Катерина Зарудина - День святого Валентина

• Название: День святого Валентина
• Автор: Катерина Зарудина
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-057946-4

Валентина и Василиса – сестры-близнецы. Им приходит в голову меняться мужчинами, играя на своем внешнем сходстве. Дневник, который они ведут – незаурядная хронология удач и поражений на личном фронте. В награду потерпевшим мужчинам может достаться главный приз – «проверенная» любовь одной из сестер. Только Валентина «некстати» влюбляется в Валентина, и вдруг понимает, что ей совсем не хочется делиться своим чувством. Все закручивается в неожиданный клубок , потому что в игру вступает любовь, и установленные правила рушатся прямо на глазах…

---

– Позвоню на следующей неделе, – улыбнулся он, пресно улыбаясь. На карпа похож.

Но писатель оказался не так прост, недаром корюшку по ночам ест. Звонков от него не поступало.

– Что ты переживаешь? – резонно спросила Вася.

– Он не звонит, писатель твой гребаный, со своими жуткими бедрами и окровавленными топорами, – расстроенно ответила Валя. – И вообще, сестра моя любимая, кого ты мне подсунула?

– Ну и что, не звонит, подумаешь… Видали мы таких. Скатертью дорога. Ты же сама назвала его машинкой «Зингер»? Ну а кто на данное время был, того и подсунула. Не обессудь. – Смеялась Вася. – Подожди, какие еще топоры?

– Да, зубодробильным автоматом еще назвала. Ты не понимаешь! А самолюбие?

– Ты хотела этого? Повела себя как мужик. Раз-два, и готово. – Смеялась от души Васька.

Она была рада, что Валя немного отвлеклась и вспомнила про самолюбие. Значит, человек встал на путь выздоровления.

– Я хочу показать ему, какие у меня на самом деле ноги. Гладкие, бархатные, а не шерстяные, – зациклило Валю. – У него не настолько волосатые… Помнишь нашу математичку?

В шестом классе к ним пришла молодая симпатичная математичка, волосатые ноги которой – черные, кудрявые, как на голове, являлись одним из ярчайших воспоминаний школьной поры. Она пританцовывала у доски на высоких каблуках в модных облегающих юбках, весело доказывая теорему Пифагора, а у мальчишек глазные яблоки выкатывались так, что с трудом возвращались на место, и они потом еще все дружно пропадали надолго в туалете…

– Да ладно, во время вашей встречи это не имело значения. Он внимания не обратил, – продолжала заливаться Васька.

– Как не обратил, если он их держал? И потом, он не грузчик из подворотни… Трусы еще эти застиранные. Вот обидно! У меня ящик от новеньких ломится, а в такую минуту…

* * *

После таких встреч у Вали оставалось двоякое ощущение. Ей было не по себе. В ней будто боролись два человека. Первый – ангел, второй – ведьмочка. Они спорили друг с другом, яростно доказывая, кто из них прав.

Когда Валя остро переживала некоторые нюансы последнего свидания с фанатом «Русского поля», в ней явно одерживала победу ведьмочка. И в то же время заливалась краской, вспоминая другое. Это ангел настойчиво давал о себе знать.

Сон еще этот… Будь он неладен. Сон московской психопатки, работающей, средних лет, не замужем. Хорошо, Васька дома оказалась. Вале отчетливо приснился алый диск заката, и несколько мужских фигур на его тревожном фоне. Центральная фигура внезапно отделяется и идет к ней навстречу, довольно быстро, и несет что-то в руке. Похоже на ружье. Валя чувствовала липкую нервозность, пыталась что-то объяснить, доказать, докричаться до этого мужчины, но он будто не слышал ее. Не хотел. Только тяжело ходил рядом, и слышен был скрип половиц. Она сидела на чем-то жестком, и все время порывалась уйти, ей было страшно. Тоже очень странно, потому что с тех пор как она повзрослела, ей редко бывало страшно, но она даже встать не смогла. Солнце село, темнота набросилась на нее так жадно, словно озлобленная собака, и она поняла, что никуда не сможет убежать. Она почувствовала свое полное бессилие. Еще мелькнуло будто размазанное, увиденное на большой скорости лицо Валентина, но оно было так далеко…

– Проснись!

Валя с радостью обнаружила, что она дома, а над ней тревожно склонилось Васькино лицо. Васька держала в руке стакан воды, который Валя забрала и прижала к воспаленному лбу.

– Что со мной было? Почему ты здесь? – Спрашивала она быстро, а перед глазами стоял красный диск.

– Ты кричала так громко: «Нет, нет!» Мне это не очень понравилось. Самое странное, что и проснулась ты с большим трудом. Я будто вытаскивала тебя из привидевшегося.

Душа болит. Это не зуб, который можно в крайнем случае вырвать и на его место искусственный вживить.

Несчастная, подорванная крыша стремительно съехала в неизвестном направлении, и даже записки не оставила. Валя начала звонить своим немногочисленным подругам, но одна подруга была в это время не одна, и ее голосок просто звенел от счастья, так что Валя молниеносно свернула разговор. Из-за очевидного контраста их состояний ей стало буквально тошно. Другая в спешке надевала туфли и срочно выбегала на очередную презентацию ювелирных украшений в одном из бутиков на Рублевке, третья просто не брала трубку, и до Вали наконец-то дошло, что ее съехавшая крыша никого не интересует. Еще Тина как назло уехала на гастроли со своим театром по городам и весям нашей необъятной Родины. Ей она звонить не будет, отвлекать неудобно. Позже, конечно, поплачется. А сейчас… Все ее тщетные попытки найти мастера-благодетеля по ремонту данного предмета не увенчались успехом, и это, в принципе, нормально. Кому она нужна, чужая крыша? Правильно. Ответ один – только врачам-психиатрам. И то за большие деньги из твоего же кармана, потому что в обычной нашей жизни никто не знает, что со своей-то делать.

Всегда был нужен кто-то приличный, с кем было интересно померяться силами. А его все не было. Вдруг им был тот, с которым «надо было как со всеми»? Ей страшно было признаться в этом перед самой собой. Страшно и сладко. Он был жесток, но ведь это и привлекало.

Валентин заходил однажды к ней на работу. О нем вспоминали потом так, как если бы к ним в клинику случайно забрел Ричард Гир или Брэд Питт. Собственной персоной.

– Брутальный мужчина… – С дрожью в голосе повторял весь медперсонал, и многие беременные, уточками прохаживаясь по коридорам и медленно пережевывая яблоки, вторили ему как эхо.

Главный врач, которую звали нестандартным именем Идея, точнее Идея Георгиевна, была в то время на операции. Несколько полноватая, но очень подвижная, с бездонными глазами и неизменными изумрудами в аккуратных маленьких ушках. Всегда элегантно одетая и несущая себя с достоинством, разящим наповал. Вале она напоминала оперных див. Она была дамой в возрасте, но про нее ходили упорные слухи, что она очень неравнодушна к сексу и довольно требовательна в этом вопросе. Кто-то видел ее с молодыми людьми, которым она в бабушки годилась. К ней относились в целом уважительно, многие завидовали, некоторые побаивались. Обычное выражение чувств к главврачам и к начальству в целом. Когда Идея Георгиевна вышла из операционной, слух о «брутальном мужчине» уже пронесся порывистым ветром по протертым хлоркой белоснежным коридорам клиники. В ординаторской, собравшись под вечер на отчет, она неожиданно пафосно произнесла:

– Не имела чести видеть, Валентина Владимировна, вашего кавалера, но переполоху он наделал много.

– Идея Георгиевна, он случайно… Больше не придет. – Покраснела Валя как девочка, опустив глаза.

– Да я не о том… Придет, не придет, – махнула рукой главврач. – Не мое, конечно, дело, но намучаешься ты с ним… Но с другой стороны, почему мы не интересуемся нормальными, положительными мужиками?

– А вы их часто видите? – осмелилась прервать Идею пухленькая Танюшка. – Где они, эти нормальные? Да и ненормальные тоже… – с грустью добавила она.

Идея блеснула зелеными глазами и продолжила, не обращая внимания на замечание.

– Почему бежим от них как от огня? Даже досадно за них, но ничего не поделаешь. Знаете, почему я от мужа ушла? – Идею Георгиевну разобрало не на шутку. – Он мне каждый день по утрам дарил огромные букеты цветов.

– Разве это не приятно? Что же здесь криминального? – спросила заинтригованная Валя.

– Криминального, может, ничего. Просто надоело до чертиков. Каждый божий день я просыпалась словно в гробу. Вся в цветах. Я, наверное, поэтому не очень люблю, когда мне букеты приносят, каждый раз еле удерживаюсь, чтобы не скривиться и всегда здесь в ординаторской оставляю. Так вот, я забрала двухлетнего сына и просто ушла, – здесь она величественно обвела присутствующих взглядом. – Он просил меня вернуться, умолял, на коленях стоял… Бесполезно. Все хотел понять причину моего ухода. Я отнекивалась, как могла, не хотела обижать, но он так меня достал, что я ему прямо в лицо выпалила: «Тошнит от тебя, сил нет!» Больше я замужем не была. Видимо, не для меня эта игра в идеального героя, или не удержала своего мужчину. Мужчину, который включил мое сердце, то есть заставил и переживать, и не спать ночами, заливая подушку слезами… Но получается, что для этого мужчина просто обязан быть бессердечным сукиным сыном. Иначе неинтересно.

Валя была обескуражена таким признанием.

– С хорошими все как по расписанию: их слова, действия, забота, секс, жизнь, в конце концов. Как это скучно! А мерзавцы заставляют нас испытывать наслаждение, при общении с ними постоянно адреналин в крови бродит. Может, я не во всем права, но я всегда искала только непростую любовь, с приключением в определенном смысле. Что-то я сегодня разболталась, домой пора, – словно очнувшись, сказала Идея Георгиевна, блеснув своими колдовскими глазами. – Наверное, переутомилась – все же три операции подряд.