Сергей Зверев - «За други своя…». Хрестоматия православного воина. Книга о воинской нравственности

• Название: «За други своя…». Хрестоматия православного воина. Книга о воинской нравственности
• Автор: Сергей Зверев
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-906823-63-2

Нерасторжимая связь боеспособности войска и доброй нравственности воинов является аксиомой военного искусства. Тем более эта связь очевидна для воинства христолюбивого, именем которого издревле гордится российское воинство. Христианская нравственность веками питала жертвенную любовь воина к товарищам, родным и близким, к Отечеству.

В издании представлены исторические документы, воспоминания и дневники, отрывки из произведений святоотеческой и художественной литературы, посвященные изображению духовной основы и истинной красоты воинского подвига.

Книга адресована широкому кругу читателей – всем, кто интересуется историей религии, военной историей Отечества, военной педагогикой и психологией.

---

Все войско, услышав такие слова и видя перед глазами посаженных на кол, пришло в невыразимый страх и решило дальше жить благопристойно, понимая, что не избежать большой опасности, если они будут уличены в совершении какого-либо беззакония.

…Когда некоторые солдаты отправились вглубь страны на поля и стали собирать зрелые плоды, стратиг подверг их серьезному телесному наказанию и, собрав войско, сказал следующее: «Производить насилие и кормиться за чужой счет даже при других обстоятельствах считается дурным поступком, поскольку в этом заключено нечто несправедливое. Теперь же в вашем поступке заключается столько вреда, что мы, оставив разговоры о справедливости, как это ни горько, должны подумать о той огромной опасности для нас, которая возникла из-за вашего поступка. Я высадил вас на эту землю, полагаясь только на то, что ливийцы, бывшие прежде римлянами, не чувствуют преданности к вандалам и с тяжелым чувством выносят их гнет, и поэтому я думал, что у нас не будет недостатка ни в чем необходимом и что враги внезапным нападением не причинят нам никакого вреда. Теперь, однако, недостаток выдержки у вас все изменил, ибо вы примирили ливийцев с вандалами и на самих себя уже навлекли неприязнь, которую они питали к вандалам. В силу природного чувства обиженные питают вражду к насильникам, а вы за несколько серебряных монет променяли и собственную безопасность, и обилие благ, хотя могли, купив все необходимое у хозяев с их полного согласия, не выглядеть в их глазах несправедливыми и в полной мере пользоваться их дружбой. Теперь же у вас будет война и с вандалами, и с ливийцами, скажу даже, и с самим Богом, которого уже никто, совершивший беззаконие, не сможет призывать на помощь. Перестаньте же бросаться на чужое, оттолкните от себя исполненные опасности мысли о наживе. Как раз сейчас наступило время, когда сдержанность может спасти, а распущенность приведет к смерти. Если вы будете заботиться об этом, то и Бог будет милостив к вам, и народ Ливии будет к вам расположен, и племя вандалов окажется доступным вашим нападениям». С этими словами Велисарий распустил собрание…

Велисарий держал своих солдат в разумной строгости, так что они не давали воли рукам и не поступали грубо; сам же он, проявляя мягкость в обращении и человеколюбие, настолько привлек на свою сторону ливийцев, что впредь шел по их стране как по своей собственной: жители этих мест не прятались от войска и не стремились что-нибудь скрыть, но охотно продавали продукты и оказывали солдатам всякого рода услуги.

(Прокопий Кесарийский. Война с вандалами. Кн. 1, XII, XVI)Жертвует только любовь

Если бы Велизарий был только тверд в управлении армией, он никогда бы не совершил подвигов, оставивших по себе намять в веках. Важнее, что он смог внушить высокими душевными качествами искреннюю любовь к себе своим воинам, которые с готовностью жертвовали жизнью, когда их вождю грозила опасность. Эпизод войны, которую Велизарий вел с готами в Италии (536-540 гг.) показывает, что одна дисциплинарная строгость не сможет воспитать победоносного войска. Только взаимная товарищеская любовь начальников и подчиненных способна высвобождать огромные резервы человеческого духа, ибо победа заключается не в простом физическом уничтожении противника (которое никогда не бывает полным), но прежде всего в преодолении его воли и духа, заставляющем признать превосходство победителя и питающем отказ от продолжения борьбы.

Велизарий, взяв с собой тысячу всадников, отправился к мосту на реке[58], с тем чтобы выбрать место, где им лучше всего будет стать лагерем. Когда они были близко, они встретились с неприятелями, уже перешедшими реку, и против воли принуждены были вступить в бой с некоторыми из них. И с той и с другой стороны шел конный бой. Тут Велизарий, хотя вначале и старался держаться в безопасном месте, не смог устоять там, где следует находиться военачальнику, и стал сражаться в первых рядах, как простой воин. И из-за него в этот день все дело римлян подверглось величайшей опасности, так как вся тяжесть войны лежала на нем одном.

В этот день Велизарий был на коне, очень привычном к бою и знающем, как спасать сидящего на нем всадника. В него и в Велизария большинство из готов старалось попасть и дротиками и другими метательными орудиями по следующему основанию. Перебежчики, которые накануне перешли на сторону готов, увидав Велизария сражающимся в первых рядах и понимая, что если он погибнет, то тотчас же и у римлян погибнет все дело, стали кричать, приказывая стараться попасть в пегого коня. Отсюда это слово разнеслось по всему войску готов, причем, как бывает при большом смятении, меньше всего старались расспрашивать, в чем дело, и даже многим было совсем неизвестно, что это Велизарий. Однако полагая, что не случайно поднялся такой приказ и переходит от одного к другому, оставив всех остальных, большинство стало бросать копья в одного Велизария. Равным образом те из готов, которые отличались доблестью, охваченные великим честолюбием, старались пробраться к нему возможно ближе, чтобы схватиться с ним в рукопашном бою, и, охваченные сильным гневом, поражали его и копьями и мечами.

Сам Велизарий всех тех, которые выступали против него, убивал одного за другим. В такой опасный момент особенно ярко проявилась любовь к нему его копьеносцев и щитоносцев: все, окружив его, проявили такую доблесть, какой, думаю, до этого дня не проявлялось ни к какому иному человеку. Выдвинув свои щиты перед военачальником и его конем, они принимали все стрелы на себя и отражали нападавших, отталкивая их от Велизария. Так вся эта схватка была направлена на одного человека. В этом тяжелом столкновении из числа готов пало не меньше тысячи человек, и при этом все это были люди, сражавшиеся в первых рядах; пали многие лучшие из близких к Велизарию, в том числе его телохранитель, совершивший много славных дел против врагов. Велизарию же в этот день выпала такая счастливая судьба, что он не был ранен и не был даже поражен стрелой, хотя вся битва была направлена на него одного.

(Прокопий. Война с готами. Кн. 1, 18)Проявляй великодушие к побежденным

Любая война когда-нибудь кончается. Тогда вчерашние противники вспоминают, что они люди, которые должны все же как-то уживаться друг с другом. И чем меньше крови пролито, тем проще и безболезненнее протекает процесс возвращения к мирной жизни. Тем прочнее мир и долговременнее добрососедские отношения. Тем меньше пострадавших от посттравматического синдрома в рядах победителей и побежденных, которые сеют плевелы ненависти, гнева, осуждения и раздражения среди соотечественников подчас спустя годы и десятилетия после окончания войны. Милосердие Велизария к жителям Неаполя, взятого штурмом в 536 г., имело целью вдобавок продемонстрировать побежденным величие духа победителей, убедить их, что они достойны властвовать над народами, потому как способны властвовать прежде всего над собой.

Когда все уже было в полном порядке, у Велизария явилась мысль, что если войско проникнет в Неаполь с боем, то и людям придется погибнуть и, кроме того, случится все остальное, что обычно бывает с городом, взятым врагами. Тотчас, послав за Стефаном[59], он сказал ему следующее: «Часто видел я взятые города и по опыту знаю, что там происходит: всех способных к войне мужчин убивают, женщин же, которые сами просят о смерти, не считают нужным убивать, но подвергают их насилию и заставляют переносить всякие ужасы, достойные всяческого сожаления. Дети, лишенные пропитания и свободного воспитания, должны в силу необходимости становиться рабами и при этом рабами людей, самых для них ненавистных, руки которых они видели обагренными кровью своих родителей. Я не говорю уже, дорогой Стефан, о пожаре, которым уничтожаются все богатства, весь блеск и красота города. То, что испытали раньше взятые города, это, я как в зеркале вижу, придется испытать и Неаполю. И я скорблю и за город и за вас самих. Против него мною сделаны такие приготовления, что он не может быть не взят. Я вовсе не радовался бы, если бы такая судьба постигла древний город, искони имевший жителями христиан и римлян, особенно когда я являюсь главным начальником римлян: ведь у меня в лагере много варваров, потерявших убитыми у этих стен своих братьев и родственников; если бы они взяли город с боем, я не был бы в состоянии сдержать их гнев. Поэтому, пока в вашей власти выбрать и сделать то, что будет для вас лучше, примите более благоразумное решение и постарайтесь избежать несчастия. Если же оно вас постигнет, как этого надо ожидать, то по всей справедливости обвиняйте не вашу судьбу, но собственную волю». С такими словами Велизарий отпустил Стефана. Стефан выступил перед неаполитанским народом, обливаясь слезами, и с плачем и стенаниями он сообщил им все, что услыхал из уст Велизария. Но, видимо, не суждено было неаполитанцам стать подданными императора, не испытав жестокого наказания: неаполитанцы не испугались и не высказали желания сдаться Велизарию.