Алексей Янкин - Обмелевшие реки

• Название: Обмелевшие реки
• Автор: Алексей Янкин
• Жанр: Драматургия

Окончание романа-трилогии, состоящего из книг «Путь домой идет через болото», «Свобода не воля» и представленной вашему вниманию книги – «Обмелевшие реки».

---

Мужчины повязали вокруг одной своей ноги клок красных ниток (кто на правой ноге, кто на левой). Остатками алого платка, из которого надергали этих ниток, накрыли лицо несчастной Вущты. Больше ее лица на этом свете никто не увидит. Нити же нельзя снимать, пока они сами собой не спадут от ветхости у одного из мужчин. Это означает, что умершая достигла цели своего долгого путешествия. Если нитка распалась первой у того, кто повязал ее на правую, «сильную» ногу, значит душу в Нижнем Мире приняли с почетом и ей там будет хорошо. Если на левой, «слабой» ноге – за ней признали много грехов и она не сможет оттуда помогать своим живым соплеменникам, рассказывая духам о их достоинствах и оправдывая их недостатки. Мужчины, повязавшие нитку на правую ногу, желая помочь ушедшему, (а заодно и себе), хитрили, тайком смачивая нить слюной, чтобы она побыстрее перегнила. Если этого не заметят люди, то и духи не обратят внимания. Вообще, по глубокому убеждению лесовиков, духи, несмотря на свое могущество, существа недалекие и обмануть их человеку ничего не стоит.

Двое мужчин в сторонке для каких то целей стругали доски, напиливая их затем по определенному размеру – часть короче, часть значительно длиннее. У коротких ближе к обоим торцам сделаны до половины их ширины пропилы размером в толщину досок.

018

Под негромкие завывание и стенания ритмично покачивающихся из стороны в сторону женщин несколько мужчин укутали тело покойной рогожей, на которой оно лежало, плотно спеленав и обвязав напоследок крученными из лыка веревками. Затем этот сверток разместили в подготовленном обласе. Лодку взяли на руки шестеро мужчин и понесли вон из поселка. Все до единого двинулись за ними – впереди процессии охотники с лодкой. За ними шестеро женщин, продолжавших монотонно распевать свою длинную горестную песнь. В ней перечислялись все достоинства уходящей с духами и просьба к ним, передать там, в подземном мире, просьбу Кулю, чтобы получше отнесся к своей новой подданной и не держал зла на остающихся пока здесь живых. И не торопился звать их души к себе.

Касэм-Вай, при выходе, велел Никите не брать с собой ничего – ни ружья, ни ножа, ни каких других вещей. Как он пояснил, в соответствии с их обычаем, всё что принесено на кладбище, должно быть здесь и оставлено. Ничего забирать оттуда нельзя категорически, иначе оскорбишь души умерших и заберешь с собой смерть.

Как только процессия минула пределы поселка, духи тотчас заметили её и увязались вслед за людьми, на что последние и рассчитывали. Об этом сказал пробежавшийся вдруг по окрестным кустам и сразу улегшийся легкий ветерок. На стойбище не должно остаться ни одного человека – ни младенца, ни немощного старика, чтобы кто-либо из духов не вздумал остаться и войти в поселок, поселившись там и гадить затем живым, изводя их одного за другим. Но люди хитрее духов.

Двигались ни долго, ни коротко – минут тридцать-сорок. Наконец подошли к месту, в котором Никите никогда не доводилось бывать прежде. Сама природа здесь залита грустью и безнадежностью. Ни птичьего пересвиста, ни шума ветра. Полная, абсолютная тишина.

Среди редких чахлых сосенок стояло, как показалось молодому охотнику, больше трех десятков маленьких, едва выше его колена, продолговатых домиков, сантиметров семьдесят шириной и немногим больше метров двух длинной. Поверху все они крыты низкими двускатными крышами. Судя по тому, что одни из них еще довольно крепки, а иные от ветхости совсем разваливались, сооружались все в разное время. Какие-то многие годы (если не десятки лет) назад, какие-то не так давно. Два «домика» построены не ранее пары лет назад. Над некоторыми, что посохраннее, вертикально торчат покосившиеся палки – остатки полусгнивших вёсел.

Это кладбище элмхоласэт – Настоящих Людей. Лесовиков.

019

Придя на кладбище, полагалась громко сообщить: «Мы пришли», чтобы не обеспокоить местное население. А уходя, обязательно сказать: «Мы уходим». В торцах многих домиков заметны маленькие квадратные отверстия – окошки, через которые души смогут навещать свои тела и через которые пришедшие родственники смогут общаться с умершими.

020

Облас с размещенным в нём плотно замотанным в рогожу телом Вущты поставили у самого края. Женщины, продолжая распевать, отошли в сторонку, а мужчины принялись из принесенного с собой набора досок собирать над лодкой новый домик. Последней возвели из более длинных досок двускатную невысокую крышу. Только теперь Никита сообразил, что это за хатки. В завершение в головах изготовленного захоронения воткнули новое весло, с помощью которого Вущта должна будет править свой облас по реке, ведущей в страну мертвых. Без этого весла душа никогда не сможет добраться до места.

Детишкам-непоседам всё это быстро надоело и они, под укоризненные взгляды взрослых (ругаться здесь нельзя) бегали среди могилок. Несколько стариков так же не проявляли должного моменту почтения, а деловито обменивались мнениями, где бы они хотели, как наступит пора, лежать. Предпочтение явно отдавалось светлым, прогреваемым Солнышком местам.

Сокум полила готовое сооружение чем-то из бутылки, небрежно отбросив её затем в сторону. По расползшемуся резкому запаху сразу понятно – в сосуде обыкновенная водка. Никита отметил – всё пространство между «домиками» покрыто принесенными когда-то и оставленными на кладбище вещами: самых различных форм, разноцветного стекла бутылками, полуистлевшими и совсем свежими берестяными и кожаными сумками и туесами, и прочим бытовым мусором. Множество рыбьих костей. Он вспомнил слова Касэм-Вая, что лесовики никогда не уносят с кладбища того, что принесли сюда – неважно, были ли то похороны или простое посещение ушедших в мир иной родичей. У лесовиков не принято и ухаживать за могилками. Они уверены – земля дала всё вокруг, земля и должна забрать всё это обратно. Всё идет своим чередом.

«Питэс, питэс Куль» – воскликнула наконец Сокум Аина, то есть «ушла, ушла к Кулю» в мир иной. На этом траурная церемония закончилась. Все еще раз глубоко, до земли поклонились свежему срубу-могилке, прошептав каждый что-то от себя и направились обратно в поселок.

При выходе с кладбища поперек дороги лежит струганная, но давно потемневшая метровая палка. Раньше все её спокойно переступили, и Никита не обратил тогда на неё никакого внимания. Мало ли кто её тут кинул. Теперь же процессия остановились перед ней, словно перед стеной. Сокум подняла палку, пропустила всех и положила её позади себя, как бы перекрыв выход с погоста, говоря при этом назад: «Лежите, лежите здесь. Не ходите за нами. Мы сами придем к вам в гости, как надо будет».

Настроение у лесовиков изменилось. Казалось, они уже и не думают об ушедшей от них Вущте. Все разговоры касались самых обыденных вещей. «С глаз долой, из сердца вон», – печально думал Никита, но тут же устыдился своих мыслей. Не его это дело, осуждать этих людей. Их жизнь слишком тяжела, чтобы долго предаваться печали. Да и Вущте действительно давно пришла пора переселяться в другой мир. Поговаривали, что ей давно за девяносто. К тому же от нее не осталось ни детей, ни внуков, ни правнуков. Вроде как даже сестер и братьев (а значит и племянников с племянницами). Что её тут удерживало? Она заслужила отдых.

Да и не верят лесовики, что люди уходят навсегда.

021

Молча идти скучно. Никита не вытерпел и стал расспрашивать идущего рядом Касэм-Вая, по молодости своей довольно общительного субъекта, отчего это лесовики выбрали такой странный метод похорон. Почему не зарывают покойников в землю. Касэм-Вай испуганно глянул на него, словно приятель ляпнул глупость. Шедший позади Шеркага, слышавший вопрос, догнал их и стал растолковывать, добавив, между прочим:

– Заметил, что все крытые срубами обласа стоят носами в одну сторону?

– Да. – ответил Никита.

– Мы всегда хороним своих покойников головой в сторону полудня. Это для того, что когда придет время умершим вернуться в этот мир, придут их тени с того света и станут разыскивать свои тела. Только те смогут найти их, чьи кости лежат правильно. Наступит пора – вернутся их помолодевшие души новыми младенцами в свой род. Если же хоронить головой в другую сторону, не найдут тени своих тел и не возродятся новым поколением. А значит наш народ со временем весь вымрет. Потому и в землю не зарываем умерших, как делают неразумные ручу. Ручу закапывают своих глубоко-глубоко. Как им выйти потом? Ручу много на земле, совсем как капель в летнем дожде или снежинок в большом снегопаде. Для них не так страшно, если их умершие не возродятся. Нас мало совсем. И если не найдет какая тень своего тела, не возродится ее душа к новой жизни. Не появится нового младенца на наших стойбищах. Будет его душа шататься по тайге, по болотам, по марям, все равно медведь-шатун. Всё искать будет свои кости. Злиться. Кто знает, однако, что на уме у такой бесприютной души?