Борис Попов - Еще о войне. Автобиографический очерк одного из пяти миллионов

• Название: Еще о войне. Автобиографический очерк одного из пяти миллионов
• Автор: Борис Попов
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-9500118-9-4

Автор свою книгу скромно назвал «Еще о войне», предпослав этому простому заголовку информацию о том, что речь идет о биографическом очерке, вобравшем его многострадальную судьбу советского танкиста, оказавшегося не по своей воле среди тысяч и тысяч во вражеском плену в годы Великой отечественной войны. Перед читателем открываются малоизвестные факты выживания молодого русского солдата в нечеловеческих условиях фашистских концлагерей. Перелистывая станицы Великой отечественной войны, нельзя упускать и эту страницу, о которой идёт речь в изложении ветерана, в нем ведь тоже наше прошлое, правда не победное, а трагическое, связанное с миллионами утраченных жизней. Мемуары Бориса Антоновича – исторический документ, который невозможно переоценить. Инженер, талантливый организатор кинопроизводства, по прошествии многих лет пришел к разумному решению о необходимости поведать окружающим о том, что ему виделось и как переживалось в страшные годы фашистских концлагерей. Это выразительно отражено в его воспоминаниях, горьких, тяжёлых, но открытых миру. Тема, которая всё еще остается в тени, нуждается в том, чтобы, как выразился один из литераторов, «наступило время досказать недосказанное».

---

В первую, как и последующие ночи, спать пришлось на голой земле. В одной гимнастерке, без нижней рубашки и головного убора ночью было довольно холодно, даже в июле. Скорее это был не сон, а полузабытье. Хотелось чтобы скорее взошло солнце. А когда оно всходило и начинало припекать – тоже было «несладко», от него негде было укрыться.

Однажды вечером прошел проливной дождь, вымочил всех до нитки. Так и остались на ночь в мокрой одежде. Чтобы не замерзнуть, сели в круг спина к спине, просидели всю ночь, согревая телами друг друга. В жару хотелось пить. Казалось, в чем дело рядом река – пей, сколько хочешь. Но когда на берегу, сотня тысяч жаждущих, представьте себе, какая вода была в небольшой реке, хотя и на входе в город. Она была перемешана с илом и грязью, а сколько в ней было разной заразы – этого никто не знал. Опережая события, скажу: мне удалось вылечиться от желудочных паразитов окончательно лишь спустя двадцать лет после окончания войны!

Набирать воду в посуду можно было только у самого берега, где она была особенно грязная. Однажды молодой парень (для солдата он был очень молод), зашедший в воду немного подальше от берега, получил пулю в руку. Стрелял охранник с противоположного берега. Я был рядом. После этого воды больше не хотелось.

В первые дни пребывания, с проезжавшей по лагерю машины бросали на землю ящики с макаронами, на другой день селедку. Получить что- либо из этого не удавалось – уж очень было много желающих. Большая часть сброшенных на землю продуктов затаптывалось ногами пленных. На третий день сбросили вяленую воблу. Накануне встретил своих однополчан, с которыми расстался на дороге несколько дней назад, и всем вместе нам удалось выхватить из рогожного куля несколько рыбок, Для этого мы, взявши друг друга за руки, страховали товарища, который и сумел это сделать. Без такой страховки толпа голодных могла просто затоптать тех, кто первый оказался у мешка.

Немцы поняли, что примененный способ обеспечения пищей ничего не дает, и отказались от него. В последующие дни вообще ничего не привозили.

За двенадцать дней моего пребывания в лагере у реки, только в последние три дня была организована раздача пищи. Для этого немцы привезли на отгороженный канатами участок армейские кухни, на землю поставили обыкновенную чугунную ванну, в пяти шагах от которой вывалили сотню эмалированных пол-литровых кружек. Сварив мучную с крупой перемешанную баланду (трудно иначе назвать это варево), выливали в ванну, мимо которой прогоняли колонну пленных. Каждый приближающийся к ванне, брал кружку, получал свою порцию, съедал ее и бросал ее с другой стороны. Несколько счастливчиков переносили использованные кружки на прежнее место. Так за день им удавалось «накормить» весь лагерь.

Вот некоторые сведения о лагере из справочника «Лагеря советских военнопленных в Беларуси 1941–1944», хранящегося в национальном архиве республики Беларусь (автор В. И. Адамушко и др. Редакционная коллегия: В. И. Адамушко и др.):

Лагерь Дрозды июль 1941

Место расположения: урочище Дрозды Минского района.

Время существования июнь-июль 1941 г.

Краткие сведения о лагере: в лагере содержалось также мирное население в возрасте от 15 до 60 лет (около 30 тыс. человек). В начале июня(?) расстреляно 10–12 тыс. человек. В конце июля часть пленных и гражданского населения направили на строительство и ремонт дорог. Остальные военнопленные переведены в 352-й шталаг.

Текст приведен без каких-либо исправлений. В таком же виде он был изложен на немецком языке «Объединением Саксонские мемориалы в память жертвам политического террора» и издан в Минске в 2004 году.

Можно понять составителей справочника немцев – они начали войну в 1939 году и могли допустить ошибку с датой расстрела пленных в лагере еще до начала войны с Советским Союзом! Уж слишком много было этих расстрелов. И об умолчании количества военнопленных – эти сведения известны. Но где же были переводчики и редактура, пропустившие грубейшие ошибки в тексте?

В предвоенные годы, до момента подписания Молотовым договора с Риббентропом, в Советском Союзе в СМИ проводилась информационная компания по созданию у населения представления о фашизме: широко демонстрировался антифашистский фильм «Профессор Мамлок», критиковались деятели Англии и Франции, проводившие политику заигрывания с Германией. Жестко оценивалась Мюнхенское соглашение между Германией и Англией и Францией по Чехословакии. И, тем не менее, и в мыслях не было, что немцы способны пойти на расстрел тысяч наших солдат и офицеров во исполнение уже подписанных фюрером и генералами приказов.

Должно было пройти какое-то время, чтобы эта истина дошла до сознания тысяч и тысяч попавших в плен.

Каждый день (в Дроздах) набирались рабочие команды. Помню, как несколько немецких офицеров, внимательно вглядываясь в лица окруживших их военнопленных, руководствуясь какими-то непонятными для нас установками, отбирали пленных якобы для работы. Я так ни разу и не попал в число отобранных. Несколько лет назад я узнал, что еще в 1972 году на окраине Минска, жителями при обработке земли под огороды, были извлечены несколько человеческих черепов. Проведенные Министерством обороны в 1994 году раскопки показали, что на этом месте были расстреляны и захоронены много тысяч военнопленных и евреев-жителей Минска. Место расстрела находилось в нескольких километрах от лагеря Дрозды. Можно сделать вывод, что каждый день в лагере отбирали многие сотни военнопленных и увозили не на работы, а на расстрел. За двадцать дней существования они успели (в чем и признались спустя более полувека)

Место расстрела и захоронения 10 000 жертв на окраине Минска

расстрелять более 10–12 тысяч человек. Жертвы лагеря в Масюковщине в это число не входят – там была своя арифметика.

Имеются свидетельства очевидцев ежедневных так называемых рутинных казней. В среднем казнили 200 человек в день (явно заниженная цифра) Из записей адъютанта Г. Гиммлера Вернера Гротманна за пятницу, 15 августа: «Утро. Присутствовали на казни партизан и евреев в окрестностях Минска. Инспектировали лагерь для заключенных. 14:00 – обед в Доме Правительства. 15:00 – поездка в минское гетто. Инспекция психиатрической больницы. Вечером возвращение в Минск, ужин и ночлег в Доме Правительства».

Минск. Гиммлер инспектирует лагерь для военнопленных.

Фотоматериалов о расстреле нет в наличии, хотя картина частично может быть восстановлена благодаря сохранившимся показаниям на суде начальника личного штаба Г. Гиммлера Карла Вольфа, присутствовавшего на расстреле. В частности, из них следует, что заключенных ударами принуждали спрыгивать в яму и приказывали лечь на живот, после чего 8-10 палачей стреляли одновременно в голову или шею, затем следующую партию людей заставляли спрыгивать и ложиться поверх только что убитых. Существуют некоторые свидетельства, что Г. Гиммлер был шокирован казнью и пришел в замешательство. После расстрела Г. Гиммлер дал указание сделать процедуру казни «более щадящей» для палачей. На ужине Гиммлер, будто бы оправдываясь, сказал о прошедшей казни: «Возможно, вы задаетесь вопросом, как можно делать такое, но если мы не будем делать это, то они сделают то же самое с нами».

Несколько уточнений по поводу информации адъютанта В. Гротманна, который явно лукавит упоминая о расстреле партизан. О каких партизанах можно было говорить в начале июля 41 – их еще не было. Названная цифра 200 человек ежедневно тоже не вписывается в общий итог расстрелянных за 20 дней существования лагеря в Дроздах. В справочнике, изданном Саксонским мемориалом приводится цифра расстрелянных 10–12 тысяч человек. Получается, что ежедневно казнили по 400–500 человек и не партизан, а военнопленных. Военнопленных то расстреливать было запрещено Женевской конвенцией! Вот и появились «партизаны».

Не следует забывать и о других захоронениях тысяч жертв в Минске – на улице Толбухина 10 тысяч военнопленных.

Были и иные, мало известные населению, пути уничтожения пленных. Приведу полностью отрывок из книги немецкого автора, бывшего узника концлагеря «Бухенвальд» Эмиля Карлебаха, опубликованной в Берлине в 1959 году под названием «Как военнопленные прибыли в лагерь» (перевод с немецкого Попова)

Медленно текла жизнь для нас узников концлагеря Бухенвальд. Еще сохранились в памяти тяжелые воспоминания о днях нападения на Советский Союз. И вдруг осенью 1941 года неожиданно произошло событие удивившее всех. Эсэсовцы выделили часть площади для построений и огородили колючей проволокой «маленький лагерь» как они его называли. Концлагерь в концлагере! Каждый из нас знал, что это означает, мы это уже пережили после гитлеровского марша в Польшу, а также после «Еврейской акции» в ноябре 1938. «Маленький лагерь» означало, что ожидаются новые узники, для которых условия проживания в лагере будут более жесткими, чем для нас старых. Но что дальше произошло, было страшнее, чем ожидали. Однажды железные лагерные ворота с надписью «Работа делает свободным» широко распахнулись. Ударами прикладов и грубыми выкриками загоняли эсесовцы внутрь лагеря людей. Людей? Было очень трудно в этих оборванных, грязных и голодных фигурах найти что-то человеческое. Гебельс и Гиммлер совершили новую сатанинскую подлость. Пригнанные к нам люди были частью двадцатитысячной колонны советских военнопленных из окружения под Минском. В июне – июле 1941 попали они в плен. Сейчас был уже октябрь. В промежуток с июля по октябрь произошло следующее: двадцать тысяч пленных совершили пеший переход на запад через Польшу а затем западную и среднюю Германию до Ганновера и затем опять на юго-восток до Бухенвальда. В походе на голгофу за эти длинные месяцы они ни разу не получали горячей пищи, ни на минуту не заходили в какое-нибудь помещение. В любую погоду должны были спать под открытым небом. И всё это было сделано с целью демонстрации немецкому населению. «Смотрите», так выглядят большевистские недочеловеки – выродившиеся, оборванные, грязные. Всё дальше по улицам населенных пунктов шли пленные. Кто не мог идти – расстреливали и его тело вместе с умершими от голода закапывалось. Излишне говорить, что господа офицеры из вермахта ни слова не обмолвились, как возмутительно нарушались ими правовые положения об обращении с военнопленными. Всего пригнанных в Бухенвальд оставалось две тысячи. Две тысячи из двадцати! Восемнадцать тысяч человек погибли в этом марше смерти. Погибли посреди высокоцивилизованной Германии.