Валерий Казаков - Уроки жизни. Юмор, сатира, ирония

• Название: Уроки жизни. Юмор, сатира, ирония
• Автор: Валерий Казаков
• Жанр: Русское современное

В этой книге под одной обложкой собраны короткие ироничные и юмористические рассказы о жизни российской провинции. Некоторые из них выглядят как сатира, но не обличающая, а та, которая учит жить.

---

Подходя к двери своей квартиры, дядя Саша на всякий случай предупредил:

– У меня жена хотя и кобра, но не кусается. Только шипит. Так что ты внимания не обращай. Вот такие пироги.

И я не обратил. Просто не смог сосредоточится, чтобы обрести это самое внимание. Я видел расплывчатый образ его жены, причем временами весьма мутно, как на картинах позднего Клоде Моне. Должно быть так проявила себя «Перцовка», а может быть бутылка «Каберне», которую дядя Саша нашел у себя в кармане в самый последний момент. Каким образом она так долго оставалась там незамеченной, для меня по сей день остается загадкой. А может быть, это был очередной фокус дяди Саши…

В день своего приезда к нам дядя Саша обычно спрашивает у моей жены, нет ли для него какой-нибудь срочной работы? И хотя работа такая у нас всегда имеется, мы великодушно отвечаем, что к нам он приехал не работать, а отдыхать. Что он для нас самый желанный гость. Вот пусть и отдыхает, пусть не думает ни о чем. Потом, как бы вскользь сетуем, что заборы вокруг огорода совсем обветшали, и нижнее бревно в бане надо бы заменить. Дядя Саша слушает нас, с пониманием кивает головой, обещает заняться этой работой завтра же, а сам на следующее утро начинает делать запоры к многочисленным дверям. И так продолжается все две недели, пока не подходит к концу его отпуск. Обычно дядя Саша заменяет старые деревянные вертушки на новые, иногда вместо одного вертушка прибивает два для прочности, и при этом почему-то уверяет нас, что в Москве полно жуликов. Там дверь без хорошего запора оставить нельзя.

– Везде в России народ жуликоватый пошел, – говорит он. – Совести у людей не стало. Ни в Бога не верят, ни в коммунизм. От этого и вино стало дорогое. Вот такие пироги…

Каждый вечер дядя Саша ходит на рыбалку. Перед рыбалкой он долго копает червей возле полуразрушенной колхозной фермы и весело разговаривает с редкими прохожими. Во время этих разговоров он и получил свое странное прозвище.

Как-то остановил незнакомых парней, чтобы стрельнуть у них сигарету, а потом стал загибать им хитрые московские анекдоты. Парни конечно уши развесили, стоят, слушают, смеются во всё горло, а он между делом достал из земли огромного красного червяка – сунул его в рот, изжевал и проглотил. Ну конечно, на самом деле дядя Саша червяка не ел. Он ловко спрятал его в рукаве просторной куртки, но парни от этой его выходки долго были в шоке. «Во, дает, барыга»! И пошло-поехало: «Дядя Саша, который червяка съел». Сейчас дядю Сашу никто иначе и не называет, а если видят его на улице – то непременно здороваются. Да и как не здороваться, если это тот самый дядя Саша, который червяка съел. Никто толком не знает дядю Сашу и не думает о нем всерьез, зато про червяка, которого он съел, знают все.

После рыбалки и короткого ужина дядя Саша любит порассуждать о судьбе русского народа. Мы всей семьей выходим на веранду, чтобы его послушать. Иногда к нам присоединяются и наши соседи. Приходит Никифор Воскобойников со своей упитанной женой. Вслед за ним появляется Даша Кузиха – пенсионерка из соседнего дома. За Дашей – Антон Дерюгин – мой бывший одноклассник, который в последнее время для чего-то отпустил бороду.

Излагая свои мысли, дядя Саша обычно стоит перед нами в черных вельветовых штанах и серой майке. Его худые руки скрещены на груди. Он слегка пьян, красен и возбужден, а мы слушаем его, сидя на старом диване и отдыхам душей.

– Русский народ жилистый по своей натуре, – начинает дядя Саша издалека, – сколько на него ни нагрузи – он любую ношу потащит… Русскому человеку ничего не надо, только хлеба кусок, да идею какую-нибудь несбыточную, ради которой надо потерпеть. Вот и всё. Ему ни законов хороших не надо, ни конституции. Лишь бы он знал, что живет по справедливости, что работает не зря… Вот такие пироги.

– Все так живут, – вмешался в разговор Никифор Воскобойников.

– Ха-ха, все! – возразил ему дядя Саша. – Нет, милый мой, не все. Да у нас в Москве умные люди живут совсем другой жизнью. Такой жизнью, которую вы здесь даже представить себе не можете.

– А что там такого особенного? – не понимает Никифор.

– Вы, что думаете, что так умные люди живут, как вы тут живете? В пять часов встают и в десять ложатся, да всё это время в работе, в поту, в заботах о хлебе насущном? Черта с два! На вашей-то шее знаете сколько народу сидит, милые вы мои! Как раньше сидели, так и теперь сидят. Им ваши заботы кажутся дикостью, они бы в вашей шкуре и дня не выдержали. Сбежали бы отсюда к чертовой бабушке.

– Да кто они-то? – с недоумением переспросила пенсионерка Даша.

– Артисты разные, журналисты, писатели, депутаты и прочая шушера. Все московские бездельники. Я ведь вижу, как они работают. Какой от их работы прок. Хотя, они считают себя элитой.

– Эта элита, небось, тоже жарит картошку на постном масле, – вмешался в разговор мой рассудительный сосед и хохотнул хитро.

– Ну, не скажи, – перебил его дядя Саша. – У них к жизни другой подход, мерки другие… Вот у тебя какая цель в жизни? Какая идея?

– Какая ишо идея? – не понял Антон Дерюгин.

– Денег скопить, дом построить, пчел развести. Ведь так? А для них это дело десятое. Пустое. Дом у них каменный, деньги идут соответственно чину. Для них главное – карьеру сделать во время. А этим делом в Москве мафия заправляет. Попал в компанию – они тебя наверх вытащат, не попал – утопят, сколько не греби.

– Ну, уж это ты перегнул палку, – снова вмешался Никифор, который всегда слушает дядю Сашу с некоторой долей скептицизма. – Мафия – это в Италии, а у нас мафии давно нету. Мы, брат ты мой, это понимаем не хуже тебя. Мы не безграмотные. Это ишо доказать надо, кто из нас глупее.

– Мафии нет? – удивился дядя Саша. – Ну, вы даете! Да она у нас всюду. У нас же всё сейчас держится на взятках, всё на тайной договоренности. Да у нас можно всю жизнь чего-то добиваться, нервы портить, работать как вол, а можно договориться с умным дядей, который всё быстро устроит. И всё будет чики-брики… Вот такие пироги…

После этих слов Никифор Воскобойников делает голову набок и чешет затылок. Видимо чувствует, что дядя Саша в чем-то прав, но признавать его правоту Никифор не хочет. Его большое коричневатое от загара лицо приобретает суровое выражение, а маленькие тёмные глазки начинают быстро бегать.

– Ну, может ты и прав, в чем-то, – лениво произносит он и для чего-то расстегивает на животе свой старый серый пиджак в полоску. – Только, всё равно социализм капитализма лучше…

Я слушаю дядю Сашу и думаю о том, что у каждого человека на земле свое счастье и своя жизненная трагедия. У каждого свой только ему понятный путь.

– Не умеем мы жить, – продолжил между тем дядя Саша, – не умеем. Если у нас одно дело в гору идет – то другое непременно валится. Разве вы не замечали?

– Замечали, не замечали. Какое твое дело, – огрызается Никифор. – Будем мы всё замечать. Делать нам нечего. Мать твою!

– Не ругайся, – останавливает Никифора жена. – Человек из Москвы приехал. Может, он дело говорит.

– Знаю я его дело. По бабам шастать…

– Да какие там бабы. Вон у него – кожа да кости.

– Кожа да кости, а сучек-то, небось, идет взадир. Я таких ту знаю. Они работать не могут, а с бабами изгиляться – мастера. Лавеласты!

– Эх, и дурной же ты Никифор! Человек из Москвы приехал. Нас уму разуму учит… Вы не обращайте на него внимания. Говорите. Он у меня в лесу работает. Одичал совсем.

Я смотрю за окно. Там колышется под легким южным ветром густой малинник. Когда ветер усиливается, он слегка нагибает тонкие побеги, и серебряная изнанка узорчатых листьев начинает неистово блестеть. Как будто чья-то невидимая рука нежно поглаживает их.

Красноватый вечерний свет уже струится по кронам яблонь. Темно-зеленая смородина осыпана черными бусинами ягод. А мне почему-то делается тоскливо. Я слышу, как где-то в конце нашей улицы воет собака местного ветеринара, и не понимаю толком, отчего мне стало так грустно. От слов дяди Саши, или от воя этой собаки? Мне хочется встать и уйти с веранды в сад. Пройти вдоль кустов смородины к реке и забыться там над вечным простором…

На следующий день дядя Саша вернулся с рыбалки с прекрасным уловом. В то уро ему явно сопутствовала удача. Он принес сома на восемь килограммов и двух широких как лопаты лещей. Не без гордости кинул всё это на кухонный стол и стал ждать комплиментов. От моей жены они последовали незамедлительно, меня же немного смутило то обстоятельство, что дядя Саша не стал рассказывать, как и где он всё это поймал. Зато жена уловом дяди Саши была очень довольна. Она сварила из пойманной рыбы уху, нажарила целую сковороду лещей и уже собралась позвать к столу соседей, когда дядя Саша пространно намекнул, что этого делать не нужно.