Джейсон Хаф - Mass Effect. Андромеда: Восстание на «Нексусе»

• Название: Mass Effect. Андромеда: Восстание на «Нексусе»
• Автор: Джейсон Хаф
• Жанр: Зарубежная фантастика
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-389-13655-7

Год 2185-й. В галактику Андромеды отправились огромные корабли-ковчеги с задачей изучить и колонизировать новые миры. Скоро следом за ними полетит огромная космическая станция «Нексус», на борту которой представители пяти рас Млечного Пути: люди, саларианцы, турианцы, азари и кроганы. Все они проведут в стазисе шестьсот лет и проснутся в другой галактике, чтобы начать жизнь с чистого листа, оставив в прошлом распри и предрассудки.

Последней погружается в сон Слоан Келли, директор службы безопасности. Как и все ее спутники, она абсолютно уверена в успехе – миссия, которую готовили лучшие умы освоенного космоса, не может закончиться катастрофой.

Впервые на русском языке!

---

– Увидимся на той стороне, – пробормотала она, обращаясь скорее к себе, чем к Слоан. – В Андромеде. – Потом, встретив взгляд своей спутницы, спросила: – Что вы рассчитываете там найти, директор?

Слоан моргнула:

– Мм… Я как-то не думала об этом. – Наглая ложь. Увидев удрученность Гарсон, Келли иронически добавила: – Как насчет лекарства от похмелья?

Это вызвало еще один взрыв смеха, громкого и искреннего.

– На это мы можем только надеяться. – Гарсон продолжала посмеиваться. Потом кивнула Слоан, как бы говоря, что время разговоров закончилось.

Директор службы безопасности проконтролировала закрытие капсулы. Улыбнулась основательнице Инициативы через маленькое окошко, по старой привычке стукнула два раза по крышке, дождалась, когда индикаторы покажут успешное завершение криоконсервации и стабилизацию.

– Увидимся на той стороне, – повторила Слоан. – Вот где начнется настоящая работа.

Она потерла виски, прогоняя остатки похмелья, и начала собственную последнюю инспекцию. По непонятным причинам, известным только разработчикам процедуры, директор Келли удостаивалась странной чести: она оставалась последним бодрствующим человеком на корабле.

Она должна была объявить, что корабль готов к полету. Церемониальный жест, напомнила она себе, но маленькая восторженная часть ее мозга напомнила также, что в ее власти было остановить все это. Если она увидит какое-то упущение, то может заблокировать вылет.

А ведь это что-то да значило, правда?

«Хотя никаких упущений быть просто не может», – громко сказала она, идя по длинному, гулкому коридору. Корабль строили выдающиеся умы Галактики. Все до последнего проводка было конечным продуктом бессчетных часов труда гениальных разумов. Если сейчас что-то выйдет из строя, то это можно будет считать действием какого-нибудь рассерженного бога.

Слоан не верила в богов или в сбой процедуры. Такого не бывает со столь крупными проектами, когда ставки так высоки. Последнее прохождение было одним из немногих пунктов в списке предотлетных действий, читая которые она не закатывала глаза.

По правде говоря, она с нетерпением ждала этого с самого начала. Несколько часов благодатной тишины и одиночества, в течение которых она сможет побродить по залам станции – ее станции. Место, которое она поклялась защищать и оберегать во время великой миссии. Место, ради которого она отказалась от жизни в Млечном Пути.

К счастью, она оставляла не так уж и много. По большому счету. Ни семьи, ни обязанностей, кроме тех, которыми ее наделили в Альянсе. Среди первопроходцев были такие, кто отказывался от большего, гораздо большего. Если уж говорить начистоту, то Слоан оставляла только груз прошлого.

Целую галактику прошлого. Старые шрамы. Враги на старых фронтах сражений и последующие обиды, дипломатически лоббируемые за политическими столами. Идиоты-офицеры, которых больше заботит блеск медалей, заслуженных смертями солдат…

Старая знакомая ярость постоянно тлела в ней. Она заскрежетала зубами и снова тряхнула головой, что лишь разбередило утихшую было боль.

Но хватит. Она получила лучшую работу в Галактике, скоро можно будет сказать – в двух галактиках. Ей представляется возможность исправить все это. И исправить немедленно. Хотя она забегает вперед. Сначала полет. Потом время для перемен. Все это казалось ей лучше незавидной судьбы тех несчастных олухов, которые остаются в Млечном Пути.

Слоан шла по своему списку, не упуская из виду ни одной детали. Ей было все равно, сколько времени у нее уйдет на это: шесть часов или шесть дней, она должна убедиться наверняка, что все двери заперты, каждый предмет надлежащим образом закреплен, а в вентиляционных ходах не оказалось каких-либо зловредных «посторонних элементов».

По большей части все это подразумевало много ходьбы. А значит, идеальную возможность прослушать речь Гарсон по омни-инструменту. Речь, как и ее автор, не имела преамбулы.

«Завтра мы принесем самую большую жертву, какую когда-либо приносили или принесем в будущем. – (Довольно смелое начало.) – И в то же время мы начнем самое большое приключение нашей жизни».

Слоан согласилась и с этим. Впрочем, ее захватывала не столько тяга к неизвестному, сколько всеобщее возбуждение.

«Многие высказывали свое мнение. Слухи, репортажи в СМИ, даже угрозы – все это говорит само за себя. – Гарсон развела руками, словно ей был не по силам груз тысяч часов заседаний, на которых она побывала. – Некоторые говорят, что этот план – просто попытка бросить Галактику, формированию которой мы способствовали, забрать наши очень дорогие игрушки…» Джиен вскинула брови.

Слоан рассмеялась.

«…и отправиться играть с ними в другое место. Другие обвиняют нашу миссию в том, что она самый дорогой страховой полис, известный каким-либо разумным существам».

Слоан с удовольствием ткнула бы пальцем в этих метафорических «других». Но вместо этого она пробормотала бранное словечко и продолжила обход. По крайней мере, никто не слышал ее разговоров с омно-инструментом.

«Послание, которое я оставила на „Гиперионе“, сходно с тем, что я произношу сейчас. Вы вскоре отправитесь в путешествие, не похожее ни на одно из предпринимавшихся раньше. И не заблуждайтесь…»

Голографическая Гарсон сделала паузу, устремила взгляд в камеру. Слоан, глядя перед собой, замедлила шаг. Она почувствовала, как холодок со спины перебрался на ее череп. В этой намеренной паузе возникло ощущение, будто Джиен Гарсон смотрит прямо на нее.

И видит ее.

Ее и тысячи таких же, как она, первооткрывателей.

«Это путешествие в один конец. Все эти политики, хулители и те, кто выступает с угрозами, не понимают, что мы собрались здесь, потому что верим в то, во что не верят они. Мы вкладываем усилия и нашу душу в то, чего эти люди и представить себе не могут. Иными словами, они ошибаются», – резко сказала Гарсон.

Слоан кивнула. Твердо. В самое яблочко.

«Обстоятельства, которые привели к созданию этой великолепной станции, громадны и разнообразны, это верно. Мы знаем некоторые из них. – Сказав это, Гарсон чуть улыбнулась. Слоан не могла сказать – одобрительно или печально. – Но никто из нас не знает их всех, даже я. Они – только часть уравнения. Вы и я, – сказала она, показывая на Слоан, на слушателей, – мы с вами – другая часть».

Слоан поймала себя на том, что снова кивает. Молча выкрикивает еще раз: «В самое яблочко!» Она была другой частью. Большой частью. Слоан имела планы. Идеи. И Гарсон уже дала ей понять, что они ей нравятся. Новый путь к новой надежде, верно?

«У всех и каждого из нас есть собственные причины, почему мы вызвались участвовать в проекте, – продолжила основательница, – и имя этим причинам легион. Некоторые из нас руководствуются чувством долга. Другие испытывают страх относительно того будущего, которое ждет Млечный Путь. Мы бежим от нашего прошлого к нашему будущему. Мы хотим начать все заново. Мы жаждем увидеть невиданные чудеса, которые, без сомнения, перевернут наши представления обо всем, что мы знаем. – Гарсон улыбнулась ободряюще. Тепло. – Все это равноценно, по моему мнению… но здесь важно не это. Накануне нашего отлета, перед тем, как мы отправимся через океан времени и пространства, я хочу вам сказать…»

Она на мгновение задержала дыхание.

Слоан не могла не восхищаться ораторским мастерством этой женщины, особенно по сравнению со своими собственными, весьма скромными возможностями. Речи Слоан обычно были короткими и по существу. Ограничивались такими фразами, как «делайте» или «перестаньте это делать».

Но камера любила Джиен Гарсон. Все ее поры излучали силу воли и убедительность.

«Ни одна из этих причин, – сказала Гарсон просто, откровенно и без малейшей застенчивости, – больше не имеет значения. Для нас. Для вас и для меня теперь имеет значение только то, что мы будем делать по прибытии. Чем мы станем и как будем себя вести в Андромеде».

Слоан остановилась, уставившись на изображение. Да. Да! Гарсон бьет точно в цель.

«Мы отправляемся в путь в одном из самых невероятных творений, какие создавала наша раса, – напомнила слушателям основательница. – Оно построено в духе кооперации, беспрецедентном в истории нашей Галактики. Мы увозим с собой века культуры, тысячелетия управления, верований, языков и искусства, невероятное знание и невероятную науку. Это вещи, которые даются с великим трудом, в результате бесконечной работы, невыносимых страданий и, самое главное, усилий миллиардов мыслящих существ в течение прошедшего тысячелетия в десятках миров.

Мы берем все это с собой в качестве превосходных инструментов художника, чтобы использовать их на огромном пустом полотне. В Андромеде. – Гарсон соединила руки. – Мы летим, – решительно сказала она, – чтобы написать наш шедевр».

Слоан прислонилась к стене – от силы слов этой женщины у нее чуть не подогнулись колени. От одних только слов, и в то же время Слоан без тени сомнения знала: если бы Гарсон приказала ей идти в ад, Слоан пошла бы. Не колеблясь. В этом и есть сила Гарсон, подумала она.