Лаура Кинсейл - Цветы из бури

• Название: Цветы из бури
• Автор: Лаура Кинсейл
• Издательство: Русич
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994

Американская писательница Лаура Кинсэйл пишет в жанре гак называемого «исторического романса». Действие этого любовно-авантюрного романа происходит в Англии XVIII века. Прелестная Архимедия Тиммс дочь бедного математика влюблена в блестящего герцога Жерво, который тяжело страдает от болезни, на первый взгляд неизлечимой…

---

Хватка на его горле заметно ослабла. Кристиан ударил еще пару раз. Кулаки погружались во что-то мягкое, податливое. Видимо, псих уже потерял чувствительность и готов был потерять сознание, если уже не потерял… Кристиан прочно сидел на коленях и продолжал бить. Спина дико болела. Он тяжело, с хрипами дышал и месил подмятого под себя врага. Он ненавидел этого сумасшедшего, чувствовал к нему отвращение и страстно желал избавиться от кошмара… Даже если для этого пришлось бы превратить врага в бесформенную окровавленную кучу мяса…

Но тут явился Обезьяна. Сильные руки схватили Кристиана за плечи. Отовсюду к месту драки сбегались люди. Кристиан окончательно потерял из виду Мэдди. Все его тело горело и разламывалось от боли. На языке он чувствовал вкус крови.

Бросила меня!

Вот уже четверо охранников оттаскивали его от психа!

Мэдди!

Когда она вдруг появилась в поле его зрения — наступил второй шок. Не было, не было — и вдруг появилась! Он смотрел на нее с упреком, горечью и болью.

Бросила посреди этой гадкой пустыни! Мэдди! Бросила! Обрекла на драку со зверем! На драку, в которой сам становишься зверем! Дьявол! К черту тебя, Мэдди! К черту! Бросила!..

Мэдди словно лишилась дара речи. Она стояла на месте, не чувствуя своего тела и боясь пошевелиться. На нее устремился дикий взгляд. Она заметила, что у Кристиана сильно рассечена губа и из раны обильно сочится кровь. Разорванная на три лоскута рубашка выбилась из жилета. Ларкин распорядился, чтобы его утащили в дом.

— Вы его слишком далеко от себя отпустили, мисс, — грубовато заметил он.

— О Боже… — прошептала она.

— Он набросился на моего пациента, как бульдог. Без всяких провокации. Вы видели, как он бил его?

Мэдди не видела, как все началось. Она обернулась только тогда, когда тот несчастный истошно заорал. Настолько душераздирающе, что от его вопля кровь стыла в жилах. Они с Жерво стали кататься в пыли и… Да, Жерво бил его… Бил даже тогда, когда тот уже затих.

— Доктору не стоит знать об этом, мисс.

Мэдди было трудно говорить, да она и не сразу поняла, о чем ее просили.

— О таких случаях мы стараемся никому не говорить. А в дальнейшем старайтесь не отходить от него так далеко.

— Хорошо, — прошептала Мэдди, глядя, как Жерво заталкивают в двери дома.

Ларкин положил руку ей на плечо.

— Теперь понимаете, мисс, почему мы не выдаем буйным хорошую одежду? — Он ухмыльнулся. — Мы знаем, что делаем, мисс. Не так ли?

Господин Уильям, человек, который дрался с Кристианом, проснулся или, вернее, очнулся, связанным в лазарете. Он лихорадочно повторял:

— Иисусе, это же дьявол!

Его утверждение многократно срывалось с дрожащих уст с какой-то маниакальной настойчивостью.

Жерво был водворен в свою камеру. И снова прикован. Он сидел на кровати в одних брюках, для приличия ему наложили повязку на грудную клетку. Мэдди плотно прикрыла за собой дверь и подошла к нему.

— Зачем? — спросила она.

Он — красивый и дикий — поднял глаза. Его волосы покрывала пыль, лицо хранило следы засохшей крови. Она с нетерпением облизнула губы.

— Зачем ты избил его?

Он простонал, качнул головой, потом буркнул:

— Убить!

— Нет! Нет! Я не верю! Ты не хотел убивать! Но… зачем ты на него все-таки набросился?

Он глянул на нее, как на мистическое видение. Затем снова покачал головой и опустил глаза.

— Ты понимаешь мой вопрос? — тихо спросила она. Качая головой, он склонялся все ниже и ниже, словно кто-то давил на его затылок.

Мэдди присела на корточки.

— Я хочу понять, — медленно проговорила она. — Объясни, зачем?

Он шевельнул губами.

— Убить! — Его ресницы дрогнули и поднялись. Он бросил на нее странный взгляд. В нем была горькая мольба. — Мн… Меня.

Он сжал кулак и ударил себя в грудь. Его рот скривился в немой гримасе. Потом он отвернулся.

Мэдди не поняла: то ли он ответил на ее вопрос, то ли о чем-то попросил. Неуверенным движением она коснулась рукой его виска и стала медленно гладить волосы на его поникшей голове. Кристиан на секунду отшатнулся, как будто испугавшись, затем расслабился и прижался головой к ее руке.

— Все будет хорошо, — прошептала она.

Жерво издал какой-то непонятный звук, походивший на горестный смешок. Затем еле заметно его тело стало покачиваться из стороны в сторону — как могучее дерево при сильном ветре. Это было красноречивее всяких слов.

— Можно мне протереть твое лицо?

Кристиан не ответил. Мэдди налила немного воды из оловянного кувшина в тазик, затем взяла свежее полотенце, которое принесла с собой. Вновь присев на корточки, Мэдди стала мокрым краем полотенца промокать кровь на его лице. Он прикрыл глаза. Потом она промыла глубокие царапины на его руках, поднялась на ноги и хотела отойти… Звякнула цепь. Он протянул руку, обнял ее за талию и осторожно уперся лбом в ее бедро. Цепь натянулась. Мэдди положила руку ему на плечо.

В таком положении они оставались неподвижно довольно долго. Казалось, так пройдет целая ночь… Но скоро в крепкую деревянную дверь камеры постучались.

За решеткой показался Ларкин.

— Доктор все знает, — коротко бросил он. — До утра герцог должен остаться один.

После завтрака Мэдди вызвал кузен Эдвардс. Он сидел за своим столом с пером в руке. Перед ним лежал раскрытый журнал.

— Так не пойдет, — сказал он, не поднимая глаз. — Я разочарован.

— Я… Я прошу прощения, — с предельной искренностью ответила Мэдди. — Я необдуманно позволила себе слишком далеко уйти от него.

— Хорошо еще, что, по-видимому, господин Уильям не сильно пострадал. У его семьи хорошие связи с Хантингтонами из Уайтхевена, если ты этого раньше не знала. А герцог… в последнее время он проявляет определенную склонность к проявлению жестокости. Теперь-то я сомневаюсь, что он повредил себе ребра в результате несчастного случая. Возможно, и тут была заурядная драка.

Доктор Эдвардс вопросительно посмотрел на нее, как будто выясняя, не скрывает ли она что-нибудь от него.

— О нет. Мне сам Жерво показывал, как упал стул.

— Возможно, возможно. — И все же… Ларкин сразу не доложил мне о таком серьезном происшествии. И ты тоже, кузина! Вы заслуживаете замечания.

Мэдди опустила голову, покорно принимая упреки. Он записал что-то в журнале.

После паузы кузен Эдвардс продолжил:

— Твои доклады играют позитивную роль. Скажи, не проявлял ли герцог по отношению к тебе агрессивности и склонности к насилию?

Мэдди ответила, не поднимая глаз:

— Абсолютно никакой склонности к насилию я в его поведении не замечала.

— Может, тебе… не… неудобно за ним ухаживать?

Она подняла голову.

— По отношению ко мне герцог ведет себя очень корректно.

— И все же мне придется распорядиться о некотором ограничении его передвижений. На время, разумеется. Ты будешь продолжать ухаживать за ним. Но только когда он будет связан. Либо в присутствии охранника-мужчины. Посмотрим, даст ли подобная мера результат. Жаль, жаль… А я-то думал, что все идет хорошо. Был немало удивлен, когда мне сообщили, что драку спровоцировал именно Жерво. Сам бы я, признаюсь, подумал на господина Уильяма. Последние две недели с ним неоднократно случались серьезные приступы…

И снова он вопросительно посмотрел на Мэдди. Вопросительно-изучающе.

— Я не видела, кто начал первым, — сказала она.

— В следующий раз следует быть внимательнее.

— Я буду внимательнее. Непременно. За случившееся я прошу прощения. Это моя вина.

Глава 11

Мэдди пыталась объяснить Жерво, куда они едут, но не знала, что из ее слов он понимает, а что — нет. Кристиан сидел прямо и неподвижно. Внешне он выглядел холодно и неприступно, но чувствовалось, что внутри у него все горит и клокочет. Связанные руки герцога до локтей были затянуты в кожаные краги. Крепко сжав пальцами обеих рук дверцу в экипаже, он мрачно глядел в окно. Такой пронзительный, сверлящий взгляд Мэдди замечала у него во время математических занятий. Но тогда он составлял формулы и уравнения, а теперь провожал глазами самые прозаические предметы ландшафта — стог сена, колесо мельницы… Причем он смотрел на них так тяжело и внимательно, как будто считал их коварными врагами, которые в любой момент без всякого предупреждения могут наброситься на проезжающую карету.

Мэдди чувствовала, что в нем назревает взрыв, и очень боялась развития такого опасного состояния. Они с отцом сидели напротив него, и она время от времени беззвучно молилась, чтобы ничего страшного не случилось.

Ларкин ехал на крыше экипажа и просто не успел бы оказать помощь в случае непредвиденных обстоятельств. Мэдди понимала Жерво и сочувствовала ему, но сейчас видела, что он выходит из-под ее слабого контроля. В последние дни доктор Эдвардс обрушил на герцога целый дождь своих тестов и экспериментальных проб. Правда, со времени той памятной драки Жерво все две недели находился в подавленном, но управляемом состоянии. Поэтому кузен Эдвардс решил поощрить его, оставив в карете с Мэдди без охраны. Но она чувствовала, что ситуация развивается независимо от нее.