Антология - За границами снов

• Название: За границами снов
• Автор: Антология
• Жанр: Русское современное
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-00025-104-1

«Антология Живой Литературы» (АЖЛ) – книжная серия издательства «Скифия», призванная популяризировать современную поэзию и прозу. В серии публикуются как известные, так и начинающие русскоязычные авторы со всего мира. Публикация происходит на конкурсной основе.

---

– Не пела. А вы откуда знаете?

– А вы выговариваете слова правильно. А мы их тогда на слух пели, а не по текстам.

– Ценное наблюдение, но вы, по-моему, не из нашей компании.

– Нет. Но частью вашего окружения стать был бы не против.

Пробормотав что-то невнятное, я быстро сбежала с террасы. Как-то чересчур для одного дня.

– Сашка, ты куда?

Первый красавец курса и всеобщий любимец Александр Анатольевич собственной персоной.

– Домой, Саш. Голова разболелась, мне хватит на сегодня.

– Я тебя провожу, ты же, если мне память не изменяет, в двух кварталах от сюда живешь.

– Это я пару десятков лет назад в двух кварталах отсюда жила, а сейчас мне на Ленинский. Я уже вызвала такси, не переживай.

– А на завтра у тебя какие планы?

– Ты, Сашка, текилы перебрал. Какие планы? У тебя завтра поход за продуктами с семейством и хоккей по телеку к вечеру. Совсем с ума сошел?

– Саш, ну подожди, я провожу.

Такси было как нельзя кстати. Юркнув на заднее сиденье, я пыталась собрать в кучу мысли. Это наваждение какое-то. Так просто не бывает. Три метра ткани да пару десятков метров ниток могут заставить человека, который всегда относился к тебе как к своему в доску парню, вдруг воспылать неземной страстью? Да ладно, не верю. А что не верю – вот же оно живое, работает. И как объяснить чудика на террасе? Хотя почему чудика, голос у него был – хоть сейчас в ночной радиоэфир отправляй. Черт, вот ведь как бывает.

На следующий день меня разбудил звонок университетской подруги.

– Ты, Александра, если кавалеров сражаешь наповал, так хоть телефон им сама оставляй, какой то удивительный дядька с невозможно красивым голосом нас атаковал весь остаток вечера. По-моему, кто-то из наших все-таки дал ему твой номер.

– Как дал ему мой номер? Зачем?

– Ну так, мужская солидарность.

Костюм я убрала в дальний угол гардеробной. Не то чтобы я против мужского внимания к своей персоне. Просто вчерашний день показался мне как-то чересчур. Особенно когда на рабочем столе обнаружились розы. На мой вопрос, откуда – Юля ответила – первый зам генерального принес. Вторым ударом был вчерашний клиент в моей приемной – с формулировкой «доработать соглашения». Костюма на мне не было. Но он почему-то остался удивительно сговорчивым. Улыбаясь и желая хорошего дня, он унес документы из моего кабинета «подумать». Через полчаса секретарь генерального вежливо попросила меня зайти к нему в кабинет.

– Даже не знаю с чего начать. Вчера вы подписываете договор на условиях, которых никто от этого клиента не ожидал. Сегодня этот клиент приходит ко мне и настоятельно просит сменить ему ведущего менеджера. Что происходит?

– Не знаю. Мне он ничего не говорил. Просто забрал документы и ушел, «подумать». Хочет сменить менеджера – пожалуйста. Я не против. Он не самое лучшее приобретение нашей компании.

– Но с его уходом вы потеряете солидный бонус.

– Я согласна.

– Хорошо, вопрос закрыт.

Вот тебе и костюм.

– Александра Сергеевна, вам уже третий раз звонит какой-то странный мужчина, просит соединить, говорит, по личному вопросу.

– Давай этого личного.

Отказаться от встречи сегодняшним вечером я почему-то не смогла. В давно знакомое кафе на Остоженке ехала как десятиклассница на выпускной – руки дрожат, ладони мокрые. А он… он меня не узнал!!! Я шла практически вслепую – кроме запаха сигарет и бликов фонаря в каштановых волосах я после вчерашнего дня не помнила ничего, но узнала его сразу. А он посмотрел сквозь меня, выдохнул сигаретный дым мне в лицо и спросил – у вас ко мне какое-то дело? И тут меня понесло…

– Это вы мне такой вопрос задаете? Вчера вы осаждали моих друзей, выпрашивая мой телефон, сегодня доводили мою секретаршу, пытаясь дозвониться, а теперь спрашиваете – есть ли у меня к вам какое то дело? Да, безусловно, есть. Сказать вам, что вы…вы наглый хам. На большее у меня не хватает воспитания.

– Простите, так это я вам звонил?

– Нет, английской королеве!!!

Утро следующего дня я провела в магазине – покупала новый карнавальный костюм.

А потом отвезла два чехла обратно в ателье у Красных Ворот.

Александра удивленно посмотрела на меня и спросила, что случилось. После моего рассказа она долго смеялась. Я хохотала вместе с ней. Ну а что мне еще оставалось?

Корпоративный карнавал прошел почти незамеченным – те же лица, только в масках. Разговоры только о работе и новых контрактах. Как будто не банкет, а итоговое годовое совещание.

Первое, что я увидела на своем рабочем столе двенадцатого января, был контракт с самым противным клиентом компании. С утроенным бюджетом и запиской от генерального с пожеланиями хорошего года.

А вечером у подъезда я увидела знакомый профиль, окруженный сигаретным дымом.

– Вы позволите мне попросить прощения. Если честно, я не знаю, что за затмение со мной приключилось. Новогоднюю ночь я провел, ломая голову над тем, как загладить свою вину. У меня еще есть хоть один шанс на вашу снисходительность?

Делая погромче какую-то милую балладу с гитарными переливами и допивая очередной кир-рояль, я подумала – а не заехать ли к Александре за новым костюмом. Потому что даже на мой скептицизм нашлась управа. Вон она – размешивает очередной коктейль. А предновогодняя суматоха, она на всех действует. Даже на свойства волшебных костюмов. Нет, не так, КОСТЮМОВ.

Сказка про сбежавшую собаку

Часть 1

На стене в комнате висит картина. То бишь не так, – в каждой новой съемной мною квартире она висит обязательно. Много лет назад… очень много лет назад мы купили ее у художника на набережной возле ЦДХ. Петр Ужасный еще не пугал окрестности своим грозным видом, и мы любили гулять там, когда погода была хорошая. По выходным набережная превращалась в «лавочку на асфальте». Особым талантом большинство продавцов не обладало, и выставка продающихся картин напоминала скорее магазин обоев. Но иногда попадались очень милые вещицы. Плачущий и брошенный под дождем пес был как раз тем редким исключением. Серая масса дождя в неброской бордовой раме. А в центре – тоже серый, мокрый и абсолютно несчастный далматинец. Кто-то из знакомых на очередной юношеской попойке назвал ее «несчастьем в кубе», так жалок был кем-то брошенный и, наверное, когда-то любимый и домашний питомец. Художник просил за нее астрономическую для нас по тем временам сумму. Но собака все-таки была куплена и поселилась на стене в квартире, которая тогда была моим пристанищем. Просвирин переулок сменила улица Амундсена, кажется. А потом… Митинская улица, Ленинский проспект… сколько их было – адресов. И… на стене в комнате висела картина. Всегда.

Новый день, новая неделя, новый месяц. Вот новый год не скажу – он начинается не обыденно и не с работы. А так – просто осень. Просто новый день. Голова неподъемная, и это не от вчерашней радости. Погода и возраст. Листья еще не опали. Дожди уже начались. Парк стал любимым – желто-красным. Настроение – депресивно-истеричным. Состояние – чихательно-температурное. Несколько лет назад к обычной работе в обычной редакции среднестатистического журнала я добавила нетипичное и нелогичное для меня преподавание в одном из свежеоткрытых коммерческих вузов. Журналистику точной наукой я не считала. О призвании и таланте мои студенты просто не слышали. Они и слов-то таких не знали. Поэтому преподавала я легко, – осознавая, что в приличное издание с таким дипломом не возьмут, а человек с нормально работающей головой в этот институт не пойдет, я освобождала свою совесть от ночных мучений. Коллеги посмеивались, я отмахивалась, а энная сумма в год позволяла добавить к отпуску столько приятных и теплых дней! Я плохо переношу холод и тем более дождь. Еще хуже – мороз и снег. Если честно, изнуряющая жара Азии или Африки мне тоже не по душе. Много лет назад я облюбовала милейшую виллу на Корфу и при каждом удобном случае просто сбегала туда от московского ненастья. Хозяйка дома, признав во мне родную душу, просто забронировала пару комнат «навсегда» именно для меня. В любое время голубое небо, белоснежный песок пляжа и ажурная кипельность простыней были готовы к моему набегу. Мой персональный, с трудом отвоеванный и оплаченный райский садик. Так вот, сегодня утром я поняла, что пора бежать. Через пару дней температура опуститься до критической отметки минус семь и тогда я слягу. По расписанию. С первой за эту осень простудой. Значит, пора – в самолет и с вечера четверга до утра вторника меня нет. Главное – договориться с редактором.

– А кто сделает…

– Уже… вчера… у вас на столе…

Диалог с начальством был коротким. Билеты заказаны, Аннет обрадована по телефону, и любимая соломенная шляпа летит в чемодан. А я лечу отсюда. Туда, где нет дождя.

Стюард – само обаяние, чего не скажешь о соседе справа. Он не то чтобы не хорош, скорее наоборот. Но я почему-то очень не люблю людей, которые с первого взгляда вызывают симпатию практически у каждой человеческой особи, независимо от пола. Мой сосед был именно таким. Высокий блондин лет сорока – из тех, что в Германии тридцатых называли «истинный ариец». Диссонанс в его образ вносил разве что взгляд – резкий, холодный, напоминающий рентген. Но глаза от газетного листа он поднимал редко, и очарованные мотыльки женского пола не видели этого самого взгляда – им доставались лишь лучезарные улыбки. Меня же он как-то сразу отделил от этого порхающего вокруг него роя. Видимо, в его миропонимание как особь женского рода я не вписывалась. Короткая стрижка, классические джинсы и белая рубашка – образ скорее антисекси. Я не обладала аквамариновыми глазами в обрамлении пушистых ресниц, буйной гривой смоляных или белокурых локонов; о наличии или отсутствии неких форм на моем теле можно было только догадываться, потому что джинсы я предпочитаю обычные, – те, что на талии и не где-то намного ниже, а пуговицы на моей рубашке обычно застегнуты практически наглухо. Нет, я не монахиня в постриге и не феминистка в третьем поколении. Просто в обычной жизни именно в таком виде мне удобнее. Если будет необходимо – то все женские атрибуты обязательно появятся, и глаза будут сиять, и волосы блестеть, и формы присутствовать. Главному редактору все равно, как я выгляжу – интервью я не беру, скорее наоборот – правлю опусы смоляных и белокурых локонов. Я умею и люблю писать. Это мое главное достоинство, и руководство его ценит. Так что мой внешний вид – скорее процесс долгой культивации именно образа «оно». В трамвае мужчиной меня не называют, но и как объект приставаний обычно не расценивают. Но соседний ариец, видимо, на нейтральные реакции был не способен, поэтому окружающих барби он очаровывал, мне же отвечал сквозь зубы. По иронии судьбы я сидела у иллюминатора и постоянно его теребила. Пробормотав очередное «извините», я набросила плед на колени и закрыла глаза. Ближайшие три часа я планировала провести в полудреме, практически не беспокоя нервного соседа. Мне снились рыбки. Красивые, маленькие, яркие. Их танец завораживал и успокаивал. Уходил прочь московский дождь, и ласково грело милое островное солнышко. Мой сосед напомнил о себе по прилету. Выяснилось, что машину за ним прислать забыли, а виллу он снял рядом с «Бабочкой» Аннет. Так что, злорадно улыбаясь, я предложила ему соседство еще и в машине. Он, как ни странно, совершенно искренне поблагодарил и согласился. Еще сорок минут бок о бок прошли практически незаметно. Я дремала, он что-то читал. И даже улыбнулся, увидев, с какой неподдельной радостью и нежностью встретила меня Аннет. Следующие несколько дней были тихи и прекрасны. Из райской дремы меня вывел звонок соседки – постоянной спасительницы моей домашней оранжереи.