Борис Костин - Симеон Полоцкий

• Название: Симеон Полоцкий
• Автор: Борис Костин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• ISBN: 978-985-6994-36-7

Борис Костин – автор более десятка книг, в том числе в «молодогвардейской» серии «ЖЗЛ» – представляет жизнеописание Симеона Полоцкого – уникальной личности не только для века семнадцатого, но и для последующих столетий. Одновременно писатель во всей полноте представляет противоречивые оценки, которые давались деятельности Симеона Полоцкого его современниками, а также исторический фон, на котором проходило житие выдающегося просветителя.

---

На посту верховного пастыря Украины Иова (Борецкого) сменил человек, угодный Польше, приверженец Унии митрополит Исайя (Копинский). И вот тут-то, как говорится, нашла коса на камень. Пользуясь своей относительной самостоятельностью, Петр Могила, в противовес киевской братской школе, которая находилась в митрополичьей юрисдикции, создал при Лавре высшее училище «для преподавания свободных наук на греческом, славянском и латинском языках».

В июне 1631 года Петр Могила писал: «Я, милостию Божею Архимандрит Киевопечерский, видя великую потерю для душ человеческих от неучености духовенства и необучения юношества, и желая, при благодати и помощи Божией, по собственной моей воле, предотвратить столь великую потерю, а также приобрести удалившихся от Православия, вознамерился основать школу для того, чтобы юношество наставляемо было во всяком благочестии, в добрых нравах и в свободных науках, и сие не для какой-либо пользы или славы моей, но во славу и честь Живоначальной, Нераздельной Троицы, Отца и Сына, и Святаго Духа, в пользу и утешение правоверного народа».

Что тут сотворилось! Митрополит метал громы и молнии, а братчики тем временем смекнули, что объединение с могилянцами сулит им немалые выгоды, поскольку в названии училища фигурировало слово «высшее», да и патриарший патронаж позволял смело глядеть в будущее. Но увы, сколько ни бился Петр Могила, чтобы его детище именовалось Академией, ничего из этого не вышло. Однако от этого значение учебного заведения в духовной жизни Малой и Белой Руси, а впоследствии и России отнюдь не уменьшилось, наоборот, училище приобрело известность и притягательность, поколебать которую не смогли ни войны, ни всевозможные бедствия.

Из знаковых событий, которые произошли до того момента, когда перед отроком Самуилом распахнулись двери Киево-Могилянских Афин, можно отметить следующие. В 1632 году король Польский Владислав IV даровал православной церкви Украины равенство с униатской. Выхлопотал сие Петр Могила, который представлял в польском сейме делегацию Киева и, как мы помним, имел влиятельную родню в Варшаве. Последствия такого акта сказались незамедлительно.

Противник киево-печерского архимандрита митрополит Исайя (Копинский) был лишен сана, вослед ему лишились епископских кафедр многие из приверженцев Унии, православной церкви был возвращен Софийский собор и большая часть монастырей, захваченных униатами.

В 1633 году во Львове состоялась церемония возведения в сан митрополита Киевского Петра Могилы. К чести владыки, ни монахов Лавры, ни своих питомцев-могилянцев он не покинул. По прошествии многих лет, уже пребывая в Москве, Симеон Полоцкий собрал прекрасную библиотеку, в которой книги его духовного наставника Петра Могилы находились на самом видном месте.

Различны книги нам суть Богом предложены,
да благонравно жити будем наученни.
Первая книга – мир сей, в ней же написася,
что либо от всемощна Господа создася.
То же мы писание в то время читаем,
егда от твари Творца силу познаваем.
И егда, строение всяческих видяще,
величаем строяща, премудрость хваляще.

В 1616 году тогдашний архимандрит Лавры Елисей Плетенецкий приобрел типографию. В предисловии к первой книге было помещено такое обращение к читателям: «Молите же Бога, в Троице Единого, да поспешите же умыслихом, типарским делом угодите Церквам Православным». Вот оно, заповедное правило, которое твердо усвоил учень Самуил со скамьи Киево-Могилянской коллегии!

Ему несказанно повезло. Более половины срока обучения митрополит и основатель Киевских Афин владыко Петр Могила, невзирая на чрезмерную занятость, неизменно открывал начало учебного года.

«Отчего православные, в духе и во плоти преимущество имеющие, в спорах божественных со латинянами и последователями Унии беспомощны?» – вопрошал владыко и сам же отвечал: «Да оттого они не имеют успеха, что противники печатью ревности горячей отмечены и умением пустословить. И пока слово их иезуитское, схоластическое торжествует, многие беды и лишения люд православный претерпевать будет».

Богословие (теология), риторика, философия – вот столпы, на которые должно опираться образование, и чтобы получить его, учащиеся должны не жалеть ни силы, ни времени.

«Старшим братом» до последних дней жизни[14] величали питомцы Киево-Могилянской коллегии ее основателя и наставника. Петр Могила оставил по себе не только завидное эпистолярное наследие[15], но и завещал свою богатую библиотеку питомцам, пожертвовал в их пользу землю, а также значительную сумму денег. Но самое главное, владыко сумел настоять на индивидуальном подходе к зачислению желающих обучаться в коллегии и закрепил правило, чтобы поступавшие в старшие классы имели рекомендации, устные или письменные. Дидаскалов-выпускников коллегии можно было встретить в братских школах Малой и Белой Руси и России.

Ко времени начала учебы Самуила Ситняновича в коллегии прочно утвердилась организационная структура и устав, который закрепил всесословность как господствующий принцип приема студентов и отнюдь не грешил мелочностью и придирчивостью к отрокам.

Во главе коллегии стоял ректор. В 1642 году Петр Могила сделал свой выбор. Место Игнатия Оксеновича-Старушича, «мужа многомудрого и [к сожалению] многоболезненного», владыко предложил занять Иосифу Кононовичу-Горбацкому[16], «добре подвизавшемуся о учении в [различных] школах». Церковные документы свидетельствуют: ректор Киево-Могилянской коллегии был «муж по истине достойный удивления и всякими мудростями и знаниями украшенный». На ректорстве И. Кононович-Горбацкий пребывал четыре года и передал бразды правления Иннокентию Гизелю, который до конца жизни именовался «благодетелем и покровителем киевских школ».

Об И. Гизеле святитель Димитрий Ростовский писал: «Много [он] студентов в цветущей младости вразумил и искусных в книжной премудрости показал». То, что в их число входил и Самуил Ситнянович, сомнению не подлежит.

Правой рукой ректора являлся префект. До 1647 года эту должность справлял Сильвестр Косов, который чутко держал руку на пульсе учебного процесса, зорко следил за твердым выполнением программ в младших и старших классах.

По образованности и по знанию своего предмета, риторики, Сильвестру Косову не было равных. И не случайно, что он стал первым на Украине доктором богословия, а затем и ректором Киево-Могилянской коллегии.[17]

Родоначальником славянской филологии называли Мелетия Смотрицкого[18], по «Грамматике словенския» которого обучалось не одно поколение молодежи Малой и Белой Руси и России.

В дошедших до нашего времени источниках рядом с именами Епифания Славинецкого, Арсения Сатановского, Варлаама Лащевского неизменно употребляется словосочетание «известные эллинисты».

Утвердительно можно сказать, что на греческом языке Симеон Полоцкий не писал и не оставил после себя каких-либо сочинений, однако сие не означает, что язык Гомера, Пиндара, Платона, Сократа, Аристотеля, Демосфена, Еврипида был ему чужд. Стихи и драматические произведения Симеона Полоцкого изобилуют примерами, заимствованиями из истории Древней Эллады, именами ее героев. Это воочию доказывает, что труды преподавателей-эллинистов не прошли бесследно. Да ведь иначе и не могло быть! Переводы с греческого языка являлись обязательными для студентов. Ко всему, древнегреческая мифология, которая преподавалась в училище «с нарочитой обширностью и с малейшими подробностями», стояла среди предметов обучения в особом ряду.

Авторитет философского учения Аристотеля оказался настолько устойчивым, что с несущественными изменениями оно кочевало из века в век, покуда не дошло до учебных заведений Польши, не миновав Киево-Могилянскую коллегию. Логике, физике и метафизике предшествовали азы диалектики, которая, однако, грешила элементарной схоластикой. Попытки соединить учение Аристотеля с догматами веры выражались в бесконечных диспутах о способах толкования различных философских и богословских точек зрения. Диспут являл собой арену, на которой оттачивались приемы полемики, умение твердо отстаивать свою позицию и доказательно опровергать возражения. Наукой этой Симеон Полоцкий овладел в совершенстве.

Официальным языком законодательства, управления, судопроизводства, дипломатов и ученых, языком, на котором велись богословские диспуты, являлась в ту пору в Европе латынь. Киево-Могилянскую коллегию недруги и злопыхатели называли «очагом культурной схизмы». Между тем Иван Ужевич изрядно потрудился над учебником «Словенския грамматики», сотворив ее на латинском языке, и тем самым изрядно облегчил могилянцам изучение латыни. На языке Вергилия и Петрарки Самуил Ситнянович говорил свободно, отменно писал богословские трактаты, а в более позднее время – стихи.

А теперь заглянем в учебные классы коллегии. В аудиториях яблоку негде было упасть, количество братчиков, т. е. учеников младших классов, и студентов, учеников старших классов, превышало порой тысячу человек. И никакие потуги педагогов были бы не в состоянии удержать в богобоязненной узде отроков, если бы суперинтенданту, который отвечал за поведение, не помогали бы магистры, инспекторы и цензоры, которые выбирались из студентов.