А. Дзиковицкий - Этнокультурная история казаков. Часть IV. Разрушение дома. Книга 5

• Название: Этнокультурная история казаков. Часть IV. Разрушение дома. Книга 5
• Автор: А. Дзиковицкий
• Жанр: История

Пятая книга «Этнокультурной истории казаков» – «Разрушение казачьего дома» – является продолжением ранее изданных 4-х книг, содержание которых ограничивается падением монархии в России. Эта книга – первая из задуманных новых четырёх. И потому имеет продолжение прежней нумерации – часть IV, книга 5. Книга «Разрушение казачьего дома» – это период от падения монархии почти до падения СССР (1917 – 1988 годы).

---

В ряде работ исследователей для характеристики революционных казаков приводится цитата из советской газеты «Известия ВЦИК», в которой отмечалось, что «…в 1917 году казаки помогли свергнуть самодержавие». Но при этом подразумевается не столько участие казаков столичного гарнизона в восстании, сколько их отказ от защиты существовавшего режима и борьбы с участниками антиправительственных выступлений. Один из будущих руководителей Казачьего Комитета ВЦИК И. И. Ульянов в 1929 году в своей книге «Казаки и советская республика» писал, что казачество революционизировала война: «На фронте казаки увидели, какую малую часть России представляет казачество». И казачество стало одной из движущих сил революции. За влияние на него боролись разные политические силы.

* * *

В отличие от тыла, фронтовые казаки отнеслись к революции несколько иначе. Крушение монархии и последовавшие за этим значительные внутриполитические события буквально шквалом обрушились на армейское казачество. В наибольшей степени революционная стихия затронула именно казаков-фронтовиков. И первой реакцией казачьей армейской массы на революцию стал своеобразный социально-психологический шок, после которого наступили растерянность и неуверенность в сознании и поведении казаков. Историк Г. П. Янов отметил: «В первые моменты по получении телеграмм об отречении государя императора Николая II в казачьих частях чувствовалась некоторая растерянность… Значит, так нужно, – решили казаки, – там знают, что делать…». В то же время, как следует из воспоминаний полковника Ф. И. Елисеева, воевавшего с кубанцами на Кавказском фронте, «Большинство казаков, в особенности урядники, революцию восприняли отрицательно и не выходили на митинги, чтобы «не потерять своё лицо». Казаки вообще не любили солдат, а «красный флаг» для них был одно оскорбление, связанный только с шахтёрами, с солдатами и вообще с «мужиками». Должен подчеркнуть, что ни один казак нашего полка за все месяцы революции не одел на себя «красный бант», считая это позором для казачьего достоинства».

Но через некоторое время замешательство многих казаков-фронтовиков сменилось интересом. Позже в казачьих частях наступило деловито-спокойное настроение. Казаки начали оценивать случившееся, рассуждать о настоящем, прикидывать будущее. И общий вывод был таким: «Казакам хуже не будет».

* * *

Февральскую революцию казачество приняло в надежде, что она освободит его от многих полуфеодальных пут и пережитков. Оно надеялось, что в рамках буржуазного строя ему удастся путём реформ (восстановление войсковых Кругов и Рады, выборность войсковых атаманов и правительств из казаков, широкое местное самоуправление с правом законодательного решения земельного вопроса в своих краях) не только сохранить, но и приумножить свои гражданские права. Национальное казачье движение приняло форму организованной политической деятельности, основанной на убеждённости в своём праве не только на самостоятельное культурное развитие, но и на национально-территориальное самоопределение в рамках государства, объединяющего казаков европейской части России – Казакии.

С внезапно пришедшей революцией скрытые чаяния казаков на самостоятельное существование проявились со свежей остротой. В первую очередь казаки возродили свои старинные политические учреждения – Круги и Рады, восстановили традиционный институт выборных атаманов. По исторической традиции народные собрания стали называть войсковыми Кругами, хотя по характеру всенародности они должны были бы носить имя Кругов валовых или всеобщих. Круги в этом случае ничем не отличались от всякого другого народного представительства. Даже сибирские казаки восстановили давно изъятый из практики служилых казаков институт войсковых Кругов и выборных атаманов, из которых первым стал генерал Иванов-Ринов. Несмотря на административный характер появления Оренбургского казачьего Войска, несмотря на разноплемённость его первоначального состава, и оренбургские казаки оказались единодушной и крепко спаянной общественной организацией. Как и Войска, образовавшиеся в процессе самостоятельного общественного развития, они возвратились к древнему казачьему народоправству, возродили свой войсковой Круг и избрали собственного войскового атамана.

Февральская революция в казачьих Областях на первых порах не принесла значительных видимых изменений. Она протекала здесь мирно и достаточно спокойно по сравнению с другими районами страны. Причём воздействие революционных событий на казачьи станицы и хутора не было значительным. Во многих из них ни жители, ни даже властные структуры не испытывали какого-либо существенного влияния происшедшей революции. Никаких заметных, не говоря уже о кардинальных, изменений местный аппарат казачьего управления не претерпел.

Решение об образовании особого властного института Временного правительства, направлявшего на места правительственных комиссаров, было принято уже 4 марта 1917 года. Назначая комиссаров в казачьи Области, правительство стремилось учитывать, по возможности, и их близость к казачеству. Так, в Донскую Область был послан кадет-казак В. М. Воронков, в Кубанскую – кадет-казак К. Л. Бардиж, в Терскую – кадет-казак М. А. Караулов. Причём два последних играли довольно заметную роль в среде местных казачьих руководящих кругов. В казачьих Войсках комиссары отделов (округов) назначались самими областными комиссарами.

В казачьих Областях непосредственно на местах реальная власть сосредоточилась в руках казачьих властных структур – станичных и хуторских правлений во главе с их атаманами. В редких случаях в станицах действительной властью обладали исполкомы. Но и тогда они действовали в одном русле с казачьими органами. Что касается Советов, то они в казачьих регионах не получили такого развития, как в целом по стране. В некоторых районах казачьих Областей, где казаки непосредственно соприкасались с крестьянами и рабочими, иногда создавались Советы рабочих, крестьянских, казачьих и солдатских депутатов. Советы же только казачьих депутатов на территориях казачьих Войск возникали крайне редко. Даже в Войсках востока страны, где демократические настроения в казачьей среде были более значительными, Советы казачьих депутатов возникали весьма редко.

Таким образом, сложившееся в стране двоевластие в казачьих станицах и хуторах практически не существовало. В некоторых случаях, и то с оговоркой, можно говорить об особенной, своеобразной форме двоевластия в казачьих Областях – правительственных комиссаров и местных исполкомов и казачьих органов управления. На Тереке к ним добавляется национальный «Союз объединённых горцев» и оформляется некое троевластие.

* * *

После Февральской революции 1917 года казаки, как этническая общность, имели реальный шанс на развитие своей автономии в рамках единого Российского государства.

В течение двух-трёх месяцев после отречения от престола Николая II и его брата Михаила казаки сумели возродиться как этнос, не потеряв ни своего национального характера, ни психологических предпосылок прежнего своего независимого государственного существования. Казаки могли бы развить свою духовную сферу жизни, и в том числе национальную литературу на своём языке, который, как указывали многие языковеды, имел гораздо больше прав на официальное оформление, чем язык украинский. Так, в казачьем языке сохранилось много тюркских свойств, много вкраплений тюркских слов и оборотов речи, из которых самым значительным надо признать отсутствие форм среднего рода. Не напрасно казачий язык некоторые считали славяно-татарским.

Много оставалось казаков, которые жили воспоминаниями о старом величии казачества и его вольностях. Их думы, их желания исполнились в феврале 1917 года – так они говорили, собравшись на войсковой Круг весной 1917 года. Они думали, что начинается жизнь новая, что они будут жить по своему казачьему укладу, независимо от Москвы, без всякой московской указки высказывать свои желания и проявлять свою волю. Все радовались, что, наконец-то, казачество будет жить «по-своему», «по-старому», «по-казачьему», и в этом они видели спайку и силу казачества (М. А. Фетисов).

11 марта, учитывая настроения на местах, особенности социального статуса казачества и факт существования ограничений в области его гражданских прав, Временное правительство издаёт специальное постановление, в котором отменялись все ограничения казачества в гражданских правах и одновременно разрешались выборы в образовывавшиеся высшие органы казачьего управления в виде традиционных казачьих областных войсковых Кругов. При этом правительство, принимая во внимание доминировавшие в казачьей среде настроения, заявило и о том, что оно приступило к непосредственному рассмотрению проблемы самоуправления в казачьих Областях. В данном плане, по его заявлению, предполагалось реорганизовать местное управление в казачьих Войсках «на началах самого широкого самоуправления».