Филип Керр - Бледный убийца

• Название: Бледный убийца
• Автор: Филип Керр
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 1995
• ISBN: 5-218-00039-6

Во втором романе трилогии «Бледный преступник» Гюнтер возвращается на свою прежнюю службу в берлинскую криминальную полицию – руководству спецслужб нацистской Германии понадобились его незаурядные знания и богатый опыт работы для раскрытия тайны серии зверских убийств, совершенных в столице таинственным маньяком. И вскоре в руки Гюнтера попадают достоверные данные о причастности к преступлениям группы чинов из СС. Он оказывается перед дилеммой: изобличить гнусных изуверов или пойти на сделку с собственной совестью...

---

как всегда. Ваш Ланц".

* * *

"Комендант

бригадефюрер Зигфрид Тауберт,

Школа СС, Вевельсбург, близ Падерборна,

Вестфалия

бригадефюреру СС Вайстору

Каспар-Тайс-штрассе, 33, Берлин, Грюневальд

3 октября 1938

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО: заседание Суда Чести 6-8 ноября 1938

Господин бригадефюрер,

данным письмом подтверждаю, что следующее заседание Суда Чести состоится здесь, в Вевельсбурге, в вышеуказанные дни. Как всегда, будут предприняты строжайшие меры безопасности и при входе в здание во время заседания, кроме обычных методов выяснения личности, будет требоваться пароль. В соответствии с Вашим собственным предложением, это будет слово «ГОСЛАР».

По мнению рейхсфюрера, обязательно присутствие следующих офицеров и штатских лиц:

рейхсфюрер СС Гиммлер

обергруппенфюрер СС Гейдрих

обергруппенфюрер СС Хайсмейер

обергруппенфюрер СС Небе

обергруппенфюрер СС Далюеге

обергруппенфюрер СС Дарре

группенфюрер СС Поль

бригадефюрер СС Тауберт

бригадефюрер СС Бергер

бригадефюрер СС Айке

бригадефюрер СС Вайстор

оберфюрер СС Вольф

штурмбаннфюрер СС Андерс

штурмбаннфюрер СС фон Ойенхаузен

гауптштурмфюрер СС Киндерман

оберштурмбаннфюрер СС Дибич

оберштурмбаннфюрер СС фон Кнобельсдорф

оберштурмбаннфюрер СС Клейн

оберштурмбаннфюрер СС Лаш

унтершарфюрер СС Ран

ландбаумайстер Бартельс

профессор Вильгельм Тодт

Хайль Гитлер,

Тауберт".

* * *

Писем было еще много, но я уже и без того очень рисковал, оставаясь так долго в этом доме. Более того, наверное, впервые с тех пор, как я покинул окопы в 1918 году, мне стало по-настоящему страшно.

Глава 21 Пятница, 4 ноября

По дороге от дома Вайстора до Алекса я пытался сделать кое-какие выводы из того, что мне удалось узнать.

Теперь стала понятна роль Фогельмана в этом деле и в какой-то степени роль Рейнхарда Ланге. Возможно, девушек убивали именно в клинике Киндермана. Нет лучшего места для убийства, чем больница, куда всегда кого-то привозят или увозят ногами вперед. И его письмо Вайстору определенно указывало на это.

Действия Вайстора отличались какой-то пугающей изощренностью. После убийства девушек, которых заманивали в западню исключительно из-за их арийской внешности, трупы прятали так тщательно, что их практически было невозможно найти, особенно если учесть, что у позиции никогда не хватает людей на выполнение такой рутинной работы, как поиск пропавших людей. Когда в полиции поняли, что на улицах Берлина орудует маньяк, там были больше обеспокоены тем, чтобы дело не получило огласку и чтобы не стала всем очевидна неспособность полиции поймать этого убийцу – по крайней мере, до того момента, пока не подвернется подходящий козел отпущения, вроде Йозефа Кана.

Но какова тогда роль Гейдриха и Небе? Является ли их обязательное присутствие на эсэсовском Суде Чести простым следствием их высокого положения? Ведь в СС, как и в любой другой организации, были свои группировки. Например, Далюег, начальник Орпо, как и его коллега Артур Небе, был так же враждебно настроен по отношению к Гиммлеру и Гейдриху, как и они к нему. И совершенно очевидно, что Вайстор и его группировка терпеть не могли «этого еврея Гейдриха». Гейдрих – еврей! Один их тех трюков контрпропаганды, когда именно чудовищная нелепость какого-либо утверждения убеждает лучше всего. Я слышал об этом и раньше, как и большинство полицейских в Алексе, и так же, как и они, знал, откуда пошел этот слушок: от адмирала Канариса, главы Абвера, германской военной разведки, который был самым ярым и, пожалуй, самым влиятельным противником Гейдриха.

А может, существовала еще какая-нибудь причина, по которой Гейдрих через несколько дней собирается в Вевельсбург? Я всегда старался держаться подальше от всех интриг, но ни минуты не сомневался, что ему доставило бы удовольствие подставить Гиммлера. Для него это – все равно как получить в подарок торт с толстым слоем крема. А самым приятным для Гейдриха был бы, конечно, арест Вайстора и других членов антигейдриховской оппозиции в СС.

Однако, чтобы доказать это, мне нужны были еще какие-нибудь материалы, кроме бумаг Вайстора. Что-нибудь более красноречивое и недвусмысленное, что смогло бы убедить самого рейхсфюрера.

Именно тогда я вспомнил о Рейнхарде Ланге. Это было самое уязвимое место на пятнистом теле заговора Вайстора, и, конечно, чтобы отсечь его, не нужен чистый и острый скальпель, хватит грубого и грязного ногтя. У меня ведь еще оставались два его письма Ланцу Киндерману.

Приехав в Алекс, я сразу же подошел к столу дежурного и увидел, что меня ждут Корш и Беккер вместе с Ильманом и сержантом Гольнером.

– Еще один звонок?

– Да, комиссар, – сказал Гольнер.

– Хорошо. Поехали.

Внешне пивоварня Шультхайса в Кройцберге больше походила на школу – унылое здание из красного кирпича с множеством башен и башенок, рядом располагался внушительных размеров сад. Если бы не стойкий запах, который и сейчас, в два часа ночи, щекотал наши ноздри, то можно было бы подумать, что в комнатах рядами стоят школьные парты, а не пивные бочки. Мы остановились около сторожки, похожей на палатку.

– Полиция! – прокричал Беккер сторожу, похоже, большому любителю пива – у него был такой живот, что при всем своем желании он вряд ли смог бы дотянуться руками до карманов своего комбинезона.

– Где вы держите старые пивные бочки?

– Какие вы имеете в виду? Пустые?

– Не совсем. Я имею в виду те, которые требуют небольшого ремонта.

Сторож прикоснулся пальцами ко лбу, как будто отдавал честь.

– Так точно, господин, Я вас понял. Сюда, пожалуйста.

Мы вылезли из машины и последовали за ним по дороге, по которой только что приехали. Вскоре мы вошли в зеленую низкую дверь в стене пивоварни и зашагали по узкому проходу.

– Вы разве не запираете эту дверь? – спросил я.

– Незачем, – ответил сторож, – здесь нечего красть. Пиво хранится в другом помещении.

Это был старый погреб с вековой грязью на потолке и полу. Голая электрическая лампочка на стене придавала мраку, царившему в погребе, желтоватый оттенок.

– Это здесь, – сказал сторож. – Я думаю, как раз то, что вы ищете. Сюда складывают бочки, которые нужно чинить. Только чинят их редко. Некоторые лежат здесь уже десять лет.

– Черт! – выругался Корш. – Должно быть, их здесь не меньше сотни.

– Как минимум, – засмеялся наш провожатый.

– Ну, тогда лучше поскорее начать, – предложил я.

– А что вы все-таки ищете?

– Открывалку для бутылок, – огрызнулся Беккер. – А теперь, будь другом, катись отсюда.

Сторож усмехнулся, что-то пробормотал и, тяжело переваливаясь, зашагал прочь, к удовольствию Беккера.

Нашел ее Ильман. Он даже не стал снимать крышку.

– Здесь. Вот эта бочка. Ее двигали. Недавно. И крышка отличается по цвету. – Он поднял крышку, глубоко вздохнул и направил луч фонаря внутрь. – Да, она здесь.

Я подошел туда, где он стоял, и два раза заглянул внутрь: один раз за себя, второй – за Хильдегард. Я видел много фотографий Эммелин у нее дома и сразу же узнал ее.

– Достаньте ее оттуда как можно быстрее, профессор.

Ильман как-то странно посмотрел на меня, затем кивнул. Возможно, что-то в моем тоне заставило его догадаться о моей не только профессиональной заинтересованности в этом деле. Он жестом подозвал полицейского фотографа.

– Беккер, – сказал я.

– Да, комиссар?

– Поедете со мной.

* * *

По дороге к дому Рейнхарда Ланге мы заехали ко мне за его письмами. Я налил нам обоим по большому стакану шнапса и рассказал о том, что произошло в этот вечер.

– Ланге – слабое звено. Я слышал, как они сами об этом говорили. Более того, он – гомик.

Я осушил свой стакан и, наполнив его снова, глубоко вздохнул, чтобы усилить действие спиртного. Я чувствовал, как горели мои губы, пока я, не проглатывая, держал жидкость во рту. Меня слегка передернуло, когда я отправил шнапс в желудок.

– Я хочу, чтобы вы поработали с ним по линии полиции нравов.

– Да? Очень круто?

– Чтоб он у нас поплясал.

Беккер оскалился и допил свой стакан.

– Значит, раскрутить его на полную катушку? Понял. – Он расстегнул пиджак и, вытащив оттуда короткую резиновую дубинку, с энтузиазмом постучал ею по своей ладони. – Я поглажу его вот этим.

– Ну, надеюсь, что с этой штучкой вы обращаетесь более умело, чем с «парабеллумом». Ланге мне нужен живым. Напуганным до смерти, но живым. Чтобы мог отвечать на вопросы. Понятно?

– Не беспокойтесь, – сказал он. – Я знаю, как обращаться с этой вещицей. Только сдерну с него кожу, вот и все. Кости мы не будем ломать, пока вы не прикажете.

– Я вижу, вам это нравится, да? Стращать людей так, чтобы они напускали себе в штаны?

Беккер засмеялся.