А. Дзиковицкий - Этнокультурная история казаков. Часть IV. Разрушение дома. Книга 5

• Название: Этнокультурная история казаков. Часть IV. Разрушение дома. Книга 5
• Автор: А. Дзиковицкий
• Жанр: История

Пятая книга «Этнокультурной истории казаков» – «Разрушение казачьего дома» – является продолжением ранее изданных 4-х книг, содержание которых ограничивается падением монархии в России. Эта книга – первая из задуманных новых четырёх. И потому имеет продолжение прежней нумерации – часть IV, книга 5. Книга «Разрушение казачьего дома» – это период от падения монархии почти до падения СССР (1917 – 1988 годы).

---

Казалось бы, что Москва своей двухвековой репрессивной политикой, систематическим замалчиванием роли и значения казаков в судьбе России, постоянным ущемлением их прав и насильственной ассимиляцией сумела в достаточной степени понизить их национальное самосознание и ослабить стремление к былой независимости. Однако, события 1917 года опрокинули всю эту видимость. Не помогло дружное наступление на казачью душу всех военных, гражданских и научных кругов России. Им всем сообща удалось внести в казачьи понятия много ложных представлений, но искоренить у казаков память об особенных исторических правах, искоренить сознание обособленности не удалось.

Революционное время наглядно показало психологическую разницу между русской и казачьей частями населения России. С началом революции большинство русского народа пошло по пути анархии и разрушения всех государственных ценностей, и наиболее беспощадным в этом оказался его «образованно-правящий класс». Если среди культурных русских слоёв и были сторонники порядка и противники разрушительных идей, то они не проявили никаких активных действий, пассивно принимая результаты чудовищной разрухи, как неизбежное. Казаки вели себя с первых дней падения монархии иначе.

Герой 1-й Мировой и Гражданской войн казак Андрей Шкуро в своих мемуарах «Гражданская война в России: Записки белого партизана» приводит такой эпизод:

«18 апреля 1917 года (1 мая нового стиля) мы подъехали к Харцизску. Уже издали была видна громадная, тысяч в 15, митинговавшая толпа. Бесчисленные красные, чёрные, голубые (еврейские) и жёлтые (украинские) флаги реяли над нею. Едва наш состав остановился, как появились рабочие делегации, чтобы осведомиться, что это за люди и почему без красных флагов и революционных эмблем.

– Мы едем домой, – отвечали казаки, – нам это ни к чему.

Тогда «сознательные» рабочие стали требовать выдачи командного состава, как контрреволюционного, на суд пролетариата. Вахмистр 1-й сотни Назаренко вскочил на пулемётную площадку.

– Вы говорите, – крикнул он, обращаясь к толпе, – что вы боретесь за свободу! Какая же это свобода? Мы не хотим носить ваших красных тряпок, а вы хотите принудить нас к этому. Мы иначе понимаем свободу. Казаки давно свободны.

– Бей его, круши! – заревела толпа и бросилась к эшелону.

– Гей, казаки, к пулемётам! – скомандовал Назаренко.

В момент пулемётчики были на своих местах, но стрелять не понадобилось. Давя и опрокидывая друг друга, оглашая воздух воплями животного ужаса, бросилась толпа врассыпную, и лишь стоны ползавших по платформе ушибленных и валявшиеся в изобилии пёстрые «олицетворения свободы» свидетельствовали о недавнем «стихийном подъёме чувств сознательного пролетариата»».

* * *

С самого начала революции в Петрограде казаки были вовлечены в бурные события. Казачьи сотни в числе первых воинских подразделений столичного гарнизона направлялись командованием на борьбу с начавшимися стихийными митингами и демонстрациями. В первый день революции, 23 февраля, против манифестантов были брошены в основном пешие и конные полицейские. Из числа армейских подразделений в этот день были привлечены к наведению порядка довольно немногочисленные разъезды донских казачьих полков, которые выполняли приказы вместе с полицией. Утром следующего дня они взяли под свой контроль наиболее важные объекты столицы. Казаки послушно исполняли все приказы, в том числе и по разгону демонстрантов. Но уже тогда они, как верно замечали некоторые исследователи, проявляли явное нежелание выполнять возложенные на них функции, вели себя пассивно. Так, в середине дня 24 февраля 3-я и 6-я сотни 1-го Донского полка блокировали Знаменскую площадь и разогнали митинговавшую там толпу. Но к вечеру казаки не стали препятствовать демонстрантам и отказались помогать конной жандармерии. Заметившие это манифестанты стали кричать им «Ура!». Казаки отвечали поклонами.

Полусотня казаков 1-го Донского полка беспрепятственно пропустила большую колонну демонстрантов к Николаевскому мосту. Когда демонстранты двинулись к Среднему проспекту, дорогу им преградили полицейские. В это время мимо проезжали казачьи патрули из состава 1-го Донского полка, к которым полицейские обратились за помощью. Но казаки ответили отказом и не стали разгонять демонстрантов. За весь день 24 февраля казачьи подразделения всего в двух случаях оказали помощь полиции в разгоне митингов, а в четырёх случаях проявили сочувствие по отношению к манифестантам. В поведении казаков просматривалось вполне определённое стремление избежать непосредственного вмешательства в развернувшиеся события, по возможности воздержаться от каких-либо активных действий против демонстрантов. Вместе с тем казаки внимательно наблюдали за митинговавшими, пытаясь разобраться во всём происходящем. Ведь казаки и сами русскими монархами военной силой были 200 лет назад лишены своей былой свободы и независимости. В их настроениях начинал обозначаться определённый перелом.

На состоявшемся в ночь с 24 на 25 февраля совещании высших чинов полиции, жандармерии и воинских частей Петроградского гарнизона под председательством командующего Петроградским военным округом генерала С. С. Хабалова при выработке мероприятий по борьбе с манифестантами было отмечено, что казаки вели себя пассивно и вяло разгоняли демонстрантов. И это было отнюдь не случайно, поскольку уже в эти дни в некоторых местах соприкосновения казачьих подразделений с манифестантами симпатии казаков стали склоняться на их сторону.

Своеобразным критическим рубежом в изменении настроений и позиций казаков столичного гарнизона стали события 25 февраля. Охватившая Петроград всеобщая политическая забастовка способствовала усилению революционного подъёма населения города. Многотысячные колонны демонстрантов с транспарантами и красными флагами решительно двинулись к центру столицы. На пути их следования по приказу командования встали полиция и воинские части, в том числе и казачьи сотни. Казаки оказались в эпицентре событий. В большинстве случаев они по-прежнему выполняли приказы командиров по противодействию демонстрантам. Но именно в этот день были отмечены и довольно многочисленные случаи отказов казаков от исполнения полученных приказов, ряд эпизодов их открытого неповиновения начальству, а также несколько событий экстраординарного характера. Так, во время столкновения демонстрантов с полицией на углу Нижегородской и Симбирской улиц 4-я сотня 1-го Донского казачьего полка самовольно бросила место своей дислокации в этом районе и ушла в казармы. У Казанского моста взвод казаков 4-го Донского полка присоединился к манифестантам, силой разогнал противостоявших им полицейских и освободил арестованных чуть ранее демонстрантов. Но самое неожиданное случилось в этот же день на Знаменской площади у памятника Александру III. Против собравшегося здесь большого количества митингующих были направлены полицейские и жандармы. Вскоре на помощь к ним прибыло 50 казаков 6-й сотни 1-го Донского полка. Ситуация быстро накалялась и грозила вылиться в серьёзное столкновение. Командовавший жандармский ротмистр отдал приказ открыть огонь по манифестантам. Но казаки его открыто проигнорировали. Тогда разгневанный жандарм с размаха ударил по лицу казака. Увидев это, подхорунжий, который за проявленные на фронте мужество и героизм был награждён Георгиевскими крестами всех четырёх степеней и произведён в офицерский чин, выхватил шашку и на скаку зарубил жандармского ротмистра. Бросившиеся к месту происшествия конные городовые и жандармы были отогнаны казаками. После этого они ушли в свою казарму. Правда, спешно вызванные на Знаменскую площадь казаки только что прибывшей из Павловска одной из сотен Лейб-гвардии Сводно-Казачьего полка разогнали демонстрантов. Поведение казаков 1-го Донского полка серьёзно обеспокоило командование Петроградского гарнизона, которое в спешном порядке вывело из гарнизона четыре из шести сотен этого полка, не без основания посчитав их неблагонадёжными.

Многочисленные случаи отказа казаков выполнять приказы по борьбе с восставшими и даже факты их открытого перехода на сторону последних отмечали многие современники, в том числе и большевистские деятели. Некоторые зарубежные исследователи высказывались о том, что «власти не знали, что на роль полиции эти казаки уже не годились».

Неспособность правящего режима и дальше управлять страной, приблизить окончание войны становилась очевидна и для казачества. Немаловажным фактором, непосредственно повлиявшим на казаков Петроградского гарнизона, стал массовый взрыв недовольства десятков тысяч петроградцев, вылившийся в мощное революционное выступление. Против самодержавия и правительства выступали практически все слои городского населения и основная масса более чем 300-тысячного столичного гарнизона. Последний почти в полном составе перешёл на сторону восставших уже 27 февраля. Не стали исключением и входившие в него казачьи части. Но в то же самое время позиции казаков были более сдержанными.