Александр Харыбин - Пятый всадник

• Название: Пятый всадник
• Автор: Александр Харыбин
• Жанр: Самиздат

Когда у главного героя – молодого российского ученого – "оборотни в погонах" убивают близкого человека и пытаются обвинить его в этом убийстве, то ему ничего не остается, как скрываться, вынашивая планы мести. В ходе своих похождений он оказывается в тайном обществе, целью которого является подготовка Человечества к приближающемуся Апокалипсису. Там главному герою приходится заниматься совершенно фантастическими вещами – конструированием термоядерного реактора, созданием атомной бомбы, анабиозом и много чем еще. На фоне захватывающих приключений главного героя автор поднимает крайне важные проблемы мировой Цивилизации. Когда и почему наступит Конец Света? Какова цель существования Человечества? Можно ли создать термоядерный реактор и атомную бомбу в кустарных условиях? На эти, а также многие другие вопросы Вы сможете найти ответ в этой книге.

---

Опять принялся было за свои реанимационные попытки, но тут уже вмешались мои гости в погонах, схватив меня за локти и оттащив от Машуни. Напрасно я старался высвободиться. Не обращая внимания на брыкания и возмущенные возгласы, меня усадили на стул, продолжая удерживать за руки. Спустя несколько минут один из блюстителей, видимо, полагая, что я уже смирился, отпустил меня, встал и вышел из комнаты. Я и в самом деле уже не пытался сопротивляться. Врач, заполнявший бумаги, время от времени что-то спрашивал, я ему машинально отвечал, не вдаваясь в смысл вопросов.

Милиционер, оставшийся в комнате, в свою очередь отпустил мой локоть и спросил документы. Я порылся в карманах куртки и достал паспорт. Тот полистал его и сунул себе в карман.

Через некоторое время вернулся второй сотрудник милиции. Только теперь удалось более внимательно его осмотреть. Сержантские погоны, среднего роста. Возраст человека в форме обычно бывает непросто угадать, но, скорее всего, ему должно быть от тридцати до тридцати пяти лет. Смуглое лицо, черные волосы и темные глаза выдавали в нем уроженца южных областей. В то же время тип лица не соответствовал тому, который обычно называют кавказским или восточным. Вернулся он не один, приведя с собой парочку гостей – мужчину и женщину пожилого возраста в домашней одежде и тапочках. Значит, вытащил их из одной из квартир нашего подъезда. Ну, да, точно – это соседи из квартиры напротив. Я всегда здоровался, когда встречался с ними на лестничной площадке. Машуня даже, насколько знаю, иногда общалась с теткой. Зачем он их привел?

Тем временем чернявый сержант начал что-то говорить соседям. Я постарался сосредоточиться на его словах и понял, что он просит их быть понятыми при осмотре места происшествия. Меня это все как-то абсолютно не трогало. Что ж, видимо, такой порядок. Я к этому времени уже окончательно осознал, что потерял Машуню, и ко всему окружающему относился с совершенным безразличием.

Оба сотрудника приступили к осмотру. Это значило, что они заглядывали под стол и под шкаф и выдвигали ящики. Не покидало чувство какой-то театральности их действий. Будто они сами совершенно не надеются что-либо найти, а лишь создают видимость поисков. Вот, наконец, один из них, не чернявый, а другой, со светлыми волосами, жестом фокусника достал из-за шкафа какой-то предмет и продемонстрировал его присутствующим. Похоже, что его обращение больше всего адресовалось понятым. Я выплыл из тумана и сфокусировался на этом предмете. Какая-то женская сумочка из светлой кожи. Откуда она здесь? У Машуни ее ни разу не видел.

– Прошу понятых обратить внимание на этот предмет. Вы подтверждаете тот факт, что этот предмет находился в этом помещении?

Сотрудник милиции пристально смотрел прямо на пожилую парочку, переводя взгляд с нее на него и обратно. Оба кивнули. Они явно были в шоке от происходящего и до сих пор еще не успели прийти в себя.

– Вы узнаете эту вещь? – теперь уже ко мне обратился нашедший сумку и протянул ее мне. Я машинально взял дамский аксессуар и повертел в руках.

Господи! Сумка как сумка. Чем она могла их так заинтересовать? Во мне шевельнулось смутное подозрение, что этот предмет является ключом к произошедшему. Но трансформироваться во что-то более конкретное это ощущение никак не хотело. Я подал было голос, утверждая, что эту сумку вижу первый раз в жизни, но на меня не обратили никакого внимания. Тем временем врачи уже свернулись. Старший передал одному из сотрудников милиции какие-то бумаги, в которых тот поставил подписи, и оба медика, не прощаясь, покинули квартиру. Чернявый сержант тем временем составил какой-то акт и попросил понятых его подписать. Те подписали и тихо испарились.

– Все – поехали! – обратился ко мне тот, который посветлее, закончив что-то писать и поднявшись со стула.

– Куда? – голова была тяжелой и мутной, я с трудом воспринимал смысл сказанных мне слов.

– Как куда? В отдел. Будешь показания давать.

– А как же она? – я кивнул на тело Машуни.

Я изо всех сил сейчас пытался не воспринимать человека, лежащего на ковре, как свою супругу. Ту, которая любила взъерошивать мне волосы, а по ночам греться об мою спину. Ту, что звонко и заразительно совсем по-детски смеялась над моими шутками, а сидя за компьютером и работая над диссертацией сосредоточенно грызла ногти.

Я еще раз посмотрел на тело на полу, и подкосились ноги.

– А за ней сейчас приедут, – глухо, как сквозь стенку донесся голос светлого, – ключи давай от квартиры.

Я понял, что спорить с этой парочкой все равно бессмысленно, и подчинился жесту, приглашающему на выход. У дверей обернулся, бросив последний взгляд на нашу уютную комнатку, где мы с Машуней были так счастливы на протяжении почти двух лет.

Меня о чем-то спросили, но горло свел спазм, и я только и смог, что нечленораздельно промычать в ответ.

Отвернулся и сделал шаг через порог.

В другую жизнь.

4

Доехали быстро. Да и чего там ехать-то – отдел находился в соседнем квартале. Поднялись на второй этаж, прошли довольно длинный коридор со множеством дверей и опять спустились по лестнице вниз в какой-то почти неосвещенный закуток. Ну и лабиринты у них здесь. Интересно, почему нельзя было пройти просто через первый этаж? Я в первый раз находился в этом здании, и в другой ситуации, наверное, разглядывал бы окружающую обстановку с большим интересом. Но сейчас я походил на робота, автоматически переставляющего ноги. Или, скорее, на теленка, которого ведут на бойню. Наконец, передо мной распахнули дверь. В лицо ударил яркий свет. Я шагнул вперед и оказался в небольшом помещении, в котором три письменных стола с мониторами и пара шкафов уже почти не оставляли места ни для чего другого.

За столом, находящемся в самом дальнем углу, сидел парень лет двадцати с небольшим в гражданской одежде. Он поднял голову на звук открывающейся двери, оторвавшись от экрана компьютера. Заметив среди вошедших меня, заметно оживился, маленькие глазки лихорадочно забегали. Я привык доверять первому впечатлению о человеке, так как обычно интуиция в этом плане меня не подводила. При первом же взгляде на сидящего в комнате внутренний голос подсказал, что от этого типа следует ждать любых неприятностей. Если бы меня попросили описать, что именно во внешности этого молодого человека позволило за мгновение сделать такой вывод, я бы надолго задумался. Может, бегающие глазки, или слегка пухлые, как у обиженного ребенка, губы – трудно сказать. Но на этом лице лежала явная печать какой-то глубокой ущербности. Как если бы за маской добропорядочного обывателя скрывался жуткий оскал вампира. Нет, вампир – это слишком красиво для него. Скорее – упырь. Решил так его про себя и называть.

– Где? – с ходу произнес он. Видимо, смысл этого незавершенного вопроса был ясен остальным присутствующим, так как чернявый сержант сразу кивнул на своего светлого спутника. Тот протиснулся между мной и столом и передал сидящему черный пластиковый пакет и полупрозрачную папку с какими-то документами. От меня не ускользнуло то, что парень явно возбужден, но всем своим видом тщательно скрывает это. Выдавала его дрожь в руках, да еще взгляд, ни на полсекунды не останавливающийся на одной точке.

– Ну, все, идите, – обратился он к обоим моим конвоирам.

– А ты садись сюда, – он указал на стул перед собой.

– Сам колоть будешь? – спросил чернявый.

– А что, поучаствовать хочешь? – усмехнулся Упырь, – нет, Мелик звонил, просил его Баринову отдать. Серега ему быстро мозг трансплантирует. Да, кстати, может, отвезете его на Нагатинскую? А то дел по горло.

– Не-е, тебе надо – сам вези. Мы вообще сегодня еще не обедали. Сейчас пойдем хоть пиццу себе закажем.

Оба развернулись и направились на выход.

Мы остались один на один с Упырем. Я понял, что еще странного было в его лице. Его рыскающий, слегка исподлобья взгляд, ни на миг не задерживающийся на одном месте, никогда, даже на короткое мгновение, не встречался со взглядом собеседника. Наконец, вспомнил, что мне это напоминает. Среди детишек в обычных школах Москвы в среднем на каждые двадцать-тридцать человек встречается один больной легкой формой шизофрении. В школах с математическим уклоном их еще больше. В московской физико-математической школе, где я учился, было несколько таких учеников. И теперь точно такой же взгляд шизофреника я увидел у сидящего передо мной блюстителя закона.

Господи! Они что – уже психов в милицию стали брать?

Может, он вообще маньяк? И что означает вопрос: «сам колоть будешь?». Это меня, что ли колоть? А зачем? Меня что, в чем-то подозревают?

Неприятный холодок пробежал по спине, вызвав дрожь. Быстрая смена обстановки на некоторое время отвлекла меня от произошедшего дома кошмара. Но теперь я вдруг снова вспомнил Машуню, лежащую на полу, и спазм сдавил горло. Неужели они думают, что это сделал я? Если до этого момента окружающее воспринималось с абсолютным равнодушием, как бы со стороны, то сейчас часть меня возмутилась такой несправедливостью. Мой внутренний голос силился мне что-то сказать, но оформить мысль словами все никак не получалось. В результате так и не сказанная фраза затерялась в дебрях сознания.