Альманах - Алтарь Отечества. Альманах. Том II

• Название: Алтарь Отечества. Альманах. Том II
• Автор: Альманах
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-9901894-1-6

Альманах издан в дни великих юбилеев: 400-летия Нижегородского ополчения (1612 год, по значимости равен Победе над фашизмом в 1945 году), 200-летия битвы с Наполеоном – не менее значимого события (1812 год) и 70-летия победы в двух величайших битвах – Сталинградской и Курской, которые коренным образом изменили ход Великой Отечественной войны. В силу объективных причин не может быть воспоминаний воинов давних лет, очевидцев. Мы отдаём героям того времени свою дань памяти. Альманах посвящается защитникам Отечества, сражавшимся за его свободу в разные периоды исторического развития, в том числе, и воинам современных боевых действий на Северном Кавказе и других локальных войн и военных конфликтов. Воспоминания ещё живущих ныне фронтовиков Великой Отечественной войны, их родных и близких о тех, кто дошёл до великого и святого Дня Победы, и о тех, кто навечно остался на своём боевом посту нашли в этом томе своё достойное место…

В альманахе называются имена фронтовиков-победителей в отдельных главах и в рассказах на страницах всего альманаха. Впервые говорят о войне очевидцы-дети и о «своём видении войны» высказываются внуки и пра…правнуки Победы.

В книге представлены малочисленные, дорогие сердцу семейные реликвии: письма с фронта, фотографии, документы.

Чтобы сохранить для потомков имена наших героических предков, чьё мужество и доблесть привели к Победе добра над злом, чтобы привить подрастающему поколению высокое чувство любви к своей Родине и гордости за своё прошлое, мы издаём альманахи «Алтарь Отечества».

Указаны адреса плэйкастов (ссылки) Л. Иванцовой из рубрики «Никто не забыт, ничто не забыто». Молодому поколению, растущему на достижениях Интернет-технологий, будет интересно познакомиться со страницами исторического прошлого именно через такие яркие, образные визуальные «средства», каковыми и являются плэйкасты. Поэтические и музыкальные произведения также усиливают отношение авторов к героизму наших предков.

Книга представляет интерес как для фронтовиков, так и для их потомков, историков.

---

Екатерина Григорьевна более двадцати лет жила в городе Обухове, а теперь судьба снова вернула её на малую Родину: в небольшой дом, обсаженный садом, молодые деревья которого, словно подпирают, поддерживают в жизни старую качалку – шелковицу.

Чтобы больше узнать о Сергее Кирилловиче, я и пришёл к его племяннице Екатерине Григорьевне.

В прихожей убрано. На столе альбом и несколько художественных книг.

Женщина рассказывает, что у дяди Сергея с детства было много друзей. Лучшими из них были Андрей Леонтьевич Мусиенко, Федот Мартынович Лысенко, Николай Дорофеевич Овдийко.

Школьные годы сдружили их навеки – в те времена деревенские дети мало учились грамоте, а больше уделяли внимания мудрости обработки почвы, выращиванию хлеба.

Дружная четвёрка закончила семь классов и собиралась идти дальше учиться. Но не сложилось у Сергея. В неполных 18 лет его женили, ибо дома необходима была молодая шустрая работница. Это была Оришка, Ира, простая деревенская девушка, жившая рядом. В школу не ходила. Была на три года моложе своего суженого.

Но недолго Сергей ходил за плугом. Вчерашний крестьянин стал воином и не только на год-два, а на всю жизнь.

Сначала он служил в Переяславле, затем поступил в Киевскую пехотную школу.

Забрал к себе жену. Ира работала в столовой. После сельского ликбеза закончила семь классов. А Сергею дальше была уготовлена служба в Полтаве, обучение в Москве.

Сергей Кириллович Буряк окончил Военную Академию им. Фрунзе. Золотую медаль и диплом инженера ему вручал М. И. Калинин.

Учли его способности, профессиональную компетентность и оставили преподавателем этой же академии.

А потом была война. Генерал-майор Буряк участвовал в обороне Москвы. Долгое время был командиром дивизии одного из фронтов. А после тяжелого ранения в 1944 году его перевели в Генштаб Министерства обороны, где он работал до последних своих дней.

Пусть читатель простит меня за схематическое изложение материала. Я сознательно подробно не касаюсь военной службы нашего героя. Пусть об этом пишут военные. Меня больше привлекает глубина человеческой души Сергея Кирилловича.

Представьте себе, московский генерал приезжает в село, к своей племяннице, а та болела, но, тем не менее, занималась ремонтом хаты (мазанка, построена из глиняного кирпича). Как он ей помогал украсить дом!

Не успели обо всём, как следует за ночь переговорить, как утром – полон двор людей: все «жовтневци», как колхоз называли навестили земляка своего. Ведь приехал генерал!

Вдовы – с просьбой разыскать мужчин, без вести пропавших, а уцелевшие на войне люди – просто так, по-приятельски встретиться со славным земляком – односельчанином.

Сергей Кириллович помогал, чем мог, и в первую очередь – вдовам. Ездил в Киев, «выбивал» шифер, кирпич, цемент. Журил иногда бездушное отношение к семьям погибших.

Радовался, как восстанавливалось село, строился Дом культуры, тянулась мостовая. Любил посещать школу, бывать в светлом спортзале.

Таким был Сергей Кириллович. Как ему хотелось домой, в родное село! Уже перенеся два инфаркта, в 1974 году, он с радостью уезжал в родную Веселиновку, к своему гнезду.

Сразу же по приезде написал письмо в Обухов, Екатерине Григорьевне: «Я дома, приезжай, 25 июня съедутся все родные».

Это были последние строки любимой племяннице.

Потом 8 июня в селе случился пожар. И Сергей Кириллович помогал тушить его, не щадя себя. А на следующий день, 9 июня, он умер.

Мы листаем с Екатериной Григорьевной пожелтевшие страницы домашнего альбома. Она искренне удивляется: «Мало фотографий дяди Сергея. Раздала: то в школу, то в музей. Остались только фотографии его детей. Сын Володя – ныне заведующий кафедрой Московского энергетического института, дочь Надежда – инженер. И внуки – их много. Летом всегда все приезжают в родное село и босиком бегают там, где ходил их отец и дед».

Уже совсем вечерело, как Екатерина Григорьевна провожала меня до ворот. Мы шли той же дорогой, которой ходил известный всем нам С. К. Буряк, генерал, коммунист, человек, полностью отдавший себя служению народу.

Мы прощаемся. Над нами слегка качает ветви старая шелковица, под которой рос Серёжа, ягоды которой для него особенно были сладкими. Созревает шелковица летом – приходите. Попробуйте!

Б. Сушак, ветврач, Веселиновка. 27 мая 2010 г.

Мефодий Ильич Войленко

Годы суровых испытаний

Война для жителей Сталинского рабочего посёлка, как и для всех советских людей не была неожиданностью. О ней давно говорили, к ней готовились, поэтому 20 апреля 1941 г. из Сталинского посёлка были призваны на сборы, на переподготовку воины запаса в Литву. Среди них был и мой папа Войленко Мефодий Ильич, рожденный 26 марта 1912 г. Он работал мотористом в цехе водоводов на водопроводной стации.

Когда их провожали, – рассказывала мне мама, я очень плакала (а мне тогда было 2 года и 2 месяца), как будто чувствовала, что это наша последняя встреча. Отец писал маме, что, судя по обстановке на фронтах других стран, становится как-то тревожно.

…Война началась на рассвете 22 июня 1941 г., когда фашистская Германия вероломно, без объявления войны, напала на СССР.

Закончилась мирная жизнь для всей нашей страны…

С этого момента больше ни одного письма от папы не пришло, и он попал в разряд без вести пропавших. О дальнейшей его судьбе я расскажу чуть позже.

А пока о судьбе детей посёлка

Вслед за заявлением Советского правительства о нападении гитлеровских войск на нашу Родину по поселковой радиосети был передан приказ штаба местной противовоздушной обороны, в котором указывалось, что в 13 часов 22 июня 1941 года необходимо:

– полностью затемнить на весь период угрожаемого положения жилые дома, учреждения, фабрики, заводы города Москвы и Московской области;

– установить дежурство у всех выключателей внутреннего и внешнего освещения;

– привести в готовность бомбоубежища и газоубежища для населения города Москвы и Московской области, в которые по сигналу «гудком – сиреной» и объявлению: «Граждане! Воздушная тревога» население должно было спускаться в бомбоубежища, а после сигнала: «Отбой тревоги» люди могли возвращаться домой.

Мы с мамой, Войленко Ефросиньей Николаевной, жили в доме № 5 посёлка, что напротив пожарной части. После сирены в вечернее время спускались в бомбоубежище, находящееся до сих пор в углублении маленькой горки. Там находились столы, подобные тем, что есть в детских отделениях поликлиник, чтобы раздеть маленьких детей. Вот на них и на стульях мы и располагались, а, выходя на улицу, видели скользящие лучи прожекторов, охраняющих небо Москвы и Подмосковья. Полукольцо вражеских войск сжималось вокруг Москвы. В посёлке была проведена эвакуация детей яслей и детских садов в село Куровское Московской области.

Мне запомнился такой эпизод: мы находимся в большом светлом помещении, а в окне я вижу… мамино лицо! Я думала, это было моё воображение, но мама сказала, что, действительно, она приезжала один раз и точно заглядывала в окно.

В связи с приближением к Москве вражеских войск, нас вскоре вновь возвратили в Сталинский посёлок. На водопроводной станции и вокруг неё были установлены зенитки, прожектора и аэростаты заграждения (к ним были привязаны тонкими тросами мины: если вражеский самолёт задевал трос, то взрывался – прим. автора-составителя). Водопроводная станция была стратегического назначения – снабжала Москву водой, её следовало надёжно охранять.

А вот ещё картинка из прошлого: детский сад, который находился возле дома № 5, в настоящее время снесённый; напротив него была площадка с аэростатами, которые поднимали и обслуживали во время бомбёжки, в основном, девушки. Они держали металлические тросы, за которые были привязаны эти самые надувные аэростаты – огромные продолговатые баллоны. Как потом я узнала, они были длиной 8 метров и диаметром 3 метра. Поднятые в небо аэростаты не давали немецким самолётам низко опускаться, а с большой высоты не так хорошо заметны цели. Но бывали случаи, когда сильный порыв ветра срывал и уносил аэростат, и кто-то из девушек не успевал отпустить вовремя трос; это трагически заканчивалось для них.

Я всегда очень плохо спала в тихий час и, глядя в окно, которое выходило на расположение аэростатов, одну из таких трагедий увидела. Мне, ребёнку, показалось, как будто Дед Мороз помахал мне варежкой в окно (это было зимой), а вечером из рассказов и разговоров взрослых я узнала: погибла одна из девушек, она не успела отпустить трос.

Однажды, в конце 60-х годов, одна из девушек, находившихся в те дни на площадке с аэростатами, приезжала на это место, и мне посчастливилось с ней пообщаться. В беседе с ней был подтверждён случай гибели девушки.