удалось через два часа, в течение которых писатели и поэты выступали перед собравшимися, а мне пришлось рассказать об истории создания повести «Знак беды». Хорошо, что я этот момент продумал заранее, не нужно было заниматься экспромтом, выкручиваясь из ситуации.