Александр Образцов - Это Фивы. Роман со стихами в полстолетия

• Название: Это Фивы. Роман со стихами в полстолетия
• Автор: Александр Образцов
• Жанр: Поэзия

«Стихи – форма Хаоса.

Да, хаос бесформен. Здесь якобы нет систем. Кто, куда и зачем никого не должно интересовать.

Более того, нет понятий кто, куда и зачем и чей-то интерес.

Однако хаос спокойно и чинно ожидает оформления в нужное качество.

И всегда это происходит. Это волнует, как сегодняшний привет от мамы, умершей полвека назад…»

---

294.

Прислушайся – шумы и гулы.
А тишь, а покой, а стихи?
Их пишет лесничий сутулый
А бакенщик, у реки.

Прислушайся – время уходит.
А сила, а нежность, а страсть?
Их хватит, чтоб ты при народе
Сумел не канючить, не клясть.

Их хватит на то, чтобы снова,
И снова, и вновь, и опять
Пытался ты гибкое слово
Распутать, отнять, отвязать…

13 февраля 1974

295. Лицо

Посмотри за окно. Видишь? Пристально небо,
И деревья, и снег, и замерзшая лужа, и ночь.
А мелькают такси, гаснут окна, и был будто не был
Одинокий прохожий, которому уж не помочь.

Посмотри сквозь лицо, отражение, через стеклянный,
Непрозрачный сосуд своего векового жилья –
Мир давно незнаком. Он – как свет позабытой поляны.
Он – как шмель. Как шиповник. Как сказочный дом муравья.

Но, быть может, глаза – это звезды, которым приснится
Тихий космос рыбалки и млечные дали тропы,
И бесчисленный круг, где светают из темени лица
С первым шагом напрягшейся, легкой и чуткой стопы.

13 февраля 1974

296.

Там все живое, где таблица элементов
Творит составы воздуха и вод,
К нам проникающих в бездонный рот,
Пронизывающих живое тело,
Когда мы повернемся неумело
Под излучение как бы магнитной лентой.

На нас ведется запись, не спеша,
Всех тех мельчайших изменений атмосферы,
Которыми не брезгует душа,
Но мы не знаем их, как мы не знаем меры
Стыда, печалей, горестей, забот,
Одной волною захлестнувших рот.

О, как сродниться, как наладить связь
С образованьем туч, с дыханием приливов?
С лицом птенца, что выбил, изумясь,
Окно оттуда, где томился сиротливо?

Что ж, курица не птица, но птенец
Еще летит, и зреет в горле клекот.
Бесстрашен круглый глаз и внятен рокот
Крыла, упершегося в воздуха торец.

25 марта 1974

297.

Кого мы любим в женщинах? Детей.
С их чистыми глазами, чистой кожей,
С наивною жестокостью затей,
С раскаяньем, что их позднее гложет.

Кого мы любим в женщинах? Себя.
Как Мандельштам увидел бег олений,
Так души, отражением слепя,
Невольно застывают в изумленье.

Кого мы любим в женщинах? Друзей.
Тех, без кого по капле жизнь уходит,
Тех, от кого всю жизнь мы ждем вестей
О том, что все же с нами происходит?

Но как случается, что их теряем мы?
А так – нас утомляет птичье пенье,
Общение с собой – страшней чумы,
Ну а друзья нужны лишь на мгновенье.

28 марта 1974

298. Бумага

В глуби листа мерцали сонмы действий.
Укрывшись где-то, гибла тишина.
Рос океан. И необъятной лестью
Была природа, как любовница, пьяна.

Она меняла формы и обличья.
Впевалось в грохот пение сирен.
И чистое дыханье Беатриче
Одно цвело средь призрачных морен.

Дышали, как влюбленные, чернила.
И гладь бумаги ластилась к руке.
Снижался гул. И мысли торопила
Вселенная, прижатая к щеке.

Апрель 1974

299.

Не говорить бы –
Слушать и молчать.
Смотреть, как травы
Рассекают землю,
Как ветер месит воду,
Та – песок
И надо всем, лепя и формируя,
Висит светило.

Может быть, оно
Вот так же изменяет человека?
Его рельеф
С поверхности все мягче
И старики – как старые хребты –
Курганами, холмами.
Скальный грунт
Уходит вглубь, и ветер обметает
Вершины гор.
Ущелья ж
Все бездонней.

27 апреля 1974

300. Поезд

Как эти локти замелькали
Вдогонку за упрямым лбом!
Как от соприкосновений стали
Переменилось все кругом.

Проснулись горы и раскрыли
Свои туманные глаза
И на мгновение застыли
Как бы под игом колеса.

От страха затрясло зайчиху,
А обернувшийся медведь
Смотрел внимательно и тихо,
Как может человек смотреть.

Так непонятен был распадку
Железный этот крик и визг,
Что даже эхо было кратким,
Предназначалось для подлиз.

22 мая 1974

301. Город

Вот стал ты на год старше.
Но старше стал и мир.
Живой участник марша,
Как цезарь или Кир.

Размер однообразен,
Мелодия проста –
Шагал ли к казни Разин
Иль дачник по кустам.

Не удержать минуты,
Секунды не вернуть.
Тик-тик – порви, не путай,
Тик-тик – счастливый путь.

Счастливый ли, несчастный,
Туманный ли, прямой,
Восходит месяц ясный
Над мертвой головой.

Да будет утешеньем,
Что ты, и я, и мы
Смотрели с изумленьем
На травы и дымы.

Что мы любили воздух
И сладко спали в нем,
И думали непросто
Все больше о своем.

Что ветер трогал шторы,
Весь день гудел мотор,
И деловитый город
Усилья распростер.

Он, мышцы напрягая,
С другими наравне,
Бока Земли сжимая,
Летел, как в полусне.

Не знающий истерик,
Апатии, мольбы,
Ревел и бился в берег
О Времени столбы.

И в этом рукотворстве,
Решимости, борьбе,
Железное упорство
Наперекор судьбе.

Он до конца уверен
И станет на своем.
И ты, раскрывши двери,
Войди в него, как в дом.

29 мая 1974

302.

Город управился к ночи. Затих.
Спать уложил голубей, голубих.

Бедных людей и богатых людей –
Вытолкал в сон их из жизни взашей.

Снится богатому свой огород.
Бедному снится – наоборот:

Ямы, ухабы и пропасть без дна,
Где он летает. Летает жена.

Город летает. Планета – торчком.
Ну, а Вселенная, та – узелком.

А узелок из двенадцати строк.
Словом, не сон, а кошмаров мешок.

Утром встает он. Больна голова.
И повторяет такие слова:

«Скучно нам жить. Надо доброму быть.
И непременно чего-то открыть.
На производстве, в семье и быту
Переплавлять маяту в красоту».

Так он решает, сей винт из винтов.
В бочке затычка. Владыка мостов.

1974

303.

Тушь на ресницах,
Как пепел утрат.
Рядом, наотмашь,
Дегенерат.

Рука на коленке.
Не дрогнет спина.
Июнь. Но погоды
Не видит спьяна.

Какие там почки,
Какие мосты!
Когда после ночи
Застывшая ты.

Не дышишь, как будто
Змея в животе.
Таксист, как Иуда,
Распят на кресте.

6 июня 1974

304. День

День ото дня. Тень от огня.
Тень от огня. День ото дня.
Кого ты ищешь?

Огонь. И дым. И воздух тек.
Остался ствол, смолы натек.
Пылища…

День ото дня – дым от огня.
Вползало прошлое в меня.
Меня не стало.

Не дым – угар. Не сон – кошмар.
Перемещен из шара в шар.
Шепнуло – мало…

Влетало в окна. Било в грудь.
Ломало стекла. Выло – будь!
А я лишь головой качал.

Молчал, молчал, молчал, молчал,
Молчал, молчал, молчал, молчал.
Молчал.

21 августа 1974

305.

Разучился писать стихи.
Научился сидеть глухим.

Научился спокойно спать.
Научиться бы забывать.

Все забыть, и начать бы вновь
Рассусоливать про любовь,

Про свои, ах, шестнадцать лет,
Как сказал воздыхатель Фет.

Только годы – они не врут.
Запинают. Напрасный труд.

1974

306.

Автобус качало и поручень
Спицами рук изогнут.
Каждый, как будто в колбочке
В мнимом своем инкогнито.

Стиснутый валом пышущих
Спин, коленей, локтей,
Вял я, как всякий пишущий
В век неземных скоростей.

Лишь пальцы железной хваткою
Поддерживают на весу
Напоминающее и краткое
Тело, завидующее Дерсу.

А левую руку укачивало
И представлялось невольно, –
То ее укорачивало,
То удлиняло достойно.

Но уж рождалось событие
И разгонялась кровь.
Тонкой, как леса, нитью
Взгляды, лицо – бровь в бровь.

И разошлись. И городом
Бегать, плавя стекло.
Сердце зашлось от голода.
Снегом глаза замело.

1974

307. Тридцатилетие

Блуждать тропой ночным дремучим парком
В обнимку с бедною затасканной луной.
Блуждать вдвоем. И церковью в огарках
Блистает клен. Блистает мир ночной.

Все спит. Все умерло. Давно не существует.
Лишь шаг. И два. Остановись. Замри.
Послушай ветра песенку простую,
Привет от тихой девушки – зари.

Таких тихонь не сыщешь, не надейся.
Ты слышишь, как томится? Поспеши,
Скажи ей, что свиданье ровно в десять
Минут шестого. Где – ты сам реши.

23 сентября 1974

308.