Константин Деревянко - На трудных дорогах войны. От Кавказа До Балкан

• Название: На трудных дорогах войны. От Кавказа До Балкан
• Автор: Константин Деревянко
• Жанр: Военное

В своих мемуарах контр-адмирал К. И. Деревянко рассказывает о морских операциях 1944 г. Особое внимание автор уделяет Керченской переправе, крымским десантам. Стараясь быть честным с читателями, он дает характеристики своим командирам и сослуживцам, описывает военные будни советского флота, анализирует результаты крымских операций.

Книга издается в авторской редакции.

---

От меня не ускользнуло, что Владимирский и Кулаков в чрезвычайно подавленном состоянии – тут и гибель трёх кораблей, по которым ожидается решение Ставки, и вот эта крупная неприятность с перевозками, вызвавшими конфликт с командованием Приморской армии в присутствии представителя Ставки.

Через несколько минут я уже ехал к Керченскому проливу.

Но я решил прежде всего повидаться с армейскими товарищами, посетить начальника тыла армии, потому что считал: не только моряки флотилии повинны в медлительности перевозок, по протоколу была видна и вина армий. И вообще было полезно прислушаться к обеим сторонам. Перевозки оказались большим испытанием и флоту, и армии. Здесь налицо как раз тот случай, когда десант с главными силами войск прошёл удачно, а его питание по морским коммуникациям терпело неудачу. История знает немало таких случаев. Так получилось и с Азовской флотилией: блестяще проведя операцию по высадке морского десанта в составе морской пехоты и войск Приморской армии на крымский берег, флотилия и ее командующий Горшков в дальнейшем не справились с коммуникациями – наращиванием сил, пополнением боеприпасами и всеми видами снабжения армии на Керченском плацдарме.

Я заехал в станицы Ахтанизовскую и Батарейку, в которых размещалось управление тыла армии. И попал ко времени и к месту. У начальника тыла армии генерала Н. А. Найдёнова находились ещё четыре генерала: член Военсовета армии по тылу П. М. Соломко, заместитель командующего армией К. С. Мельник – ответственный за перевозки через пролив, и заместители начтыла А. М. Пламеневский и А. А. Хилинский. Они собрались для составления плана мероприятий по «Протоколу десяти» (как стали величать протокол совместного заседания двух Военсоветов). То, что руководители и флота, и армии засели за спешную разработку мероприятий, говорило об остроте вопроса – без пополнения армия становилась небоеспособной, и надо торопиться, кроме того, всё это взял под контроль представитель Ставки, и он доложил в Ставку о принимаемых мерах по налаживанию перевозок в целях повышения боеспособности армии и готовности её к наступлению. Всё это правильно. Только на мой взгляд – слишком уж много начальников сидело над одним, хоть и важным, делом. А по-моему разумению: тут хватило бы и одного с сильным характером и организаторским талантом, ведь громоздкость всегда вредит делу, она снижает персональную ответственность.

Меня привлекли к разработке тех мероприятий, которые соприкасались с флотской спецификой. Эти вопросы мне были понятны, так как я прошёл большую школу начальника штаба двух военно-морских баз – Одесской и Потийской, – возглавляя морские коммуникации, постоянно взаимодействуя с армейскими товарищами. Меня познакомили с армейской организацией на переправе и с теми решениями Военсовета армии, какие принимались по перевозкам ранее. Оказывается, командарм Петров уже в ноябре проявлял неудовольствие ходом перевозок. 3 декабря на заседании Военсовета армии были заслушаны доклады начальника тыла армии Найдёнова и командующего флотилией Горшкова о перевозках через пролив, и в постановлении было записано требование об улучшении переправы войск, а перевозку грузов довести до 1100 тонн в сутки. А в приказе номер 33 от 24 декабря командарм писал: «Действия войск Отдельной Приморской армии на Керченском полуострове всецело зависят от организации и состояния перевозок войск и грузов через Керченский пролив». Поэтому ответственным за перевозки и был назначен заместитель командующего армией генерал-лейтенант Мельник. И специальным пунктом было записано: «Главной и основной задачей Азовской флотилии является переправа войск и грузов через пролив, для чего ФКП флотилии перенести на Кордон Ильича»[2]. Это прямо у уреза воды в северной части Керченского пролива, куда я сейчас выезжаю и где находится маленькая группа управления морских перевозок. А 25 декабря на совместном заседании армейских и флотских руководителей эти вопросы были уже кардинально решены в присутствии Ворошилова.

Скажу откровенно.

Командарм Петров проявил мудрость в этом деле – он прозорливо усмотрел, что будущий успех его войск находится в руках моряков, в Керченском проливе, а самой флотилии и её соединению – Керченской переправе – отводил роль оперативного фактора, влияющего на успешное наступление. И мы, моряки, должны были гордиться отводимой нам ролью и приложить такие усилия, чтобы оправдать доверие командарма. Меня лично вдохновляла на большой ратный труд та роль, которая отводилась нам, морякам-азовцам, сражавшимся на морском фронте Керченского плацдарма.

Генерал армии С. М. Штеменко в своих воспоминаниях так описал события тех дней. 22 декабря Ворошилов, Петров и Владимирский рассмотрели план удара по противнику на правом фланге с одновременной высадкой десанта с Азовского моря в тыл противника силами Азовской флотилии. При рассмотрении вопросов взаимодействия и обеспечения наступательной операции более интенсивными перевозками войск и грузов через пролив между командармом и комфлотом вспыхнули разногласия. «И.E. Петров резко высказал своё неудовольствие по этому поводу и заявил К. Е. Ворошилову, что вопросы взаимодействия с флотом нужно решить капитально… Климент Ефремович приказал созвать совещание и там покончить со всеми спорами, добившись единого понимания задач и способов их решения. Состоялось оно 25 декабря… Дебаты между И. Е. Петровым и Л. А. Владимирским разгорелись здесь ещё жарче. Командующий Приморской армией… добился ясности насчёт обязанностей и ответственности флота по перевозкам. В то же время на совещании были уточнены задачи армии, согласованы сроки и порядок всех совместных мероприятий по обеспечению операции. В конце совещания я зачитал проект ежедневного доклада в Ставку, где проведенное обсуждение представлялось как обычное подготовительное мероприятие накануне предстоящей операции. Однако К. Е. Ворошилов решил иначе: он предложил оформить особый протокол по взаимодействию армии с флотом, записав туда всё, что возлагалось на флот и на армию, а затем скрепить всё это подписями ответственных представителей каждой из заинтересованных сторон. Всего на протоколе, по определению К. Ворошилова, должно было красоваться десять подписей, включая его собственную и мою. К этому времени я уже отлично знал работу Ставки и отношение её членов, особенно И. В. Сталина, к порядку решения важных вопросов. На моей памяти бывали случаи, когда в Ставку поступали документы за многими подписями. Верховный Главнокомандующий резко критиковал их, усматривая в таких действиях нежелание единоначальника или Военного совета взять на себя ответственность за принятое решение или, что ещё хуже, их неверие в правильность собственных предложений.

– Вот и собирают подписи, – говорил он, – чтобы убедить самих себя и нас.

Верховный требовал, чтобы все представляемые в Ставку документы подписывали командующий и начальник штаба, а наиболее важные… скреплялись бы тремя подписями… ещё подписью члена Военного совета. Я откровенно высказал Клименту Ефремовичу свои опасения насчёт предложенного им протокола и просил, чтобы этот документ подписали по крайней мере не более трёх лиц. Но Климент Ефремович расценил это как неуважение к присутствующим, как попытку присвоения коллективно выработанного решения. Он настоял на своём, и документ был подписан десятью персонами. Назвали его так: «Протокол совместного совещания Военных советов Отдельной Приморской армии (генерал-полковник Петров, генерал-майор Баюков, генерал-майор Соломко, генерал-лейтенант Мельник) и Черноморского флота (вице-адмирал Владимирский и контр-адмирал Кулаков) с участием Маршала Советского Союза тов. Ворошилова К. Е., начальника Оперативного управления Генштаба генерал-полковника тов. Штеменко, заместителя Наркома военморфлота генерал-лейтенанта тов. Рогова и главного контролёра по НКВМ флоту Наркомата госконтроля инженера капитана 1-го ранга тов. Эрайзера – по вопросу перевозки войск и грузов через Керченский пролив». Когда лестница подписей была наконец заполнена, я ещё раз заявил, что поступили мы неправильно и уж мне-то обязательно попадёт за такое отступление от правил оформления важной оперативной документации. Климент Ефремович только посмеялся над этим. Протокол послали. При очередном разговоре по телефону с Антоновым узнал, что Сталин и впрямь очень бранил нас за этот документ[3]. В тот же день было получено сообщение об утверждении плана основной операции Отдельной Приморской армии[4].

Такова история этого полезного совещания с правильным и необходимым решением практического улучшения питания и пополнения армии. Но форма его – это, конечно, настоящая импровизация, непростительная даже в гражданских условиях коллективного руководства; и тут прав Штеменко, критикуя этот протокол, так как он больно ударил по нему самому, ибо эта история имеет свое продолжение. Будучи вызван в Москву, Штеменко докладывал Ставке о делах в Приморской армии: «Верховный вспомнил наш протокол с десятью подписями: