Юрий Артемов - Русская революция в Австралии и «сети шпионажа»

• Название: Русская революция в Австралии и «сети шпионажа»
• Автор: Юрий Артемов
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-906910-36-3

Это рассказ о людях с необычной судьбой – первом советском консуле в Австралии Петре Симонове и резиденте советской разведки полковнике Владимире Петрове. В их жизни тесно переплелись бунтарство, шпионаж, дипломатия, большие надежды и не меньшие разочарования.

---

У него были два брата, след которых после революции и Гражданской войны затерялся. «До 1916 года, – писал он в анкете НКИД, – были в Хвалынске, с тех пор о них ничего не знаю»[9].

Семья Симонова не была особенно нуждающейся и могла дать детям образование. Петр занимался в сельской школе, затем с частным преподавателем и поступил в саратовскую гимназию. Проучившись шесть классов, окончил ее экстерном.

Зарабатывать начал в 11 лет – рабочим на котельном заводе, но не прекращал учебы. Держал экзамен на счетовода, потом устроился бухгалтером в нефтепромышленную фирму в Баку. В письме, которое Симонов в июне 1921 года написал видному шведскому социалисту и основателю Коммунистической партии Швеции Ф. Стрёму, говорилось, что эта фирма принадлежала братьям Нобель[10]. Там он проработал четыре года.

В августе 1904 года Симонов пошел в армию. Немаловажное замечание – в качестве вольноопределяющегося, как гражданин с образованием, имевший право на сокращенный срок службы (два года). Начав с рядового, дослужился до прапорщика[11], но военная карьера оборвалась довольно скоро. Причиной, по утверждению Симонова, была его революционная деятельность. Заполняя анкету, он туманно упомянул о своей «работе в РСДРП», которая привело к его аресту в 1905 году по обвинению «в военной пропаганде» (очевидно, имелась в виду антивоенная пропаганда)[12]. Однако в другой части анкеты говорилось, что до вступления в РКП (б) в 1921 году ни к каким партиям Симонов не принадлежал.

Исключением было его членство в Коммунистической партии Австралии (КПА), носившее фактический, но не формальный характер. Сам Симонов объяснял это так: «Билета я не имел в виду того, что я принадлежал нелегально, т. к. будучи консулом, было немыслимо быть открыто»[13].

Что касается «работы в РСДРП», то трудно судить о том, что именно она собой представляла и имела ли она вообще место. Насколько существенной была «военная пропаганда»? Если она дала основания для ареста, и этот арест произошел, то наказание для тех лет представляется необычно мягким – перевод в Елисаветград. Не в Сибирь, а в центр Украины, в город вполне приличный, экономически и культурно развитый. Не хуже Баку. Странное решение для военного суда, который с младшим офицером мог и обязан был поступить более сурово. В стране бушевала революция, и правящий режим с инакомыслящими не церемонился.

Нельзя исключать, что эпизод с революционной пропагандой и арестом являлся если не выдуманным, то несколько приукрашенным – с целью придать анкетным данным нужный идеологический оттенок. Можно ли за это упрекать Симонова? Слишком жестокой и безжалостной была советская бюрократическая система, которая могла прицепиться к любым мелочам в биографии. Вот еще пример. Только в самой первой своей анкете в графе «национальность» он записал себя мордвином[14]. Во всех последующих именовал русским[15].

Но вернемся к событиям, последовавшим за арестом и переездом в Елисаветград. В 1906 году Симонов демобилизовался и вернулся к бухгалтерской деятельности. Если исходить из материалов личного дела, это произошло уже за пределами России, в Харбине. В 1906–1908 годах – служба в некой компании «Кваристрем и К», в 1908–1910 годах – в одном из харбинских банков[16]. Однако эта информация противоречит данным, которые Симонов приводил в письме Ф. Стрёму и которые видятся более правдоподобными. По всей вероятности, в общении со шведским социал-демократом Петр Фомич был более искренен, а затем спохватился, сообразив, что не все следует знать чиновникам наркомата.

Стрёму он признался в том, что вплоть до 1912 года России не покидал и работал в Хабаровске – управляющим издательского товарищества «Приамурье». Оно выпускало ежедневную газету – «обыкновенную с прогрессивными тенденциями, по образу милюковской „Речи“»[17]. Эта деятельность была прервана досадным инцидентом. Когда главный редактор угодил в тюрьму (причиной послужила статья, освещавшая махинации одного из местных воротил), исполнять его обязанности взялся Симонов. После освобождения шефа в начале 1912 года, на Крещение, Петр Фомич представил ему полный финансовый отчет, однако в кассе не хватало наличности – 400 или 450 рублей. Эту недостачу Симонов восполнил предъявлением векселя на указанную сумму, подписанного «одним знакомым деловым человеком», который «не мог отказаться от уплаты указанного векселя». Вроде бы дело уладилось, но в скором времени его задержали и взяли под стражу. Произошло это во Владивостоке. Симонову удалось добиться освобождения под подписку о невыезде, но предписание было им нарушено и он покинул Россию[18]. Вот тогда и перебрался в Харбин.

В Китае пробыл недолго. Причин, заставивших его отправиться совсем в дальние края, мы не знаем. В том же 1912 году переехал в Японию, затем на Филиппины, а оттуда – в Австралию.

Историю эту можно интерпретировать по-разному и не обязательно в пользу Симонова. По существу, он бежал, причем не из-за политического, а из-за уголовного преследования.

Его доавстралийскую биографию сложно квалифицировать как чистую и незапятнанную. Неясности налицо. По всей видимости, революционером он не был, а вел обыкновенную жизнь мелкого служащего. Получил образование, отслужил в армии, проштрафился, но избежал серьезного наказания, трудился в частных компаниях, запутался в финансовых расчетах и вынужден был распроститься с Россией.

Симонов не был положительным героем без страха и упрека. Такие появляются на страницах романов, а в жизни редко встречаются. Но что с того? Реальные люди со своими слабостями, недостатками намного интереснее тех картонных фигур, которых советские авторы изображали в книжках из библиотечки «Пламенные революционеры». С подмоченной биографией туда было не попасть. Хотя, в конце концов, Симонов и впрямь стал пламенным революционером, и особенности его личности делают эту метаморфозу весьма впечатляющей.

Эмигрант становится большевиком

Австралия была быстро развивающимся аграрно-индустриальным государством, куда стремились переселенцы из многих стран Европы. Огромная территория – целый континент! – возможности найти работу в сельском хозяйстве и промышленности (правда, преимущественно это был тяжелый физический труд), парламентская демократия, обеспечивавшая высокий уровень гражданских свобод. Австралия славилась как страна для рабочих, ее называли «раем для рабочего класса». Определенное преувеличение, но трудящимся там жилось лучше, чем в Великобритании или США. Ну, а про Россию и говорить нечего.

Австралийское общество поначалу формировалось за счет иммиграции из метрополии (Великобритании), но с конца XIX века англосаксонскую социально-этническую основу начали постепенно разбавлять приезжие из Германии, Италии, других европейских стран, а также из России. Число российских граждан, которые уезжали на пятый континент, мечтая о лучшей жизни, быстро росло. Если в 1891 году русских в Австралии было 2881 человек (под эту категорию подпадали практически все выходцы из Российской империи, вне зависимости от своей этнической принадлежности), то в 1914 году их насчитывалось уже порядка 12 000. Генеральный консул в Австралии – им тогда был князь и статский советник А. Н. Абаза[19] – в 1914 году в депеше вице-директору Второго департамента МИД России А. К. Бентковскому сообщал подробные данные о численности русской диаспоры на пятом континенте (с учетом распределения по штатам), в Новой Зеландии и на островах Океании.

«А) Численность русской колонии.

1) В Квинсленде 5000 чел.

2) “Новом Южном Валлисе[20] 2000 “

3) “Виктории 1500 “

4) “Южной Австралии 1100 “

5) “Западной Австралии 1200 “

6) “Тасмании 100 “

7) “Северной Территории 50 “

8) “Новой Гвинее и на Островах Тихого океана 50 “

9) “Новой Зеландии 1000 “

_________________

Итого: 12000 чел.

Б) Распределение русской колонии.

1) В Брисбене 3000 чел.

2) “Сиднее 500 “

3) “Мельбурне 400 “

4) “Аделаиде 200 “

5) “Порт Фримантл 300 “

6) “Хобарт и Лончестон 20 “

7) “Кернс (Квинсленд) 150 “

8) “Рокхемптон, Мэриборо, Боуэн и Таунсвилл (Квинсленд) 300 “

9) “Уоллумбилл (Н. Ю. В.) 300 “

10) “Брокен-Хилл (Н. Ю. В.) 200 “

11) Порт Пири (Ю. А.) 200 “

12) В прочих городах Австралии 450 “

13) Разбросано по деревням и фермам в Австралии 5020 “

14) В Веллингтоне и Окленде 200 “

15) “прочих городах Новой Зеландии 300 “

16) “разбросано по деревням и фермам Новой Зеландии 500 “

17) В Новой Гвинее и на разных островах 50 “

___________________

Итого 12000 чел.»[21].

Абаза указывал, что 12 000 – число приблизительное, поскольку точными статистическими данными он не располагал: опирался на сведения, полученные в ходе консульской практики, на собственные наблюдения, «расспросы разных лиц», донесения от нештатных консулов и прочие «отрывочные» сведения»[22]. Абаза считал, что действительное число русских на пятом континенте, скорее, было больше 12 000, нежели меньше. Он исходил из того, что проводившаяся в 1911 году перепись населения зафиксировала 4456 русских жителей в Австралии и 776 в Новой Зеландии, «а усиленная эмиграция сюда русских началась лишь после этого времени». Каждый месяц русская колония увеличивалась приблизительно на 120–150 чел. (90–150 чел. из Сибири и Маньчжурии и 20–30 чел. из Европейский России)[23].