Том Клэнси - Красный кролик

• Название: Красный кролик
• Автор: Том Клэнси
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Триллер
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-14937-6

Было ли простым совпадением, что решение об устранении Папы Римского проходило под кодом 666? Глава Римско-католической церкви вспомнил о своих корнях, и решил обратиться с письмом к советскому руководству, чтобы помочь польскому народу в его борьбе с коммунистической тиранией. В ответ он должен был принять смерть. Но рано или поздно, даже у самого незначительного винтика государственной машины может пробудиться совесть. И офицер КГБ Олег Зайцев пошел на страшный риск, чтобы предупредить Запад о готовящемся покушении.

---

— Ну да ладно, лучше скажи, как тебе нравится Сенчури-Хауз?

— Больше, чем Лэнгли. Там обстановка уж слишком сильно напоминает монастырь. А здесь, по крайней мере, живешь в большом городе. В обед можно выйти выпить кружечку пива или что-нибудь перекусить.

— Жаль, что здание разрушается. Это беда многих старых лондонских зданий. Наружная штукатурка, или как ее здесь называют, известковый раствор, была приготовлена некачественно. Поэтому фасад осыпается. Это очень неприятно, но подрядчик уже давно как перебрался в мир иной. А покойника в суд не оттащишь.

— А тебе когда-нибудь приходилось? — небрежным тоном спросил Райан.

Мюррей покачал головой.

— Нет, я еще никого не замочил. Один раз все было к этому близко, но я вовремя остановился. И к лучшему, поскольку, как выяснилось, бедняга был безоружен. Мне пришлось бы очень несладко, когда я объяснялся бы в суде, — добавил он, потягивая пиво.

— Ну а что ты можешь сказать про местных фараонов?

В конце концов, работа Мюррея заключалась в том, чтобы поддерживать контакты с английской полицией.

— Знаешь, они весьма неплохо знают свое дело. Хорошая организация, большой опыт расследования серьезных дел. А уличная преступность здесь такая, что о ней можно не беспокоиться.

— Конечно, Лондон — это не Нью-Йорк или Вашингтон.

— Согласен, — кивнул Мюррей. — И все же, что у вас там в Сенчури-Хаузе интересненького?

— Да в общем-то ничего. В основном я копаюсь в старых материалах, сопоставляю результаты анализов с новыми данными. Пока что не наткнулся ни на что стоящее, о чем нужно было бы сообщить домой. Вот только регулярно отчитываться перед начальством мне все равно приходится. Адмирал Грир отпустил меня на длинном поводке — и все же это поводок.

— А какого ты мнения о наших кузенах?

— Бейзил очень умен, — заметил Райан. — Он очень осторожно следит за тем, что показывать мне. Полагаю, это справедливо. Ему известно, что я докладываю в Лэнгли, и, если честно, мне незачем знать об источниках британской Службы внешней разведки… Однако кое-какие догадки у меня есть. Судя по всему, у «Шестерки» в Москве есть очень хорошая агентура. — Райан помолчал. — Будь я проклят, если когда-нибудь вздумаю играть в эту игру. Уж если в наших тюрьмах несладко, я не хочу даже думать о том, что творится в России.

— Спешу тебя успокоить, Джек: ты бы все равно не успел бы испытать это на своей шкуре, поскольку долго не прожил бы. Русских никак нельзя считать самыми великодушными людьми на свете, а к изменникам они просто не знают снисхождения. В России уж лучше замочить милиционера прямо перед отделением милиции, чем быть шпионом.

— Ну а у нас?

— Ты не поверишь, как патриотично настроены наши заключенные. Просто поразительно! Шпионам в федеральных тюрьмах приходится очень туго. К ним отношение такое же, как к педофилам. Они удостаиваются самого пристального внимания со стороны убийц и грабителей — то есть, честных преступников.

— Да, отец рассказывал мне про тюремную иерархию, добавляя, что ни в коем случае нельзя оказаться на нижней ступени.

— Уж лучше быть подающим, чем принимающим62, — рассмеялся Мюррей.

Настала пора задать серьезный вопрос:

— Итак, Дэн, скажи, насколько тесно ты завязан со шпионскими ведомствами?

Мюррей уставился вдаль.

— О, мы прекрасно ладим друг с другом, — ограничился он.

— Знаешь, Дэн, — заметил Джек, — если меня здесь что-то и беспокоит, так это недосказанность.

Мюррею эти слова понравились.

— Что ж, сынок, в таком случае, ты поселился не в том месте. Здесь все так говорят.

— Да, особенно в шпионских ведомствах.

— Ну, если бы мы говорили как обычные люди, наверное, исчез бы налет таинственности, и окружающие поняли бы, что мы на самом деле ничем не отличаемся от остальных. — Отхлебнув пиво, Мюррей широко улыбнулся. — И в этом случае нам не удалось бы сохранить доверие людей. Полагаю, то же самое можно сказать про врачей и биржевых брокеров.

— В каждом ремесле есть свой жаргон, понятный только для своих.

Это якобы помогает более быстро и действенно общаться между собой посвященным, однако на самом деле, разумеется, главное тут — не допустить в свой круг посторонних. Но в этом нет ничего плохого, если ты относишься к первым.

Неприятность произошла в Будапеште, и явилась она следствием крайне неблагоприятного стечения обстоятельств. Если честно, агент сам по себе не представлял никакой ценности. Он передавал информацию относительно венгерских военно-воздушных сил, однако к этой структуре мало кто относился серьезно, как и вообще ко всем венгерским вооруженным силам, ничем особым не проявившим себя на полях сражений. Марксизм-ленинизм никогда не имел в стране особенно прочных корней, однако венгерская контрразведка действовала достаточно эффективно, и работали в ней далеко не дураки. Были даже те, кто прошел обучение в КГБ, а если Советы в чем-то и разбирались, то в первую очередь в разведке и контрразведке. Сотрудник венгерских спецслужб Анраш Морришей просто сидел в кафе на Андраши-утка и спокойно пил кофе, и вдруг у него на глазах один человек допустил ошибку. Морришей ни за что бы не обратил на это внимание, если бы утренняя газета не оказалась невыносимо скучной, однако все произошло именно так. Венгерский гражданин — это можно было определить по его одежде — что-то уронил. Что-то небольшое, размером с банку трубочного табака. Венгр тотчас же нагнулся за банкой, но, подняв ее с пола, как это ни странно, прижал снизу к крышке стола. И, как обратил внимание Андраш, банка больше не упала. Должно быть, на нее был нанесен клей. И это было не просто необычно; такие вещи Андраш видел в учебном фильме, который показывали в центре подготовки Высшей школы КГБ в подмосковной Балашихе. Этот простой старинный метод до сих пор использовали западные спецслужбы для обмена информацией со своими агентами. У Андраша возникло такое ощущение, будто он случайно заглянул в кинотеатр на шпионский фильм и сразу же интуитивно догадался обо всем, что происходит на экране. Он тотчас же встал из-за столика и отправился в туалет, где имелся телефон-автомат. Затем Андраш действительно заглянул в туалет, поскольку ему, вероятно, предстояло длительное ожидание, а его внезапно охватило возбуждение. За время его отсутствия ничего страшного не произошло. Здание центрального управления контрразведки находилось всего в нескольких минутах пешком, и вскоре в кафе появились двое коллег Андраша. Сев за столик, они заказали кофе и принялись с видимым оживлением что-то обсуждать. Андраш работал в контрразведке относительно недавно, всего два года, и ему еще не приходилось ловить шпионов в момент совершения преступления. Но сегодня был его день, и он это понимал. Перед ним был шпион. Венгерский гражданин, работающий на разведку иностранного государства, и даже если он лишь передавал информацию советскому КГБ, этим он совершал преступление, за которое его нужно было арестовать, — хотя в этом случае связной из КГБ быстро уладит недоразумение.

Минут через десять венгр встал из-за столика и вышел из кафе, и один из двоих контрразведчиков последовал за ним.

А далее в течение почти целого часа ничего не происходило. Андраш заказал штрудель63, в Будапеште такой же вкусный, как и в расположенной в трехстах километрах от него Вене. Несмотря на то, что венгерское правительство придерживалось принципов марксизма-ленинизма, венгры всегда любили хорошо поесть и Венгрия оставалась развитой сельскохозяйственной страной, невзирая на командную экономику, навязанную крестьянам Восточного блока. Андраш курил сигарету за сигаретой, читал газету и ждал продолжения.

Наконец оно наступило. За соседний столик сел мужчина, одетый слишком хорошо для гражданина Венгрии, закурил сигарету и достал газету.

И тут в пользу Андраша сыграла его сильная близорукость. Ему приходилось носить очки с такими толстыми стеклами, что постороннему требовалось несколько секунд, чтобы понять, куда направлен взгляд его глаз. И Андраш не забыл то, чему его учили: он не задерживал взгляд на одной точке дольше, чем на несколько мгновений. Большую часть времени Андраш делал вид, будто читает газету, как это делали с десяток посетителей этого уютного кафе, каким-то чудом пережившего Вторую мировую войну. При этом Андраш следил за тем, как американец — он почему-то твердо вбил в голову, что это должен будет оказаться американец, — попивает кофе и читает газету. Наконец американец поставил чашку на блюдце, достал из заднего кармана брюк носовой платок, высморкался и убрал платок в карман…

Но предварительно достав из-под стола банку. Это движение было выполнено настолько ловко, что заметить его смог бы только опытный контрразведчик, — однако, как заверил себя Андраш Морришей, он и был опытным контрразведчиком. И именно его самоуверенность и стала причиной его первой и самой дорогой ошибки в тот день.