Дженнифер Макмахон - Сестры ночи

• Название: Сестры ночи
• Автор: Дженнифер Макмахон
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-699-97217-3

Вся округа потрясена кошмарными событиями, произошедшими в мотеле «Тауэр». Женщина по имени Эми жестоко убила свою семью, а затем покончила жизнь самоубийством, оставив загадочную надпись на старом снимке своей матери: «29 номеров». Единственная выжившая – ее маленькая дочь Лу, которая сумела сбежать через окно и спрятаться на крыше.

За расследование берется Джейсон Хок. Его жена Марго и ее сестра Пайпер дружили с Эми в детстве. Они обожали играть в мотеле «Тауэр», где всегда было 28 номеров. Джейсон чувствует, что это неспроста, и вскоре начинает подозревать, что Марго и Пайпер что-то скрывают.

---

И тогда Пайпер поняла, что ответственной старшей сестры из нее не вышло. Опять все как в прежние времена: они делятся секретами и ищут неприятности. Опять тщетная охота на призраков прошлого и две глупые девчонки, которых раззадоривает Эми: «Ну что, слабо?»

1989

Пайпер

– Мы с Джейсоном Хоком целовались, – прошептала Эми Пайпер. – С языком.

– Фу!.. – крикнула Марго.

Она поехала в глубь пустого бассейна, грохоча роликами по разбитому голубому дну. Марго было всего десять, и она всегда теряла терпение, когда в игре «Правда или действие» речь заходила о мальчиках и поцелуях. Из-под шлема торчали растрепавшиеся хвостики, веки блестели от неоновых синих теней, которыми Эми ее накрасила. Надо смыть перед возвращением домой, иначе мама жутко разозлится. Марго надела защитные наколенники и налокотники. Пайпер свои не носила, ведь у Эми таких просто не было.

На парапете, с мелкой стороны бассейна, стоял приемник, настроенный на радиостанцию «Дабл-ю-кью-ви-ти», чей слоган был «Только хиты». Заиграла «Sweet Child of Mine» группы «Guns N’ Roses» – одна из любимых песен Эми. Ей нравилось, когда вокалист изливал душу, поэтому она любила даже песни со старых бабушкиных пластинок Перри Комо и Фрэнка Синатры. Жутко слащавые, но когда Эми подпевала, они звучали классно.

– И каково это было? – Пайпер прижалась поближе. От Эми пахло духами «Лавз Бейби Софт» и клубничным блеском для губ. На ней была облегающая футболка с «Охотниками за привидениями» и джинсовые шорты с обтрепанными краями.

Эми ответила озорной улыбкой и заправила за ухо с тремя сережками розовую прядь волос, покрашенную растворимым желе. Она тоже накрасила глаза блестящими синими тенями и растушевала серебристым до самых бровей. Как звезда из клипов на «MTV». Или как младшая сестра Синди Лопер, только Эми считала, что Синди Лопер – отстой, вот Пайпер и не упоминала об их сходстве вслух.

– Иди сюда, я расскажу. – Эми развязала разноцветные шнурки на белых роликах. Пайпер сделала то же самое, подруги переобулись в шлепанцы и вылезли из бассейна. Лето подходило к концу, через две недели снова в школу. У обеих девочек были загорелые ноги – у Эми длинные и стройные, прямо как у девушек из танцевальной группы «Рокетс», на чье выступление Пайпер ездила с мамой в «Радио-сити-мьюзик-холл».

– Вы куда? – хмуро спросила Марго. Девчонки часто бросали ее, и ей это жутко не нравилось. Все потому, что она еще маленькая, хотя Марго делала вид, что уже совсем взрослая. Хвостики торчали из-под шлема, точно две антенны, и от этого она была похожа на сердитого жучка.

– Скоро вернемся, – сказала Эми. – Никуда не уходи.

Пайпер и Эми побежали к конторе мотеля в здании с крутой остроконечной крышей – по мощеному дворику у бассейна, сквозь трещины в котором пробивалась сорная трава, мимо сломанных шезлонгов. На окне висела табличка с красными буквами: «ЗАКРЫТО», пыльные пластиковые жалюзи были опущены. Справа к конторе примыкали номера мотеля – с первого по четырнадцатый. Номера с пятнадцатого по двадцать восьмой расположились позади, в другом здании.

Все номера теперь были наглухо закрыты, словно гробы, хотя ключи с синими бирками по-прежнему висели на металлической подставке за стойкой регистрации. Иногда девочки заходили в комнаты, в которых ничего не изменилось с тех пор, как мотель закрылся в 1971 году. Кровати были застелены коричневыми покрывалами с узором, на полу лежали выцветшие ковры бирюзового цвета, все прожженные и в застарелых пятнах непонятно от чего. Картины с желто-оранжевыми бархатцами в массивных рамах украшали стены. Старые цветные телевизоры давно продали, но остались столики из-под них, а еще комоды и тумбочки, некоторые даже с отсыревшими библиями. Мебель была вся в зазубринах и царапинах, с круглыми пятнами на поверхности – призрачными следами стаканов, из которых некогда пили жильцы. В ванных лежало упакованное мыло, хотя большинство коробок прогрызли мыши. Во всех номерах стояли пепельницы, и иногда Пайпер была готова поклясться, что вдыхает воздух 1971 года – с пылью, дымом сигарет и давно выветрившимися духами. Как привидения, если бы у тех был запах.

В комнатах начали протекать крыши, по потолкам поползли пятна от сырости и плесени, местами осыпалась штукатурка. Кое-где по-прежнему лежали спички и блокноты с логотипом мотеля «Тауэр» в виде простого рисунка величественной башни.

Бабушка Эми показывала им снимки башни в процессе строительства. Шишковатыми, пожелтевшими от никотина пальцами она водила по черно-белым фотографиям в старом альбоме.

– Муж всегда повторял, что эта башня для меня, – говорила Шарлотта. – Но мы знали правду. Он построил башню, потому что сам так решил. Хотел привлечь туристов со всего мира, которые сделали бы нас богатыми и знаменитыми.

На снимках не было ничего особенно интересного: дедушка Эми готовил сюрприз, поэтому заставил все лесами – чтобы за досками и брезентами не разглядели, чем он там занимается. Наконец, на последнем фото торжественное открытие: Кларенс Слейтер, привлекательный мужчина в костюме и шляпе, с прилизанными темными волосами и слегка косоглазый, держит за руку жену. Бабушка Шарлотта здесь молодая и красивая, совсем непохожая на неопрятную старуху, в которую она превратилась. Они стоят на фоне деревянной таблички, установленной дедом так, чтобы привлечь внимание водителей с десятого шоссе. На ней написано: «Приезжайте посмотреть на знаменитый лондонский Тауэр».

Пайпер и Эми перешагнули через обломки давно поваленной таблички, которые гнили теперь среди сорняков, окурков и оберток от гамбургеров, выброшенных из окон машин, и подошли к башне.

Заходить туда девочкам запрещалось. Бабушка говорила, что внутри опасно: стены рушатся, полы прогнили.

– Это ловушка, – повторяла бабушка Шарлотта хриплым голосом. Ее дыхание пахло кислым. – Держитесь от нее подальше. Однажды кто-нибудь провалится вниз, до самого адского дна.

Бабушка Шарлотта заботилась об Эми в отсутствие Роуз, ее матери (которой, насколько помнила Пайпер, почти никогда не было рядом. За тот год, что Пайпер дружила с Эми, она ни разу не видела Роуз). По словам Эми, у ее мамы было не все в порядке с головой. И еще она пила. Бабушка Шарлотта как-то сказала: «Моя бедная Роуз так и не оправилась после исчезновения Сильви. Некоторых потеря делает сильнее, но ее она сломила».

Сильви была тетей Эми, старшей сестрой матери. В восемнадцать лет она сбежала в Калифорнию, чтобы стать кинозвездой – так говорила Эми. Собрала чемодан и оставила прощальную записку в пишущей машинке, обещая вскоре выйти на связь. Больше о ней ничего не слышали. Полным именем подруги было Эми Сильвия – в память о пропавшей тете.

Было жалко бабушку Шарлотту, которой досталось в одиночку воспитывать такого неуправляемого ребенка, как Эми. Ее муж Кларенс умер еще до рождения внучки. Бабушка Шарлотта уверяла, что крах мотеля разбил ему сердце. «Видимо, она имеет в виду сердечный приступ», – думала Пайпер.

Шарлотта была худой, с обвисшей кожей и седеющими волосами. На подбородке у нее росли два длинных седых волоска, которые так и хотелось выдернуть. Дом всегда находился в ужасном состоянии (хотя бабушка постоянно что-то прибирала). Иногда подруги заставали Шарлотту у окна кухни: женщина смотрела вдаль отсутствующим взглядом.

– Что это она? – спрашивала Пайпер.

– Не знаю, – отвечала Эми. – Может, высматривает мою маму или Сильви. Или даже постояльцев. Она как будто ждет, что старый звонок, проведенный из конторы в дом, скоро зазвонит, хотя он сломался еще сто лет назад.

Бывало, бабушка путалась и называла внучку Сильви.

– Иди-ка сюда, Сильви, давай я заплету тебе косу.

– Я Эми, бабушка, – раздраженно отвечала подруга. Ей было неловко. – Сильви здесь нет.

– И правда, – говорила Шарлотта, расчесывая золотистые волосы внучки. – Она была хорошей девочкой. Как и ты.

Эми потянула Пайпер через сводчатый дверной проем, в прохладу и темноту башни. У Пайпер перехватило дыхание – вдруг стены сейчас рухнут? Внутри было мрачно, пахло отсыревшим цементом, гнилыми листьями и чем-то тухлым. Деревянный настил прогибался под ногами. На первом уровне не было окон, и свет проникал сюда только сквозь узкий дверной проем.

Под ногами шуршала многолетняя сухая листва. На полу валялась обертка от шоколадки «Милки Вэй» и смятая банка из-под пива. Музыка из радиоприемника, доносившаяся от самого бассейна, окутывала их туманом, но слов песни было не разобрать.

– Ты правда хочешь знать, каково это – целоваться с Джейсоном? – спросила Эми, чье лицо Пайпер едва различала в темноте.

– Да, – ответила Пайпер, и Эми крепко сжала ее вспотевшую ладонь. Пайпер еще ни с кем не целовалась, но постоянно разглядывала губы всех знакомых мальчиков, присматривалась к их форме и движению во время беседы. Интересно, будет ли щекотно от мягкого пушка у мальчиков над верхней губой? И как держать голову, чтобы не мешался нос?