Геннадий Шпаликов - Я шагаю по Москве

• Название: Я шагаю по Москве
• Автор: Геннадий Шпаликов
• Жанр: Поэзия
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-096435-2

Геннадий Шпаликов был не только известным советским сценаристом, который создал сценарии к таким фильмам, как «Я шагаю по Москве», «Застава Ильича», «Я родом из детства», «Пой песню, поэт…», и многим другим, но и поэтом. Его стихи, превращенные в песни, читают герои многих фильмов как советского времени, так и современности.

Сборник стихов «Я шагаю по Москве» включает в себя все стихотворения поэта, а также поможет больше узнать о его жизни.

Это история жизни увлеченного миром человека, которому так сложно было смириться с системой: она не принимала его полностью, а лишь отдельные его части, вечно пытаясь скорректировать и исправить на свой лад…

---

В финале картины «Культпоход в теар» 1982 года (режиссер Валерий Рубинчик) звучит песня на стихи Геннадия Шпаликова «Бывают крылья у художников». Музыку к песне написал композитор Владимир Дашкевич.

Бывает все на свете хорошо, в чем дело, сразу не поймешь

Бывает все на свете хорошо,
В чем дело, сразу не поймешь,
А просто летний дождь прошел,
Нормальный летний дождь.

Мелькнет в толпе знакомое лицо,
Веселые глаза,
А в них бежит Садовое кольцо,
А в них блестит Садовое кольцо,
И летняя гроза.

А я иду, шагаю по Москве,
И я пройти еще смогу
Соленый Тихий океан,
И тундру, и тайгу.

Над лодкой белый парус распущу,
Пока не знаю, с кем,
Но если я по дому загрущу,
Под снегом я фиалку отыщу
И вспомню о Москве.

Самая известная песня на стихи Геннадия Шпаликова, та, которую поет герой Никиты Михалкова в финале одноименной картины 1963 года, режиссером которой стал Георгий Данелия. Песня была написана им по слухам прямо на съемочной площадке. Музыка Андрея Петрова была уже к тому моменту готова. Песня, родившаяся так легко, сама была воплощением легкости и надежды на долгую счастливую и полную свершений жизнь. Все только начиналось.

В коммунальное помещение, где засохли в банках цветы…

В коммунальное помещение,
Где засохли в банках цветы,
Ты пришла, как чудное видение
И как гений чистой красоты.

Потом ушла…
К чему рыданье!
К чему похвал ненужный хор!
Осталось прежнее страданье
И холостяцкий коридор.

1955

В лето хорошо бы без билета…

В лето хорошо бы без билета.
В лето? У него куда билет?
У него трава – одна примета,
Да еще река. Поклон, привет!

А река такая золотая,
А весной такой на свете дождь,
И по свету ветер пролетает,
И обратно ветер не вернешь.

И реке спасибо, и тебе спасибо,
И тебе спасибо, ветер над водой,
Ты такой веселый, ты такой красивый,
Ветер, ветер, ветер,
Ветер молодой.

В темноте кто – то ломом колотит

В темноте кто – то ломом колотит
И лопатой стучится об лед,
И зима проступает во плоти,
И трамвай мимо рынка идет.

Безусловно все то, что условно.
Это утро твое, немота,
Слава Богу, что жизнь многословна,
Так живи, не жалей живота.

Я тебя в этой жизни жалею,
Умоляю тебя, не грусти.
В тополя бы, в июнь бы, в аллею,
По которой брести да брести.

Мне б до лета рукой дотянуться,
А другою рукой – до тебя,
А потом в эту зиму вернуться,
Одному, ни о ком не скорбя.

Вот миную Даниловский рынок,
Захочу – возле рынка сойду,
Мимо крынок, корзин и картинок,
У девчонки в капустном ряду

Я спрошу помидор на закуску,
Пошагаю по снегу к пивной.
Это грустно, по – моему, вкусно,
Не мечтаю о жизни иной.

В январе уже тепло

В январе уже тепло,
И пускай мороз, но солнце
Посылает божий стронций
На оконное стекло.

Прижимаюсь лбом к стеклу,
Рожей радуюсь теплу!

Весна в Москве

Мимозу продают у магазина,
Голуби в небе —
не знаю чьи,
И радужно сияют
от бензина
Лиловые
московские
ручьи.

Апрель 1956

Воспоминание о Ленинграде 65 года

Все трезво. На Охте.
И скатерть бела.
Но локти, но локти
Летят со стола.

Все трезво. На Стрелке.
И скатерть бела.
Тарелки, тарелки
Летят со стола.

Все трезво. На Мойке.
Там мост да канал.
Но тут уж покойник
Меня доконал.

Ах, Черная речка,
Конец февраля,
И песня, конечно,
Про некий рояль.

Еще была песня
Про тот пароход,
Который от Пресни,
От Саши плывет.

Я не приукрашу
Ничуть те года.
Еще бы Наташу
И Пашу – туда.

Воспоминания об аэродроме

1

На скамейке аэродрома, – Я – дома.
Домодедово – тоже дом.
А чужие квартиры – лиры,
И скамейки – они квартиры,
Замечательные притом.

2

Я обожаю пропадать,
В дома чужие попадать,
С полузнакомыми сидеть,
В их лица праздные глядеть.

3

Скамейки бывают печальные,
Зеленые, снежные, спальные.
Скамейки бывают из кожи, —
Из кожи – они подороже.
Скамейки бывают из жести, —
Но тело и душу уместят.

4

В Домодедово – красиво,
Домодедову – спасибо.

1973

Все лето плохая погода

Все лето плохая погода,
звучит этот вальс с парохода
над пляжем, над шлюзом, над домом
и Тушинским аэродромом.

А в Тушине лето как лето,
и можно смотреть без билета,
как прыгают парашютисты —
воздушных парадов артисты.

То в поле они пропадают,
то в речку они попадают,
тогда появляется катер
с хорошим названьем – «Приятель».

На катере ездят все лето
спасатели в желтых жилетах,
спасатели дукш неразумных,
раздетых и даже разутых.

Татарово, я не ревную
ту лодку мою надувную,
то лето, ту осень, те годы,
те баржи и те пароходы.

Татарово, я не ревную
погоду твою проливную
и даже осенние пляжи,
любимые мною пейзажи.

Все неслышней и все бестолковей

Все неслышней и все бестолковей
Дни мои потянулись теперь.
Успокойся, а я-то спокоен,
Не пристану к тебе, как репей.

Не по мне эта мертвая хватка,
Интересно, а что же по мне?
Что, московская ленинградка,
Посоветуешь поумней?

Забываю тебя, забываю,
Неохота тебя забывать,
И окно к тебе забиваю,
А не надо бы забивать.

Все давно происходит помимо,
Неужели и вправду тогда
Чередой ежедневных поминок
Оборачиваются года?

Вчерашний день погас, а нынешний не начат…

Вчерашний день погас,
А нынешний не начат,
И утро, без прикрас,
Актрисою заплачет.

Без грима, нагишом,
Приходит утром утро,
А далее – в мешок —
Забот, зевот… И мудро

Что утро настает,
И день не обозначен,
И ты небрит и мрачен.
Светлеет. День не начат,
Но он пешком идет.

Далеко ли, близко прежние года…

Далеко ли, близко
Прежние года,
Девичьи записки,
Снов белиберда.

Что – то мне не спится,
Одному в ночи —
Пьяных – то в столице!
Даром, москвичи.

Мысли торопливо
Мечутся вразброд:
Чьи – то очи… Ива…
Пьяненький народ.

Все перемешалось,
В голове туман…
Может, выпил малость?
Нет, совсем не пьян.

Темень, впропалую,
Не видать ни зги.
Хочешь, поцелую —
Только помоги.

Помоги мне верный
Выбрать в ночи путь,
Доберусь, наверное,
Это как – нибудь.

Мысли торопливо
Сжал – не закричи!
Чьи – то очи… Ива…
Жуть в глухой ночи.

21 июля 1954

Геночка

Москва, июль печет в разгаре,
Жар, как рубашка к зданиям прилип.
Я у фонтана, на Тверском бульваре
Сижу под жидковатой тенью лип.

Девчонки рядом с малышом крикливым,
Малыш ревет, затаскан по рукам,
А девочки довольны и счастливы
Столь благодатной ролью юных мам.

И, вытирая слезы с мокрой рожи,
Дают ему игрушки и мячи:
«Ну, Геночка, ну перестань, хороший,
Одну минутку, милый, помолчи».

Ты помолчи, девчонки будут рады,
Им не узнать, что, радостью залит,
Твой тезка на скамейке рядом
С тобою, мальчуган, сидит.

И пусть давным – давно он не ребенок,
Но так приятно, нечего скрывать,
Что хоть тебя устами тех девчонок
Сумели милым, Геночкой назвать…

1954

Десять лет

Загорелым, обветренным и босым
Выскочил он под дождь.
От современности – только трусы,
А так – африканский вождь.

Пренебрежительно глянул на нас,
Вытер ладонью нос
И пустился по лужам в дичайший пляс
С удовольствием и всерьез.

Даше

Глаза мои опухали,
Ресницы машут лопухами,
Одна ресница, как лопух,
Другая – веточкой еловой —
По девочке светлоголовой
Слезой падет на летний луг.

А людям – пожимать плечами,
С чего же так орать ночами,
Как морж или медведь,
С чего же все на свете путать,
Котенка под рубахой кутать,
Штанов, но сути, не иметь.

Жить обреченным явно на смех,
А между тем, спокойно, насмерть,
Блевотиной освободя,
Жить для себя.

Качайся в смехе, покачайся,
Но ты особо не печалься,
Сегодня – точно не помру.
Я комнату спокойно отопру,
Ботинки в сторону отброшу,
Чернил налью в твою галошу,
Рукою об руку потру.

Прощай, мое сокровище, —
Нелепые слова,
Но как от них укроешься —
Кружится голова.

И мартовская талость
Бросается и рвет.
Мне докружить осталось
Последний поворот.

До невозможного вкусные пирожки