Олег Лукошин - Варварские Строки

• Название: Варварские Строки
• Автор: Олег Лукошин
• Жанр: Научная Фантастика

Преуспевающий писатель обнаруживает, что герой его нового романа, сумасшедший маргинал и подонок, вдруг начинает жить собственной жизнью. Более того, странным образом он влияет на жизнь своего автора… Захватывающий сюжет с неожиданными поворотами, безудержный секс и долгий зов в запредельность – таковы ингредиенты «Варварских Строк».

---

– А я думаю – он сам такой пронырливый.

– Нет, он шестёрка. Основные деньги другому идут.

– Кому?

– Откуда я знаю!

Коля в разговор не вмешивался. Пиво ударило в голову, настроение повысилось. Губы сами собой расползались в улыбке.

– Давно женился? – спросил его Серый.

– Недавно, – ответил Коля. – Но я…

– Он гражданским браком, – объяснил за него Виктор.

– А-а… Вообще-то не глупо. Я бы тоже сейчас не расписывался.

– А я холостой, – сказал Виктор. – Мне и выбирать не надо.

– Сейчас фактически развалилась у меня семья, – серьёзно и грустно сказал вдруг Серый. – Может потому, что раньше времени узаконили отношения.

– Раньше, позже, – махнул рукой Виктор, – всё равно одним и тем же закончится.

Первая бутыль подошла к концу. Взялись за вторую.

– А ты был женат?

– Женат нет, – ответил Виктор, – так же, как Колян – сожительствовал.

– Ну и как?

– Разбежались, как ещё.

– Ну а в чём причина?

– Ты думаешь, я знаю? Не подходили друг другу, вот и всё.

– Просто не установили контакт, – заплетающимся языком выдал Коля.

– Может быть, – пожал плечами Виктор. – Да только можно ли его вообще установить? В принципе?

Вопрос адресовался Коле. Все смотрели на него, и Старая Сука тоже. Взгляд её был насмешлив, но и несколько насторожен.

– У меня ещё не было женщины, – сказал Коля, тщательно подбирая слова, – которую я бы мог полюбить и которая смогла бы полюбить меня. Но я уверен, что настоящее понимание между людьми возможно.

Виктор с Серым выслушали его серьёзно. Не возразили. Виктор разлил по стаканам остатки пива.

– Эй, щенки! – повернулся вдруг Серый к соседнему столу, где четверо пацанов лет пятнадцати, громко матерясь, тянули на всех две бутылки пива. – Вы где находитесь, в конце концов? От ваших воплей уши вянут!

Дальше всё стало происходить очень быстро. Пацаны ответили что-то, Серый вскочил на ноги. Все вдруг задвигались, зашевелились, раздались крики и звуки ударов, а пространство между столами превратилось в сплетение тел. Коля обнаружил, что он сидит за столом один. Серый и Виктор, окружённые парнями, размахивали кулаками. Он кинулся им на помощь.

Это была первая драка, в которой он врезал почти столько же, сколько получил. Ему даже удалось сбить одного из противников с ног и дать ему пару пинков. Люди, сидевшие за столами, разбегались в стороны. Столы и стулья опрокидывались на землю.

Где-то поблизости резко остановилась машина и несколько одинаково одетых людей бросились к дерущимся.

– Менты! – вывалился из кучи тел Виктор. – Ноги!

Коля думал в этот момент лишь об одном – не забыть бы пакет с одеждой. Тот валялся на земле, у металлической ограды. Он подхватил его и побежал.

– Жми, жми! – орала на ухо Старая Сука. – Они близко!

Деревья, дома, люди – всё мелькало перед глазами диким калейдоскопом. Старуха хохотала, и её развевающиеся волосы били его по щекам. Старая Сука казалась помолодевшей: глаза её сузились, лицо вытянулось и распрямилось, на нём почти не осталось морщин. Она вся дышала азартом.

Пятая глава

Екатерина Макаровна разливала по чашкам чай. К чаю шли ватрушки. Александр Львович с супругой сидели по левую от неё сторону, напротив Володи. Тот всё время морщился и пытался что-то поправить под собой.

– Неудобно? – спросила его Елена.

– Нормально, – отозвался он, не переставая морщится.

– Что такое, Володь? – тут же повернулась мать.

– Да режет что-то… – объяснил он.

Екатерина Макаровна поставила чайник на стол и нагнулась над сыном.

– Мам, помочь? – приподнялась Елена.

– Сиди, сиди, я сама, – не поворачивая головы, отозвалась она.

Лена отвернулась. Долго и многозначительно посмотрела на мужа. Тот пожал плечами.

Яблочный сад утопал в цвету. Стол поставили прямо посередине, в центре его водрузили самовар. Душистый аромат разливался в воздухе.

– Ну как дела у вас? – спросила Елена. – А то вы всё молчите, молчите…

– Да как дела, Ленок! – улыбаясь, покачала головой Екатерина Макаровна. – Разве у нас что-то меняется? Живём как прежде. Я вот по хозяйству, Володька телевизор сутками смотрит, да музыку слушает. Книги читать забросил что-то…

– Не пишешь? – спросил его Низовцев.

– Да не, какое… – поморщился тот снова, на этот раз особенно болезненно.

– Почему?

– Потому что я разочаровался в литературе, – ответил он резко. – Вся литература – это большой и неприкрытый идиотизм.

Екатерина Макаровна, разлив чай, тоже присела.

– Правильно было сказано, – продолжал Владимир, – «ярмарка тщеславия». Причём тщеславия самого отборного, самого гнусного. Бездарные придурки, нет у них сил прожить свою жизнь не выпячиваясь, лезут к Парнасу и дерьмо своё с собой несут. Я этим дерьмом отравился на всю жизнь. Спасибо, больше не надо.

Елена с матерью смотрели на него серьёзно и даже скорбно, Александр Львович – наоборот, добродушно.

– Ну ты же тоже, – сказал он, – в своё время всеми силами стремился к Парнасу.

– Да, – кивнул Владимир, – можно представить, каким я идиотом был. Это вы меня, – кивнул он матери, – с отцом вместе склоняли к ерунде этой. Пиши, талантливые стихи!

– Я и сейчас это повторю, – отозвалась Екатерина Макаровна.

– Да ладно, мам! – махнул рукой Владимир. – Я отлично знаю, что все мои стихи – говно! И все Сашкины книги – тоже говно! И все остальные книги – говно! Потому что это ненормально. Не-нор-маль-но! Ненормально свои чувства превращать в предмет для всеобщего обозрения.

– Ну, Вов, так категорично нельзя говорить, – возразила Елена.

– Можно! Мне теперь всё можно.

– Стихи твои действительно хорошие были, – продолжала Лена, – это тебе любой скажет. Рецензии на книгу – вообще замечательные. Мне очень жаль, что из-за этого несчастного случая ты так обозлился и всё забросил.

– Ты мне тут соболезнования не высказывай! – зло ответил Владимир. – Посиди на моём месте и поймёшь, что это такое.

Он сделал глоток чая.

– А рецензия была одна-единственная, – продолжил, – да и та написана твоим любовником. Саш, ты знаешь, что Комаров этот был её любовником?

– Знаю, знаю, – покивал Александр Львович.

– Можно представить, чего ей стоила эта рецензия.

– Ничего она мне не стоила! – разозлилась Елена. – По крайней мере, не то, о чём ты думаешь. Я просто попросила его обратить внимание на твою книгу. И всё.

– У меня целая кипа моих книг в сарае валяется, – говорил Владимир. – Мама вон печку ими топит.

– Не топлю я ими печку, не ври, – поспешила ответить Екатерина Макаровна.

– Можете брать их, – обратился Владимир к сестре и шурину. – Если жопу нечем подтирать.

Елена досадливо сощурилась на эти слова, а Низовцев рассмеялся.

Единственным неудобством трапезы на природе было обилие насекомых, в том числе и пчёл, которые слетались на яблони.

– Деньги ваши получаем, – заговорила Екатерина Макаровна после паузы. – Спасибо. Хватает на всё, даже лишку остаётся.

– Спасибо вам, благодетели! – произнёс Владимир.

На его слова никто уже не реагировал. Екатерина Макаровна наполнила чашки по новой – самовар был ещё полон.

– Я тебе Роберта Крея привёз, – сообщил Низовцев Владимиру. – Целых три диска.

– Спасибо, – отозвался тот. – А Лютера Элисона?

– Элисона не нашёл. Да и времени уже не было на поиски. Ты бы раньше позвонил.

– Как узнал, что вы приедете – и позвонил.

– Найду – вышлю.

Дом, в котором жила Екатерина Макаровна с сыном, был одним из самых добротных в деревне. Кирпичный, массивный, многокомнатный – здесь немногие имели такие. Построен он был ещё при коммунистах отцом Елены, профессором и заслуженным деятелем наук. Отец дом этот очень любил и последние годы доживал именно здесь, хотя до Москвы было и не близко.

Женщины остались в зале, а Александр Львович с Владимиром укрылись в дальней комнате. Низовцев вручил ему диски, один из них Володя тут же зарядил в проигрыватель. Кроме дисков Александр Львович достал бутылку вина и сигары. Владимир поморщился в своей обычной манере, но ни от того, ни от другого не отказался.

– Никогда бы не подумал, – начал он, – что ты в социальную тематику ударишься.

Низовцев выпускал клубы сигарного дыма.

– Ты считаешь, что этот роман на социальную тематику? – спросил он.

– Ну а как же, – добавил дыма Владимир. – Аутсайдер-маргинал, люмпеновская среда – налицо произведение на общественно-значимую тему.

– Это не так, – возразил Александр Львович, – но мне льстит твоя трактовка.

– Ну, конечно, ты преподносишь всё это с художественным сдвигом, через призму искусственного непонимания, которое пытаешься создать у читателя – но как ни выдавай это за стилизацию, невооружённым взглядом видно, что слова, которые ты вкладываешь в уста этой кошмарной старухи-призрака, тебе не безразличны. Возможно, что со многим ты согласен.