Евгений Марков - Пряничный домик. Роман о художнике

• Название: Пряничный домик. Роман о художнике
• Автор: Евгений Марков
• Жанр: Русское современное

В романе на ситуационных примерах рассматриваются вопросы взаимоотношений в семье из трех поколений в России в период 1995—2005 годов. В это время в классический уклад жизни людей, большую часть жизни проживших в СССР, приходит понятие частного бизнеса и предпринимательства. В романе нет тяжелых драматичных сцен, но в значительном объеме описываются типичные проблемы, которые возникают при ведении частного бизнеса без опыта и соответствующего образования. Книга содержит 102 иллюстрации автора.

---

– Разве это не так?

– Кто это докажет?

– Ты не уважаешь себя, потому что допускаешь, что женщина, которая тебя любит, может встречаться с другим.

– Я этого не говорил.

– Тогда значит, ты – отец ребёнка Ани.

– Как она назвала дочурку?

– Катериной. Катерина Сергеевна.

– И что она прям, записала, что я – её отец?

– Она отчество записала – Сергеевна, потому что у ребёнка должно быть отчество.

– Ладно, пап, не будем ссориться. Спасибо что ты нашёл силы отчислять какие-то денежки. Мне сейчас не до этого. Мне надо приготовиться к летнему сезону.

– Опять пойдёшь на панель? Торговать?

– Я уже объяснял. Раз мне государство не может дать зарплату достойную для того, чтобы я мог работать где хочу, и зарабатывать, чтобы хватало на себя жену и детей, я буду делать то, что могу – зимой учить детей рисовать, а летом зарабатывать. И хватит об этом.

– Ты пойми. Мы с мамой не против того, что ты художник. Может быть, ты даже очень хороший художник. Я в живописи не очень разбираюсь. Мы против того, что ты летом сидишь и торгуешь на улице.

Сергей взял из пачки один пейзаж, потом другой и третий. Поставил их рядом.

– Разве не красиво?

– Может и красиво. Природа выдумала, ты увидел и переосмыслил и изобразил по-своему.

– А как надо?

– Не знаю. Но вот вспомни, были в России такие художники, как Фаберже, Андрей Рублёв. Я, вообще, не спец по искусству, но считаю, что настоящий художник вкладывает в предмет творчества больше, чем просто перерисовку образов и персонажей.

– Что-то пап, это сильно мудрено для меня.

– А ты не мудри. Ты рассуждай проще. Вот скоро будет 8 Марта. Ты сделай, придумай какой-нибудь оригинальный подарок маме и Ане.

– Ты опять про Аню.

– Ну, слушай. В любом случае даже если ты не хочешь заниматься с ребёнком, ты всё-таки не можешь просто так забыть женщину, которая была с тобой и хранила тебе верность так долго.

– Хорошо. Так что же сделать маме? Шкатулку? Брошку?

– Сделай то, на что у тебя хватит таланта, но от души. Не копируя кого-то, а что-то своё, оригинальное.

6

Разговор с отцом для Сергея не прошёл даром. На целую неделю он, как затворник, скрылся в студии, домой приходил поздно, почти ночью, чтобы перекусить и немного отоспаться. А чуть свет опять торопился на работу. Слова отца хоть и ранили его самолюбие, но в то же время указывали вектор того развития, которое, вероятно, устроило бы родителей. Если бы их мнение о его работе кардинально расходилось бы с его представлениями, он, скорее всего, не стал бы принимать к сердцу их слова. Но это был тот случай, когда родительское слово упало в «благодатную почву».

Времени до празднования 8 Марта оставалось немного – недели полторы. Поначалу Сергей хотел сделать маме в подарок шкатулку с росписью типа палехской. Но, почитав литературу, понял, что технологический цикл, намного дольше, чем время, имеющееся в его распоряжении.

Выручил случай. Учитель труда попросил помочь ему покрыть лаком ручки для инструментов. Трудовик ждал комиссии районо и старался показаться в лучшем свете. Вдвоём они целый день окунали ручки напильников и стамесок в банку с нитролаком и развешивали, расстелив по полу старые газеты. Чтобы не тратить лака слишком много, Сергей вытягивал инструменты из лака медленно, давая лаку полностью стечь в банку. Поверхность получилась гладкая, глянцевая.

Перед нанесением последнего слоя, учитель попросил Сергея пронумеровать часть инструментов, а когда на аккуратно нанесённые цифры лёг второй слой лака, сказал:

– Красиво. Прям, как Палех.

Сергей ещё раз посмотрел на свою работу, и мысли запрыгали в голове. Он попросил у завхоза несколько деревянных ручек для инструментов. Специально выбрал те, которые были потолще. Ножовкой по металлу срезал тангенциальным разрезом две боковины с противоположных концов, получив заготовки для брошек. Закрепив каждую брошку на подставке швейной иголкой, несколько раз окунул в банку с нитролаком. Осталось дело за выбором сюжета…

7

Перелистав несколько альбомов по декоративно-прикладному творчеству, Сергей так и не смог выбрать то направление, тот стиль, которому соответствовало его настроение, его собственный эстетический вкус. То, что нравилось – было слишком сложно. Простые росписи казались аляповатыми. «Как прав отец, когда говорил, что надо искать свой путь» – размышлял Сергей. – «Простая вроде бы работа – кусок дерева, капля лака и три мазка кистью, а вот не даётся» Перепробовав темперу, гуашь и масло, Сергей для работы выбрал всё-таки масло.

Пробные прописи на кусках лакированного картона показали, что пишет он достаточно медленно, медленней, чем на кисти подсыхала краска. Прозрачный масляный мазок тянулся долго и упруго. Но в прозрачности был и недостаток – краски выглядели более вяло, чем темпера. Выполнив очередной эскиз цветочной композиции, Серей хотел попробовать, как работа будет выглядеть окончательно и окунул заготовку в лак. Краски пожухли моментально. Толстый слой лака скрыл их истинные цвета. Но зато заготовка приобрела высокий глянец. Солнечный блик отражался в поверхности лака, как искра. «Вот это красиво, действительно красиво» – заметил про себя Сергей. Но рисунок под высохшим лаком поблёк совершенно. Тогда Сергей решил проявить его, и нанёс повторно, стараясь попасть мазок в мазок. Точного соответствия не получилось, но рисунок приобрёл некий подспудный глубинный смысл.

После второго и третьего лакирования и третьего и четвёртого слоя живописи, композиция вдруг заиграла тем внутренним светом, который отличает предмет искусства от сувенирной поделки. Понимая, что «философский камень» где-то рядом, Сергей сделал ещё несколько эскизов. Другие работы так же были хороши! Рисунок не выражал какой-то конкретной сути, конкретного образа или вида растения, но являл некий срез настроения, как будто лёгкий ветерок качнул ветку дерева. Повторив несколько раз найденный сюжет и технику лакировки, Сергей решил закрепить результат на заготовках. Он тщательно зашкурил, выгладил кусочком твёрдой кожи, загрунтовал заготовки брошек, и нанёс первый слой росписи…

Через три дня ежедневной лакировки слой лака на брошках поднялся высоко, и глянец стал таким ярким, что рисунок изображающий растительный сюжет из кленовых листиков и завитков травы, сплавился с лаком настолько, что казался не нарисованным, а выросшим откуда-то из глубины, из самой сути дерева.

Сергей разложил готовые брошки на куске красного бархата и, положив на подоконник, любовался тем, как лучи солнца отражаются от глянца.

В дверь мастерской постучали, и вошла директриса с каким-то поручением к предстоящему празднику, но, увидев брошки, тоже залюбовалась.

– Что это? – спросила она.

– Брошки, – ответил Сергей.

– Кому-то в подарок?

– Пока не решил, Валентина Николаевна. Просто между уроками рисую, чтобы руки тренировать.

– Руки художнику всегда нужны тренированные, – согласилась Валентина Николаевна, – а может, мне их продашь? Я хочу подарочки сделать кое-кому. Сколько стоит брошка?

– Две тысячи, – ответил Сергей, сам удивляясь своей наглости.

– Хорошо, – ответила директриса и, вынув из кошелька четыре тысячных купюры, положила деньги на подоконник. – Заверни мне обе.

Брошки ушли. С одной стороны Сергею было жалко, что подарок маме он так и не подарит, но, прикинув, что деньги тоже немаловажная в хозяйстве вещь, решил, что маме можно просто подарить цветы. А Константин Петрович что-нибудь придумает. Но та легкость, с которой он заработал эти денежки, не давала ему покоя…

8

Отец действительно, где-то урвал приличную сумму денег. В ювелирном отделе они с Сергеем долго выбирали украшения.

– Надо же, как дорого, – сетовал отец, – дешевле 16 тысяч и не найти ничего приличного.

– Отчего же не найти? – вступила в разговор продавщица, – Вот неплохие серёжки – золото с эмалью за шесть с половиной.

Серёжки действительно были хороши. В виде стилизованного лесного цветка. Яркая эмаль и светлое золото.

– Мы берём две пары, – решил отец, – только разные. Вот эти розовые и вот эти ярко-красные.

– Зачем две? – спросил Сергей.

– Вот эти, которые поярче, подаришь Ане.

Константин Петрович Черёмухин, как опытный политик точно рассчитал, что Сергей не сможет поступить иначе, нежели так, как им – Константином Петровичем задумано. Сергей не стал бы идти на конфликт с отцом из-за красных серёжек и в любом случае отдал бы их Ане. Весь этот спектакль с премией и дорогими подарками был разыгран для того, чтобы найти повод помирить молодых.