Инна Лиснянская - Имя разлуки: Переписка Инны Лиснянской и Елены Макаровой

• Название: Имя разлуки: Переписка Инны Лиснянской и Елены Макаровой
• Автор: Инна Лиснянская
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-4448-0823-8

Переписка Инны Лиснянской и Елены Макаровой – документ эпохи. Это не просто переписка дочери и матери, разделенных волею обстоятельств тысячами километров и множеством государственных границ. Это письма на фоне новых мировых катаклизмов. И на фоне старых – тоже. Потому что уже самой своей работой, своим творчеством обе раздвинули границы современности. Это их объединяет. А отличает то, что когда-то экзистенциалисты назвали поведением человека перед лицом катастроф. Замечательный русский поэт Инна Лиснянская, оставаясь в подмосковном Переделкине, подробно и поэтично описывает все, что происходило с Россией в эпоху перемен. Замечательный прозаик Елена Макарова, живя в Иерусалиме, но став фактически человеком мира, пытается осмыслить не только современность, но и разобраться в калейдоскопе стремительно меняющегося мира.

---

Радуюсь, что ты пьесу закончила, на каком языке? Я от тебя жду самых фантастических вариантов! Посмейся, ну, засмейся, моя хорошая. ‹…›

Я же все-таки в своем ежедневном болоте, окруженная горячими точками, – как теперь называются военные действия, – живу довольно сносно, тем более с твоей помощью – и душевной, и материальной. ‹…› В Красновидове мне гораздо хуже. Не только потому, что нет вокруг врачей, транспорта и телефона на даче. Сейчас у меня там не стало основательного угла. То в кухне ночевала, то у Семена в комнате, а в моей спала Валентина Григорьевна. И если я права, что ты знаешь меня не хуже своих пяти пальцев, то ясно: я могу писать именно только там, где ночую, перед сном курю, читаю, думаю и встаю иногда с готовым стишком. Так до 20 августа я 10 дней что-то шкрябала в лоджии. А потом стукнули холода, и мне пришлось скитаться по квартире. ‹…› Мне хорошо только там, где нет быта, и я могу думать. Пусть даже то, что я пишу, никому не нужно.

‹…› Почему-то все те, кому я писала письма, считают эти письма умными. А тебе я почему-то пишу маловразумительные, бесцветные письма. Как думаешь, почему? Мне-то кажется, м.б., потому, что мои письма тебе – беспримесная душа. А душу нельзя сделать ни умной, ни материализованной, ни яркой. Она вне формы, ощутимой формы. Солнышко мое, прости мне косноязычие, потому что оно объясняется бесплотностью души. Был только один случай в поэзии, когда плоть становилась душой, – это стихи Тарковского. ‹…›

8.10.1992

Доченька, солнышко мое! Получила твои письма, которые ты мне писала из средств передвижения и уже из дому. Как щедро – при твоей неустанной занятости – как всеобъемлюще! Спасибо, моя деточка, за то, что я для тебя тоже значу, видимо, многое, раз ты пишешь, что со мною у тебя есть потребность все вместе продумать и перечувствовать! До слез это мне дорого! Твои наблюдения о Швеции мне были в высшей степени интересны. В особенности про книги и газеты. Этого мне о Швеции никто не рассказывал, ведь многие ездят, но мало кто вглядывается в мир, не сопрягая его с собой. Еще одно – в первый раз: никогда никто не говорил о равноправности духовной городов, об отсутствии провинциальности.

Самое страшное – коммунистическая провинция. Это то, чему ты ищешь объясненья, когда пишешь о папе. Его жаль, ему трудно отвлечься от себя и однолинейной доктрины. Когда-то с трудом из этого милого человека я выбивала пыль большевизма, как из тяжелого, красивого персидского ковра. Теперь другая однолинейность совка – Бог и более ничего, да еще – здоровье, и это при огромной любви к детям, как к продолжению своего организма.

‹…› Доченька моя, изо всех пор твоего письма (писем!) – так и прет энергией не только силы, но и усталости. Даже у лени, как ни странно, есть энергия. Вспомни, сколько раз Пушкин с разными эпитетами употреблял слово «лень» как нечто, дающее вдохновение. А при твоей деятельной жизни и душе, даже усталой, имеет силу энергетическое поле творчества. И все же умоляю, если уж ты стала разумной и не обнажаешь себя перед другими, если изжила совковые комплексы, побеспокойся о своем здоровье! ‹…›

Узнала о Феде чудесную вещь. Ты просто говоришь, что дети чудные, что ты даже у Феди чему-то учишься, что у Маньки 30 друзей, что она красивеет на глазах. (Вынь да положь мне фото.) А о Феде узнала от Яны, что он перевел Хармса на иврит, и про звонок из издательства. Да как тут не подивиться издателю, если мальчику всего 17 лет, да еще за два года так проникся ивритом, что Хармса перевел!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Вильям (Билл) Гросс, знаток и коллекционер иудаики, на то время наш единственный друг в Израиле. Он и его жена Лиса встречали нас в Хайфском порту. Семья Гросс опекала нас и наших друзей, прибывших в Израиль. В ноябре 1990-го мама и Семен Израилевич были гостями их дома, мы вместе приезжали отмечать 80-летие С. И. в Москву. Имена Билла и Лисы фигурируют на многих страницах писем.

2

Воздушный пласт. – М.: Правда, 1990.

3

Маша Лыхина, Мария, Машер – друг семьи.

4

Музыка «Поэмы без героя» Анны Ахматовой. – М.: Худ. лит., 1991.

5

Племянница Семена Израилевича, живущая в Израиле.

6

Сергей Макаров.

7

Федор и Мария (Маня).

8

Мечта детства – прожить в одной жизни две – осуществилась. Мы поселились в Иерусалиме. В апреле я начала работать в мемориале Яд Вашем над выставкой и каталогом «От Баухауза до Терезина».

Самым трудным испытанием стала разлука с родителями. У меня их было трое – и все поэты – папа, Григорий Корин, мама – Инна Лиснянская, и Семен Липкин. Поэты – небожители, и земная жизнь для них – открытая рана. Мне, не знаю уж кем, была предоставлена роль врачевателя, и я, как могла, с ней справлялась. (Про любовь молчу, это и так понятно.) И тут медпункт переехал за тридевять земель. Наладить расторгнутую географией связь помогали письма и телефонные звонки.

9

«Ахранот» – последние (ивр.).

10

Выставка «От Баухауза до Терезина», посвященная художнице и педагогу Фридл Дикер-Брандейс и ее ученикам. Моя героиня родилась в Вене 30 июля 1898 года, училась в частной школе Иттена, затем в веймарском Баухаузе (1919–1923). В 1922 года начала преподавать студентам «Вводный курс» Иттена. Работала в разных областях искусства: скульптуре, графике, живописи, дизайне и сценографии. В 1934-м, после правого путча в Вене, была арестована за «подрывную деятельность». После освобождения из тюрьмы уехала в Прагу, где в 1936-м вышла замуж за кузена Павла Брандейса. В 1938 году супруги переехали в Гронов, откуда 17 декабря 1942 года были депортированы в Терезин. Там Фридл жила в детском доме для девочек. 6 октября 1944 года Фридл была депортирована в Освенцим, где погибла 9 октября 1944 года. 5 тысяч рисунков, выполненных детьми на занятиях с Фридл, вошли в сокровищницу мировой культуры. До недавнего времени произведения самой художницы оставались в тени. Ныне, благодаря выставкам и монографии, они получили признание.

11

Яд Вашем (םֵׁשָו דָי; `мемориал`), израильский Национальный институт памяти жертв Катастрофы (Шоа) и героизма в Иерусалиме. Название – из Библии: «…им дам Я в доме Моем и в стенах Моих место [память] и имя, которые не изгладятся вовеки…» (Ис., 56: 5). В Израиль я приехала по приглашению Яд Вашем как исследователь «погибшей еврейской культуры». С этой темой были связаны и последующие проекты. http://www.makarovainit.com/index.html.

12

Маргит Зильберфельд, бывшая узница Терезина.

13

Бруно Шульц, польский писатель и художник еврейского происхождения, жил в Дрогобыче. Наиболее известен сборниками новелл «Коричные лавки» и «Санатория под клепсидрой». Шульц был застрелен гестаповцем на улице дрогобычского гетто 19 ноября 1942 года. Ряд его литературных произведений и практически вся живопись утрачены.

14

В первом письме из этого цикла слово «дневник» зачеркнуто, сверху написано «письма».

15

У А. Блока так: «Я звал тебя, но ты не оглянулась, / Я слезы лил, но ты не снизошла. / Ты в синий плащ печально завернулась, / В сырую ночь ты из дому ушла».

16

Асар Эппель, писатель и переводчик, в том числе и Бруно Шульца.

17

Редактор издательства «Молодая гвардия», куда я перед отъездом сдала рукопись новой книги.

18

Елена Изюмова (Кешман), биолог. Нас сдружил выдающийся генетик Владимир Павлович Эфроимсон, у которого Лена в 80-х годах работала ученым секретарем. Лена с детьми тоже переехала в Израиль, где мы работали вместе над разными проектами.

19

Ошибка (англ., чеш.), неправда, что это?

20

Музыка «Поэмы без героя» Анны Ахматовой. – М.: Худ. лит., 1991.

21

Редактор издательства «Художественная литература».

22

Домработница.

23

Мама намекает на то, что я, как Фридл, не осознаю опасность жизни в Израиле. Фридл, имея визу в Палестину, осталась в оккупированной фашистами стране, за что поплатилась жизнью.

24

Скорее всего, письмо написано после 24 июня, дня рождения мамы, который всегда был украшен пышными букетами роз.