Геннадий Обатуров - Дороги ратные крутые. Воспоминания об участии в Великой Отечественной войне

• Название: Дороги ратные крутые. Воспоминания об участии в Великой Отечественной войне
• Автор: Геннадий Обатуров
• Жанр: Биографии и Мемуары

Воспоминания генерала армии об одном из эпизодов Великой Отечественной войны будут интересны всем тем, кто интересуется и занимается историей войны с гитлеровской коалицией, в особенности теми операциями, о которых идет речь в этой книге. Автор с максимальной точностью описывает события, опираясь не только на свою память, но и на архивные документы.

---

Мне же досталось руководить эвакуацией застрявших танков. Роту саперов нам выделили и прикрыли взводом пехоты. В первые дни рота в светлое время заготовляла лес, а ночью вместе с экипажами строила бревенчатые настилы для подхода средств эвакуации к каждому танку. Затем каждую ночь, вплоть до 5-го декабря, шло медленное, мучительное вытягивание танков из болота под сильным минометным огнем фашистов: ведь шум моторов не скроешь. До 5-го декабря удалось эвакуировать два танка, а третий, засевший по башню, был эвакуирован в январе эвакоротой фронта, имевшей специальное оборудование.

До 2-го декабря 170-я мотострелковая дивизия, а с нею и наш полк, еще трижды возобновляли наступление, но безуспешно. В последующем, до 10-го декабря в мелких боях участвовало три-пять танков.

За время боев ходили в атаку до десяти раз, пока не были ранены, заместитель командира 1-й танковой роты по политической части старший политрук П. Г. Королев и командир взвода младший лейтенант Л. Л. Разгон. Каждый из них огнем разрушил по одному-два ДЗОТа, уничтожил по противотанковой пушке и вывел из строя десятки фашистов. Королев был награжден орденом Красного знамени, Разгон – орденом Красной звезды.

А потери полка день ото дня накапливались, поэтому эвакуация подбитых и застрявших танков, причем в основном в ночное время, под огнем противника продолжалась до 16-го декабря. В ходе ее особо отличились командир ремонтного взвода младший лейтенант X. Ф. Фаизов и командир эвакоот-деления старший сержант Г. В. Марков; они удостоены наград – орденов Красной звезды.

Урон, нанесенный противнику в описанных боях, выразился, примерно, в следующем: разрушено ДЗОТов – 14, раздавлено блиндажей и землянок – 13, уничтожено огневых точек с перекрытием и открытых – 20, противотанковых и самоходных орудий – 6, убито и ранено солдат и офицеров до 170-ти.

В строю оставались три командирских танка Т-34 и три Т-70. Все другие машины, кроме нескольких сгоревших, были стянуты для среднего и капитального ремонта в ремонтную базу армии.

По выходе из боя были обобщены и разобраны с командно-начальствующим составом и с сохранившимися экипажами поучительные боевые эпизоды и допущенные ошибки.

С командованием и штабом разбор провел заместитель командующего армией по АБТВ полковник Кукушкин. После критики действий полка он признал, что многое от него не зависело.

– Уже не первый раз я просил не посылать в бой танковые части поспешно, особенно вновь прибывший полк, давать им необходимое время на изучение противника и местности и, главное, надежно поражать противотанковые средства. Но не во всем нам идут навстречу.

От него мы узнали, что наступление 11-й армии проводилось во взаимодействии с 1 -й ударной армией, наступавшей на Рамушевский коридор с юга навстречу нашей армии с целью отрезать Демянскую группировку.

– С весны прошлого года почти ежемесячно бьем по коридору, часто с двух сторон, но безуспешно.

В конце разбора он сказал:

– Я удовлетворен результатами эвакуации. Главное сделано, танки стянуты, а отремонтировать сумеем.

Во время трехдневной передышки личный состав полка был помыт в прибывшей армейской подвижной бане. Люди, пережившие горечь утрат и радость того, что остались живы, восприняли баню, которой не видели месяц, с необычным наслаждением.

После бани в землянке подполковник Ершов Коллерову и мне, а затем и пришедшему с докладом начальнику штаба предложил по сто граммов водки. Настроение у нас стало мажорным. Тут капитан Контрибуций доложил:

– Двенадцать танкистов, в том числе пять средних командиров не помылись, их не оказалось.

– А где же они? – хитро улыбаясь и подмигивая мне, спросил командир полка.

– Адрес – старый, девчата в полевом госпитале.

– Какой госпиталь, где? – быстро и озадаченно спросил Коллеров.

– Полевой, тот, что в лесу за станцией Беглово. Еще перед наступлением они туда дорожку проложили, – ответил Виктор Мефодьевич.

– А почему никто об этом безобразии не доложил мне? Качая головой и смеясь, командир полка сказал:

– Семен Владимирович, не только вот трое нас и штаб, но и партийное и комсомольское бюро об этом знают. Выходит, знают все, кроме тебя.

– Иван Николаевич, надо срочно послать туда… вот Обатурова; он быстро приведет их в порядок и доставит сюда.

Сквозь смех подполковник Ершов проговорил:

– А почему ты считаешь, что к нему не приклеится какая-нибудь сестричка? Молодой, крепкий, стойки делает на руках, не чета нам с тобой.

И после паузы, уже без смеха, но и без нравоучения, добавил:

– Это же молодежь! Они уже смотрели смерти в глаза и, считай, многие, наверное, не знают сладость девичьего поцелуя. Скоро им опять в бой и кого-то не станет. Где тут безобразие?

Замполит был сконфужен, а командир полка распорядился:

– Прикажите старшему врачу: как только придут, так их на мытье под танковый брезент, к бочке с костром. А баню отпустить вовремя.

Семен Владимирович Коллеров прибыл на политработу в армию в 1939-м году по партийному набору с должности заместителя директора текстильной фабрики и прошел шестимесячные курсы политсостава. Воевать начал в должности комиссара танкового батальона. Не получив специальной танковой подготовки, он испытывал трудности в конкретной работе с танкистами, но осваивать танковое дело не спешил. До экипажей доходил редко.

19-го декабря полк поступил в подчинение командира 28-й гвардейской стрелковой дивизии, а утром 20-го получил новые танки: Т-34 – 18 единиц, Т-70 – 10, то есть почти три маршевые роты. С отправленными в ремонт подбитыми танками по установленному тогда порядку убыли механики-водители и командиры башен. Таким образом, с учетом потерь состав экипажей обновился на две трети. Как мы убедились в беседах с вновь прибывшими экипажами, их выучка, исключая фронтовиков, составлявших одну четверть, не выходила за пределы программ учебных танковых частей. Незавершенной оказалась и программа тактической подготовки рот.

Без задержки были организованы выверка и пристрелка оружия, вождение и стрельба. Опасность налета вражеских самолетов из-за небольшого снегопада и низкой облачности была незначительной. С прибывшими были изучены недостатки и ошибки, допущенные в предшествующих боях. В частности, это – случаи атаки переднего края обороны противника на низких скоростях, слабый огонь из пулеметов по траншеям и амбразурам ДЗОТов, стрельба по ДЗОТам и блиндажам в условиях, когда грунтовое покрытие их уже замерзло, не бронебойными, а осколочными снарядами.

В тот же день, 20 декабря, из боевого приказа командира дивизии мы узнали, что дивизия ударом севернее Обжино на Софронково должна прорвать оборону и выйти к реке Пола. Наш 239-й танковый полк придавался правофланговому 86-му гвардейскому стрелковому полку и имел задачу, поддерживая наступление его пехоты, уничтожить огневые точки на участке прорыва, овладеть южным берегом речки Вязовки и затем с десантом автоматчиков захватить и удержать Софронково. Готовность – к исходу 22-го декабря.

– Ну что ты поделаешь? Опять не дают нужное время на подготовку! – досадовал командир полка.

– Да, это самые короткие дни в году. Светлое время на широте Старой Руссы в эти дни меньше семи часов, – подчеркнул начальник штаба при докладе расчета времени на подготовительные мероприятия.

Подготовка наступления была начата тотчас. После короткого пребывания у комдива, командир полка до наступления темноты успел бегло осмотреть в бинокль полосу предстоящего наступления. А затем он собрал командиров и сначала разобрался, что отображено у них на картах из сведений о противнике. Командир 1-й танковой роты старший лейтенант Николай Кириллович Нечетный при этом выразил беспокойство, что неизвестно, где у противника противотанковая артиллерия, танки и самоходки.

Ответ дал начальник штаба:

– О противотанковых средствах 415-го пехотного полка 123-й и 161-го пехотного полка 81-й пехотной дивизий, на стыке которых наносит удар 28-я дивизия, ее штаб знает очень мало. Да и опорные пункты нанесены предположительно. В некоторых ДЗОТах есть орудия, но в каких – неизвестно, поэтому разрушить огнем их надо все. Противотанковые орудия могут быть и за снежным валом. В целом же предполагается, что 86-му стрелковому и нашему полкам могут оказать сопротивление до полутора-двух пехотных батальонов и до трех дивизионов артиллерии.

– Кстати, снежный вал – новый элемент в обороне противника, и если артиллерия его не разрушит, то нам надо быть готовыми к сюрпризам, – предупредил командир полка.

Затем он по карте объявил свое решение и дал указания по подготовке к наступлению:

– Время – в обрез. Днем будем изучать противника и местность, согласовывать действия со стрелковыми батальонами и артиллерией, а ночью обозначать колонные пути и боевые курсы до нашего переднего края. Особое внимание – местности: знать и обозначить обход каждого болотца.