Егор Шевелёв - Узник острова Райкерс Айленд. Американский дневник

• Название: Узник острова Райкерс Айленд. Американский дневник
• Автор: Егор Шевелёв
• Жанр: Русское современное

Перед нами судьба человека, героя нашего времени. Жизнь сурова и жестока. Тем не менее наше молодое поколение находит в себе мужество и выдержку доказать, что является носителем достоинства и правды, способно определить своё место в истории. Ирония и юмор помогают взглянуть на мир глазами «наших людей» и увидеть судьбы обыкновенных людей в чрезвычайных ситуациях.

---

После этого опять начал звонить адвокату, в итоге удалось дозвониться и сообщить новость. Он тоже никак не ожидал такого поворота событий. На этом всё. Точка. Не получилось. Он сделал всё возможное. Теперь меня ждут другие адвокаты безразличные и бездушные. Адвокат даёт мне рекомендации по поводу моих будущих действий на той враждебной стороне океана. Слушаю, думаю. Затем благодарю его и прощаюсь.

Возвращаюсь в хату. Присаживаемся на дорожку. Год провёл я в Курдало. Год жизни в этом тюремном корпусе. Сколько людей я проводил за это время; теперь провожают меня. Сегодня я покину это место и больше никогда сюда не вернусь. В глубине души мне осточертело здесь сидеть, давно хотелось путешествия. Впереди новые столь же печальные горизонты. Новые люди, места, еда, приключения. Я готов, кладу несколько оставшихся купонов на мороженое в карман, беру сумку, вешаю солнцезащитные очки на воротник своей тенниски и выхожу.

На мостике прощаюсь с нашими жаворонками, которые не спят в этот ранний час. Спускаюсь с третьего этажа на второй. Навстречу идёт мент, чтобы забрать меня – я и так больше положенного с этими сборами и звонками задержался. Он видит идущую процессию (меня с сумкой и провожающих) и возвращается. Я останавливаюсь на втором этаже и иду прощаться с ещё одним человеком. Полтора года я провёл вместе с ним в двух тюрьмах: на Косе и в Курдало. Он не спит, слышал мою фамилию по громкоговорителю. Прощаемся быстро, без лишних эмоций. Отдаю ему на прощание купоны на мороженное (в моей хате мороженное не любят). Вряд ли мне ещё когда-либо увидимся в будущем. Его страна далеко от Украины, Греции и США. В наших краях её название вызывает непременную улыбку, ведь это – Гондурас. Никогда бы не мог себе представить, что подружусь с настоящим гондурасцем. Спускаюсь вниз, к решётке и двери, на первом этаже. Оглядываюсь. Последние рукопожатия, пожелания. Мент открывает дверь, я выхожу. Поворот налево. Я больше не оглядываюсь. Теперь настало время смотреть вперёд. При этом не снимая солнцезащитных очков. Почему-то очень хочется смотреть на забирающих и встречающих меня американцев Сквозь тёмные поляризованные пластмассовые линзы. Не могу объяснить, почему именно так. На пропускном пункте я не одинок. Кроме меня, сегодня на экстрадицию «подняли» одного албанца. Английского он не знает, кое как объяснились на греческом. Его экстрадируют в Таиланд за наркотики. На моё объяснение об Америке и компьютерах он воодушевлённо отвечает «поли кала» (очень хорошо). Кроме судей и министров, никто здесь янки не любит. Отдаём пропуска, проходим к отделению выдачи вещей. В моём пакете, принудительно сданном на хранение, осталась лишь одна зимняя куртка. Новые перчатки и шапку, которые я сдавал вместе с курткой, украли менты. Я не удивлён и совсем не опечален. Это кажется здесь таким естественным. С трудом упаковываю куртку в сумку и иду к окошку выдачи денег. Получаю на руки свои 500 евро с мелочью. Хоть деньги не покрали. Давненько я не держал наличности в кармане, не потерять бы. Не так давно получил из дома денежный перевод, планирую прожить на него всё лето и осень до ноября. Не сложилось. Проходим металлодетектор. Выходим.

На улице нас дожидается автобус. Ложим вещи в багажник, садимся в салон, в клетку для заключённых. Наручники на нас не надевают. Очки то и дело норовят выпасть из воротника. Трогаемся. Около 11 утра. В салоне мы вдвоём. Албанец пытается меня подбодрить, но у него самого вид не очень весёлый. Едем. Хочется поскорее покинуть эту страну. На дорогах пробки. Скоро я увижу самых настоящих американцев, при исполнении. Интересно, они будут белыми или неграми? В форме или гражданской? Молодой греческий мент, сидящий впереди нашей клетки, принялся писать наши бумаги. Факт моей экстрадиции в Америку его потрясает. «Поли лефта, филе?» (много денег, друг) – спрашивает он меня. Молчу. Надо приучать себя молчать и не оправдываться.

Как бы в самолёте при взлёте не начали болеть зубы. Два года без стоматолога на пошли им на пользу. Надеюсь, амеры забацают мне голливудскую улыбку. Или хотя бы поставят пломбы. Вспомнился фильм «Поймай меня, если сможешь» Спилберга. Тот момент, когда Фрэнка Абигнейла экстрадировали из Парижа в Америку. Лично меня Париж не «сдал». В то время, когда меня разыскивал Интерпол (о чём я и не подозревал) я гулял Елисейскими полями, забирался на Эйфелеву башню, созерцая головы беспечных парижан, и успешно вернулся домой «жэ тэри Париж! ***, Греция».

Пробка осталась позади. Дорога очистилась от пробок, стало больше дорожных полос. Наверное, выехали за город. Значит, скоро аэропорт. Спустя 10—15 минут доехали до аэропорта. Припарковались прямо напротив центрального входа. Сначала на нас надели наручники, а затем вывели из машины. Молодой мент позвонил кому-то по мобилке и мы пошли. Иду. В очках и наручниках, застёгнутых спереди. По бокам и сзади конвоиры. Входим в центральный вход. Вокруг люди. Довольные жизнью туристы. Успевшие изрядно загореть и свежеприбывшие белые. Очень много детей. Наша процессия привлекает всеобщее внимание. Мы скорее всего похожи на каких-нибудь сумочных воров багажа, а не экстрадируемых. Проходим мимо кабинки паспортного контроля в служебное помещение. Скольжу взглядом по встречающимся людям, гадая, кто из них американцы. Албанца повели в соседнее помещение, меня оставили здесь. Сижу на краешке мягкого кресла, жду. За мной приглядывает сотрудник аэропорта. Похоже, я первый, кого они экстрадируют в Америку, и тут появляется он. Он самый, который прилетел по мою душу. Толстенный, как и подобает быть американцу. Не чёрный и не белый. Латинос с зачёсанными назад, лоснящимися от лака волосами и белоснежной улыбкой, не предвещающей ничего хорошего.

Тем временем менты из микроавтобуса принесли мою сумку. Сотрудник аэропорта что-то сказал мне на греческом. Я не понял. Этот же вопрос задал мне американец. Я опять не понял. Неужели он спросил это на английском языке? «What do you mean?» – спрашиваю я его. Тут пришёл ещё один человек. В рубашке. Если в мире существует размер рубашки «бесконечно огромный как Вселенная», то он был одет именно в такую. Борцы сумо по сравнению с ним кажутся некормлеными дистрофиками. Он жестом попросил меня встать и прислониться к стенке. Пощупал мои карманы и штанины. Попросил достать из воротника и показать ему нательный крестик. «– Что это?» – спросил он у сотрудника аэропорта. «Его сумка» – ответил сотрудник. «Обычно мы делаем экстрадицию без личных вещей».

Он попросил моего разрешения осмотреть сумку. Думаю, мой ответ «нет» не мог бы повлиять на ход событий. Я ответил «да». Он внимательно осмотрел вещи, выкинув одноразовые вилки, полотенца и носовой платок. «Это тебе не понадобится» – сказал он. Затем его внимание привлекли две книги словаря. «Зачем тебе две книги? Подари одну!». «Это два тома, они мне нужны». Хм, похоже американские менты ничем не отличаются от греческих. Он упаковал вещи обратно, вместе с моими тёмными очками. В моём кармане осталась невыговоренная телефонная карта на 2 евро, которая последовала в мусор следом за носовым платком. Надо было кому-то её оставить в Курдало, и почему я не догадался.

Меня опять усадили в кресло, ждать. Кто-то принёс толстяку мой паспорт. Интересно, если я сейчас сорвусь с места, выхвачу паспорт из его рук и порву, то я останусь здесь, или всё-таки улечу? Нет, не получится. Далековато он стоит. «Ты знаешь, что у тебя дела в Нью-Йорке и Филориде?». «Куда мы летим?». «Нью-Йорк. Полёт займёт около 9 часов».

Хоть теперь знаю, куда лечу. И почему я так плохо понимаю по-английски? Тут толстяк достаёт их своей сумки «НЕЧТО». Две паря наручников, соединённые толстенной длинной блестящей цепью. Ну ни фига себе! Я же вам не Бен Ладен или опытный боец-убийца. Сотрудник аэропорта аж поморщился при виде этих кандалов. «Вы умеете этим пользоваться». «Уберите эту молакию (греческое ругательное слово – примечание автора) до своего самолёта!» – резко ответил грек. Американец решил слегка сгладить обстановку. Достал из кармана сумки горстку значков с американским флагом и роздал их присутствующим грекам. Все взяли. Молодой мент в бронежилете, конвоировавший меня, тут же приколол его к своей униформе.

Мою сумку унесли. Два толстяка достали свои американские паспорта и куда-то пошли. За мной пришёл мой конвой, меня повели обратно к микроавтобус. Странно, что не в самолёт, или мне придётся дожидаться рейса в машине? Сижу один в клетке микроавтобуса с застёгнутыми спереди греческими наручниками. Тихо. Даже греки куда-то ушли. Самое время сосредоточится и выстроить план действий. Хорошо, что я сходил в туалет перед дорогой. Когда хочется в туалет, мозги хуже соображают. Сейчас меня ничто не отвлекает.

Итак.

Всё-таки американцы меня достали. Два года тому назад они пришли за мной в Афины, но улетели с пустыми руками. Два года я провёл в борьбе с ними и в итоге проиграл. Я сделал всё возможное. Какой же я уставший и измученный. Как всё это надоело. На сколько меня хватит бороться с ними там? Но надо, надо бороться. Не показывая виду, что мне плохо и что я устал. И юлить не надо, выпрашиваю у них пощаду. Ты сам прекрасно всё понимаешь, не маленький. Ты влип, и очень серьёзно влип. И первый суд не внесёт ни ясности в происходящее, ни отправит тебя домой. Ха, возможно ты обретёшь новый дом в новой стране. После 5 лет тюрьмы они дают гражданство. Сколько мне там светит, до 25 лет? Смотри реальности в лицо, ты полностью в их руках. В кого я превращусь даже за 10 лет неволи? Нет, это буду уже не я. Это будет совершенно другой человек. А кто сейчас я? Насколько последние два года меня изменили? Появились седые волосы, зрение подсело. Зубы оставляют желать лучшего. Лицо приобрело печальный вид, Не скули, Всё равно конкурса красоты тебе не выиграть ни сейчас, ни до этого. Чего же ты ожидал, годы идут, 24 года. Скоро четверть век стукнет. Всегда мечтал после университета начать путешествовать. Ты и путешествуешь. Сейчас Америку увидишь и познаешь изнутри. Что толку любоваться фасадом? Хватило тебе двух лет на познание Греции? Чрезмерно? Теперь хочешь бежать отсюда и никогда не возвращаться? Захочется ли тебе вернуться на Украину? Там тебя ждёт знакомство, тесное знакомство на своей шкуре со службой внешней разведки, прокуратурой и СБУ. Внутренние органы познакомят тебя с внутренними органами. Обрастай жирком перед депортацией на родину, ха-ха. Их ну очень заинтересует факт твоего пребывания в Америке и факты похищения Секретной Службой. Спокойной жизни не жди, теперь до конца твоих дней при любых обстоятельствах тебя не оставят в покое. Ни тут, ни там, ни дома. Как это сейчас смешно звучит – домашнее спокойствие. Нет, ну на что рассчитывал? Ведь спокойная, размеренная жизнь дремуче совкового обывателя казалась смертельно скучной и убогой.