Татьяна Живова - Метро 2033: Пасынки Третьего Рима

• Название: Метро 2033: Пасынки Третьего Рима
• Автор: Татьяна Живова
• Жанр: Социально-психологическая фантастика
• Год: 2017
• ISBN: 978-5-17-104037-6

«Метро 2033» – Дмитрия Глуховского – культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж – полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают Вселенную «Метро 2033», серию книг по мотивам знаменитого романа. Герои этих новых историй наконец-то выйдут за пределы Московского метро. Их приключения на поверхности на Земле, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания. Теперь борьба за выживание человечества будет вестись повсюду!

Когда один твой близкий человек покидает этот мир, а другой тебя и знать не желает, впору решить, что хуже, чем теперь, вряд ли будет. Однако судьба, словно желая добить, подкидывает новые испытания. Внезапный плен, рабство, арена, клетки с чудовищами… Полные брезгливости и неприязни взгляды, направленные со всех сторон… А тебе – всего пятнадцать лет, ты – затерянный в чужом и враждебном тебе Большом Метро «экзотический» раб-мутант из племени скавенов. И сейчас твоя важнейшая задача – не только самому вырваться из неволи, но и вытащить оттуда единственного среди «чистых» людей друга. Что ты предпримешь, Марк, сын Хмары из Алтуфьева? Ведь здесь ты – всего лишь раб-смертник, и времени у тебя – все меньше, а возможностей – вообще никаких. Но… Ave, Третий Рим, обречённые на смерть приветствуют тебя!

---

Тогда-то и начали некоторые из ранее попавших не по своей воле в «алтухи» женщин из личных и общественных рабынь-наложниц также становиться законными женами своих похитителей и хозяев. Со временем алтуфьевки, махнув до поры до времени рукой на все еще сохраняющиеся, по воле мужчин, в их немногочисленных рядах статусные различия, образовали что-то вроде негласного сестричества. И, как некогда у индейских племен Нового Света, оно теперь сообща решало все «женские» вопросы общины и, как могло, защищало интересы и благополучие местных дам независимо от их личного и общественного статуса. И постепенно к мнению и к осторожным, но взвешенным и довольно мудрым советам женщин стали прислушиваться и сами непререкаемые хозяева этой разбойной станции – мужчины.

…Решив, что совет вождя по поводу сбора дополнительной информации о матери будет все же не лишним, Марк после разговора с ним отправился в «бабье царство». Так на станции назывались несколько помещений хозяйственного назначения, где находились кухня, прачечная, продуктовый склад и прочие службы, которыми ведали женщины.

– Теть Лен, есть че пожевать? – осведомился он, первым делом сунув нос на кухню. В животе, между прочим, уже урчало: молодой растущий организм настойчиво требовал заправки.

Старшая повариха оторвалась от любимого развлечения – раскладывания пасьянса из порядком потрепанных и засаленных карт – и указала на облезлый табурет у стола.

– Садись… Люськ! – крикнула она вглубь подсобки. – Тащи миски, охотничек твой кормиться пришел! – и подмигнула Марку.

Люська – голенастая двенадцатилетка, дочка поварихи, выпорхнула из-за занавески, стрельнула глазами в парнишку, покраснела, потупилась и сноровисто зашуровала у плит. Через несколько минут перед О’Хмарой стояла полная, с горкой, миска ячменной каши с мясом и кружка травяного чая. На отдельном блюдечке, на куске тонкого, ячменного же лаваша высилась горка сушеных прошлогодних ягод – к чаю.

Ячмень выращивали в общине Сор-горы и торговали им и прочими дарами своих полей и огородов с соседями из подземки. И не только.

– Спасибо, – небрежно кивнул Марк девочке. Та совсем смутилась от мимолетного внимания юного охотника, неловко хихикнула и усквозила обратно в свои подсобки.

Незамужних девушек и девочек-подростков в «алтухах» было настолько мало, что местным мальчишкам-подросткам и молодым парням поневоле, по примеру взрослых мужчин, приходилось конкурировать между собой в попытках добиться благосклонности юных прелестниц. И если мелкая пацанва по глупости и неопытности своей ограничивалась пресловутым дерганьем за косички и сомнительными геройствами, вроде сования за шиворот улиток и подкладывания в спальники дохлых крыс, то более старшие и сознательные уже потихоньку примеряли на себя непривычные пока еще повадки будущих альфа-самцов. И «рыцарские подвиги в честь прекрасных дам» (Алхимиково выражение) у них были уже другими и куда более серьезными!

Скромность, домовитость и покорность были главными добродетелями, которые требовались от женщин, девушек и девочек в насквозь патриархальном, зиждущемся на почитании права сильного алтуфьевском обществе. И потому дочери местных отчаянных сорвиголов были – в отличие от своих же сверстников – просто-таки образчиками послушания. В будущем каждой из них предстояло, как некогда их матерям, покориться неукротимой воле кого-то из сегодняшних юнцов – того, кто окажется самым сильным, ловким и решительным в деле отчаянного соперничества за самку с такими же, как и он, молодыми, но уже на всю пасть зубастыми волчатами.

В силу подросткового возраста и присущих ему личных заморочек Марк на девчонок внимания совсем не обращал. Отчасти он даже презирал их, считая существами слабыми, никчемными и не стоящими его, О’Хмары, внимания. То, что поварихина дочка время от времени осмеливалась робко ему улыбнуться и всякий раз отчаянно смущалась и краснела, едва его завидев, он воспринимал абсолютно равнодушно. Хотя, в общем-то, рос практически в ее обществе – ибо после ухода со станции матери его воспитанием занимались местные женщины сообща, кто чем мог помочь. И, так или иначе, ему приходилось в детстве общаться и играть не только с мальчишками. Но так уж исторически сложилось в Алтухах, что детские компании, поначалу общие, сами собой распадались на сугубо «девчачьи» и «пацанские» довольно быстро.

Так что застенчивый интерес одной из девочек к его персоне никоим образом не волновал Марка – ни ранее, ни сейчас.

…Подкрепившись и поблагодарив повариху, О’Хмара чуть помолчал, собираясь с мыслями, а потом попросил:

– Теть Лен… Расскажи мне про мою мать. Она что, нас правда совсем не любила? Ни меня, ни отца?

Женщина на несколько секунд замерла, а потом вздохнула:

– Ну, а что я могу тебе рассказать, Марик?..

Марик – это было еще одно имя, которым его называли здесь женщины. С самого детства. Сам не зная, почему, Марк не возражал.

– Все, – подросток посмотрел ей в глаза. – Все, как было, теть Лен, с самого начала. Правду.

– Ох, ты ж, господи… – покачала головой повариха. – Правду тебе… Вырос наш орелик, орлом становится… Люськ!.. – обратилась она к прячущейся за занавеской дочери. Та немедленно показалась. – А ну-ка иди, погуляй покуда! И чтоб не подслушивала под дверью, ясно?

– Да, мам, – тихо и с привычной покорностью отозвалась девочка. И, кинув на Марка полный затаенного восхищения взгляд, выскочила вон.

Женщина подождала, пока за дочерью не закроется дверь, а потом одним движением смешала в кучу и отодвинула разложенные на столе карты.

– Ну, слушай, Марик…

Глава 3. Жизнь за МКАДом

Операцию «Трэш-сити» Марк начал осуществлять продуманно и обстоятельно. Он и в самом деле больше не стал даже заикаться на тему свидания с матерью – затаился, сделал вид, что внял доводам вожака и выбросил из головы эту свою идею-фикс. А сам втихаря начал обдумывать детали будущей вылазки. И готовиться к ней.

Пригодной в пищу людям живности в округе водилось не так уж и мало. Разросшиеся за двадцать лет бывшие местные лесопарки давали стол и дом самым разным тварям – летучим, ползающим и бегающим, травоядным и хищным. Но время от времени охотничья бригада Алтуфьево все же выбиралась на промысел и в дальние многодневные рейды – в основном за канал, в Химкинский лес, а также – к северу от Долгопрудного. Дичь там водилась куда более непуганая и, хоть и с разного рода отклонениями в экстерьере, но куда более похожая на нормальную, довоенную живность, чем прущие из центра Москвы на окраины жуткие твари.

Про этих «гостей из центра столицы» и про то, откуда они берутся, на Сером Севере говорили всякое. Но большинство сходилось на самой популярной в этих краях версии, подтверждаемой как слухами, так и вполне себе убедительными рассказами тех, кто в центральных районах города бывал чаще и с населяющими их монстрами сталкивался практически каждый день.

Захожие караванщики, добытчики из Эмирата (географически находившиеся ближе к центру, чем их коллеги из ТриЭс и «алтухов»), а также знакомцы с Горбушки передавали, что загнездилась, дескать, в центре Москвы, под самым Кремлем, какая-то неведомая, но весьма серьезная Пакость. И приманивает свои жертвы на гипнотический свет звезд кремлевских башен. Люди, звери, птицы, грызуны, черви, насекомые… Ничем не брезговала Пакость, всех жрала, невзирая на чины и биологические виды. Росла, жирела и разбухала вширь и вглубь кремлевских подвалов и катакомб, силы копила. И время от времени разрождалась «потомством» – мерзкого вида зелеными сгустками, расползавшимися потом во все стороны от «мамаши»[2]. И горе было тому существу, что неосторожно вляпывалось в такой вот сгусток! Мигом обволакивала его тягучая зеленая слизь – обволакивала, впитывалась в кожу, проникала во внутренности и кровь… И вот уже на месте прежнего, пока еще узнаваемого зверя или человека – чудовище, да такое, каких и приснопамятный Иероним Босх на своих картинах не рисовал!

Врали ли рассказчики про Пакость и ее зеленое склизкое потомство – поди, разбери. Известно же, народный фольклор – на то и народный, что выдумывают все, кому не лень, и кто во что горазд. Да и приукрасить свои приключения и подвиги всякий любит. А пойти и целенаправленно проверить правдивость данных слухов – ищите дураков! Версию пока что приняли за одну из самых логичных среди всех прочих, ходящих по Москве, и на том успокоились. Тут, как известно, не до размышлений о генетическом происхождении какого-то конкретного монстра, когда этот самый монстр прет на тебя бешеным танком с зубами, когтями, педипальпами и прочими ложноножками наголо. Тут не думать – тут стрелять надо! Или удирать, покуда не схарчили!

Хуже всего было то, что плодились такие вот измененные (уж неизвестно – зелеными «склизями» или еще чем) чудища в безумных, просто космических количествах! Словно в насмешку над всеми учеными мнениями и над законами эволюции, скрещивались между собой, порождая все новые и новые невиданные доселе монструозные формы. Черт их знает, что там, в их организмах, переклинивало после воздействия той слизи или еще какой мутагенной хрени, но факт оставался фактом: стаи монстров, словно вылезших из похмельного кошмара или глюков укуренного для вящего вдохновения художника, заполонили улицы Москвы и чувствовали себя там абсолютными хозяевами.